Татьяна Патрикова - Хитрости эльфийской политологии

Но Иля, к сожалению и в этот раз не захотела показать нам с Иром свое истинное лицо и нацепила маску. Красные глаза полыхнули как лазерные прицелы, темная шагнула ко мне. Ир попытался заступить ей дорогу, но она ловко обогнула его и пальцы мерцающего схватили воздух. Иля пугающим плавным движением оказалась вплотную ко мне. И встала за спиной так, что её дыхание щекотало мою шею, что изрядно нервировало не только меня, но, и судя по взгляду, Ира тоже. Я замер, ожидая развязки. Неужели ошибся, и меня все-таки прибьют прямо на месте?

— Я могу убить, — озвучила мои панические мысли темная эльфийка вибрирующим от четко выверенного негодования голосом, который, прозвучав над самым ухом, пробрал до костей.

— Можешь, — легко согласился я, очень надеясь, что 'не дам петуха', — Но я бы предпочел, чтобы ты перестала притворяться хотя бы перед нами.

— И в чем же состоит мое притворство?

— В тебе нет той безумной ярости и злобы, которые ты там тут пытаешься продемонстрировать. В тебе холодный расчет и…

— И?

— Ну, если судить по тому, что говорит Елка, страсть, — ответил я нарочито легкомысленным тоном и попытался широко улыбнуться, поймав взгляд темной у себя за плечом.

— И что же он говорит? — его голос звучал так же глухо и жутко. Но у меня уже появилось чувство, что терять мне по большому счету уже нечего, поэтому я продолжил развенчивать миф о безумии и нездоровой злобности темных леди.

— Что ты его заинтересовала.

— Намекаешь, что дракон предпочитает страстных женщин?

— Нет. Всего лишь говорю, что будь ты отмороженной на голову стервой, он тобой бы не увлекся. Ель не создает впечатление мазохиста.

— Мило, — прокомментировала темная и вышла у меня из-за спины. Уф! Кажется, я все же угадал.

Мы с Илей оказались лицом к лицу. Ир стоял в стороне и хмуро взирал на все происходящее. Больше мерцающий не пробовал вмешиваться. Кажется, просек, что лучше предоставить мне самому со всем разобраться. Ох, и достанется мне от него потом. По глазам вижу.

— Опробуешь на мне тот же метод, что и на Ингианисе? — тон темной неуловимо изменился.

— Нет. С ней я говорил немного в другом ключе. Моим близким другом она так и не стала.

— А я, значит, друг, так еще и близкий?

— А кем бы тебе самой хотелось быть?

— Повелительницей.

— Врешь ведь. И не надоело тебе? В отличие от Инги ты никогда, даже наедине со своим драконом, не захочешь быть слабой. Тебе хочется властвовать, с этим я согласен. Но не повелевать.

— А в чем, по-твоему, разница? — неожиданно вмешался Ир.

— Ну, как я понимаю, в данном контексте, властвовать — это владеть мыслями и чувствами, повелевать — это отдавать повеления. И тут уже ни о каком, даже внутреннем равноправии речи не идет.

— И? — спросили Иля и Ир почти одновременно. А мерцающий еще и уточнил:

— Внутреннем равноправии?

— Не обязательно гонять дракона в хвост и в гребень, чтобы быть властительницей его чувств. Ты пыталась давить на него приказами или теми же повелениями. Продуктивно?

— Не очень.

— Разве? — спросил Ир у Или.

— Он подчиняется только внешне, но сам делает все по-своему.

— И ты не чувствуешь полной власти над ним, — согласно покивал я, — Это тебя раздражает. Но так ли оно на самом деле тебе нужно?

— Я — Темная Владычица, — напомнила мне девушка, — Разумеется, это то, что мне нужно, как воздух.

— Тогда где же твоя женская хитрость?

— Женская в человеческом понимании? С этой точки зрения она у меня скорее мужская.

— Так самое время вспомнить, что ты тоже женщина и научиться хитрить чисто по-женски.

— И где это могло бы мне пригодиться? — фыркнув, полюбопытствовала темная леди, которая и думать забыла о предыдущей вспышки ярости, что наглядно доказывало мою теорию темных масок. Женщины в большинстве своем существа довольно злопамятные, по крайней мере, на коротких дистанциях. И так просто обиды не забывают. Значит, не так уж и сильна была та обида, раз она так уже перешагнула через неё.

— Например, при общении с Елкой, — бодро отрапортовал я и уже мягче продолжил: — Иль, ты ведь умная женщина. Сама сообразишь, как все повернуть в свою пользу. Я просто тебе советую, быть чуточку честнее с теми, кого ты соблаговолила подустить к себе в качестве потенциальных друзей и…

— Возлюбленных? — в лоб спросила темная, испытующе смотря на меня.

— В точку. Кроме того, я уверен, что ты уже на десять-двадцать шагов вперед просчитала, насколько выгодной может быть твоя связь с драконом.

— Особенно, с таким одаренным, как он, — девушка мне улыбнулась почти как коллега заговорщица. Обалдеть! Мне все-таки удалось вывести её на чистую воду. Сам не ожидал, что получится. Решение-то опять пришло в голову совершенно спонтанно.

Уходя, она сказала:

— Поразительно, как быстро ты можешь самыми обычными, по сути своей, словами, перевернуть все с ног на голову.

— Спасибо за комплемент! — крикнул я ей вслед, закрывая за темной дверь.

Теперь предстояло выяснить отношения с мерцающим.

Ир меня стукнул. Подзатыльник у него вышел довольно болезненным, мерцающий явно не потрудился рассчитать силу. Но я это пережил. На этом все и закончилось. А потом мы болтали на кухне, пока я готовил обед. Ир заявил, что я перед ним виноват, что заставил волноваться, и теперь мой священный долг его задобрить и облагоденствовать.

— Стрихнин по вкусу положить?

— Можешь по вкусу, — барским жестом дозволил он и добавил, — В отличие от некоторых я любой яд переварю.

— Хвастаешься своей исключительностью?

— Нет… — Ир ощутимо сбавил обороты, — Просто устал…

Я обернулся на него и обнаружил, что мерцающий растирает шею, словно она у него затекла. В этот момент секретарь ректора выглядел таким домашним. Особенно на фоне всех тех официальных встреч, через которые нам с ним пришлось протий в последнее время.

— Ир, — слегка севшим голосом выдохнул я, решительно отложив в сторону лопатку, которой помешивал в сковородке макароны, и полностью повернувшись к нему, — А как ты смотришь…

Он сначала ответил мне недоумевающим взглядом, но потом, догадавшись, о чем я, улыбнулся:

— Я думаю об этом.

— Думай быстрее. А то хавчик уже готов, — предостерег я.

— И ты согласен заниматься этим только на сытый желудок?

— Ну, если ты крякнешь, что мне переутомляться нельзя и вменяется хорошо и сытно питаться…

— Не крякну.

— Тогда иди сюда…

Он встал, подошел ко мне. Протянулся и отключил конфорку, на которой я готовил нам запоздалый обед и так и оставил руку у меня на бедре, поглаживая через ткань новых брюк. Переодеться после прибытия из императорского дворца я так и не удосужился.