Александр Самсонов - Кощеевы земли

Басанов с подозрением посмотрел на неаппетитный кусок — жрать такое, да еще когда пересохло в горле, совершенно не хотелось.

— Это смесь из девяти целебных трав. Витамины, минералы, стимуляторы...

— Жуй, не боись, — прервал амазонку оборотень. — Вреда не будет, кроме пользы. Иначе придется тебя тащить на себе, а нам нужен боец, а не обуза.

Под внимательными взглядами Никита откусил протянутый ломоть, солоноватая горечь заполнила рот.

— Жуй, жуй, — хором поддержали походники. Сглатывая горькую слюну, он продолжил двигать челюстями. Через некоторое время с удивлением отметил, что никакой усталости не ощущает. Окружающий мир показался намного прекраснее. Появилась уверенность, что любое дело по плечу.

— Вот и молодец! — В голосе Нодьи прозвучали материнские нотки. — Можешь выплюнуть. Для первого раза много нельзя — может возникнуть побочный эффект. Что-то вроде опьянения.

На ветку, оседланную бесенком, плюхнулся вынырнувший откуда-то сверху Гамаюн. С клекотом прочистив горло, птица выдала информацию:

— Нас преследует человек сто. Впереди, с той стороны вырубки, засада. На двести процентов уверен, что там собрались все колдуны, ведьмы и чернокнижники округи. Чем-то вы местному населению не понравились, настрой у деревенщины — о-го-го! Злые лица, отсутствие на них следов интеллекта, решимость во взглядах — картина прискорбная. Сдается мне, что пришла пора сматываться, и чем быстрее, тем лучше.

— Мы тебе об этом еще несколько километров назад говорили. — Рудольфом птичья болтовня расценивалась как глупая трата времени. — Надо было сразу, еще на опушке выводить домой.

— Я тебе потом объясню разницу между здесь и там, — вальяжно раскачиваясь на кончике ветки, отпарировал Гамаюн. — Чем дальше от точки первоначального перехода здесь, тем еще дальше от этой точки там...

— Хорош, — вмешался в назревающий спор Басанов, — ругаться потом будем, если смоемся удачно, а сейчас надо рвать отсюда когти.

Одобряюще кивнув длинным клювом, птица взлетела с ветки и закружилась вокруг сгрудившегося на краю вырубки отряда. На очередном витке перед ними возникло колеблющееся перламутровое пятно, невесомой пленкой зависшее в воздухе. Никита смело шагнул вперед и, не чувствуя под ногами опоры, упал. Крутой, поросший мокрой травой склон увлек не ожидавшего такой каверзы человека в холодную воду ручья, весело бегущего по дну оврага. Тотчас рядом, разбрызгивая воду, заматерился бесенок. Через несколько секунд крепко сбитое тело додолки сшибло уже вылезшего на сухое место Никиту обратно в холод ручья, при этом Нодья оглушительно взвизгнула и плотно прижала Басанова во взбаламученной воде. Наиболее удачно приземлился Рудольф, превратившийся в волка и сохранивший равновесие, упершись всеми четырьмя лапами в глинистый склон. Арьергардом выпорхнуло говорящее пернатое и причеловечилось на пытающегося встать Никиту.

Дымчато-радужное пятно не успело рассеяться, как в нем показалось искаженное лицо Зухры. Колдунья раскрыла рот в неслышном крике, но словно от порыва ветерка пятно заколебалось и расплылось, а вместе с ним исчезла и ее кривляющаяся физиономия.

Из овражка выбрались легко, так же легко сориентировались на местности. Место оказалось знакомо оборотню.

— Да мы у дальнего кордона! Если вниз по ручью, то как раз к художнику вашему выйдем. — Увидев недоуменное выражение на лице Никиты, пояснил: — Ну, того, что с девой живет. А оттуда до Лесного Хозяина затемно доберемся.

Собачий лай и характерный кашель полканов услышали издалека. К ним примешивались и другие звуки — рык большой кошки, пронзительные взвизги непонятно кого.

Проверив на ходу натяжение арбалета, Басанов ускорил шаг. В том, что на кордоне творилась какая-то гадость, сомневаться уже не приходилось. Остальные члены отряда не отставали, лишь немного разошлись в стороны, чтобы иметь возможность для маневра. Улетевший вперед при первых звуках Гамаюн отсутствовал недолго. Зависнув над головами, говорящий птах гадостным голосом проинформировал:

— Там старые питерские знакомые хотят вашего отшельника скушать.

— И как? — не снижая скорости, поинтересовался Рудольф.

— Пока никак. Он не один, у него тоже помощников хватает. Интересные твари.

Землю перед замкнутыми воротами усеивали тела, как их назвал Гамаюн, крысолаков. Почему абсолютно непохожие друг на друга твари назывались одним именем, интересоваться было некогда. Многочисленные остатки стаи пытались завалить уже покосившееся звено забора. Свернувшись в визжащий клубок, крысолаки суммарной массой с разгону таранили поддающийся участок ограды.

Со скрипом распахнулись ворота, оттуда вылетел захлебывающийся лаем пес и ринулся на визжащих врагов. Следом, не отставая, по-леопардовски кашляя, выскочили повзрослевшие полканы. Звери с разгона кинулись на клубок. Чуть сзади появился отшельник и с руки начал стрельбу из охотничьего карабина по беснующимся тварям. Рядом с ним крутилось похожее на гигантскую кошку чудовище, разрывая острыми когтями приближавшихся к человеку крысолаков. При всем преимуществе каждого защитника над нападавшими исход схватки не вызывал сомнения — мелкие, но многочисленные твари свое возьмут. Страха перед превосходящими в размерах противниками они не испытывали, а голодная ярость затмевала все остальные рефлексы.

Первым из вновь прибывших в драку ввязался Рудольф. Упав на руки, он обратился в громадного светло-серого волчару и с утробным воем рванулся в визжаще-лающий хаос. Мелькнул рыжий мех Глузя и скрылся там же. Стараясь не попасть в своих друзей, Басанов ловил моменты, чтобы из арбалета поразить беснующихся крысолаков. Орудуя коротким копьем и мечом, рядом крутилась Нодья, не давая тварям подобраться к человеку. Совместными действиями нападавших отогнали от забора и, медленно и неуклонно уменьшая их поголовье, стали оттеснять к каменистым насыпями, что громоздились у заброшенного карьера. Крысолаки, перейдя от нападения к защите, дрались отчаянно, но перевес защитников хутора обозначился явно. В сложившейся ситуации твари поступили разумно: как по команде, резко бросились во все стороны и рассеялись в лесу. Увлеченные боем, полканы сунулись было следом, но хозяйский пес предупреждающе зарычал, и азартные детеныши послушно остановились.

Пока подсчитывали ущерб, приводили забор и прилегающую к нему территорию в порядок, Никита по ходу дела присмотрелся к чудовищу, охранявшему художника. Более всего оно напоминало гигантскую рысь, и лишь неестественно приплюснутая мордахе выдающимися вперед длинными клыками указывая на совершенно иной вид хищника.