Елена Кароль - Виолетта. Жила–была… лич

Он не стал тратить мгновения на выяснение — кто я, он сразу начал атаковать. Умный, очень умный… очень изворотливый, очень грамотный и исключительно подкованный во всем, что касается убийств.

Но всего лишь живой эльф. Пока живой…

Позволяя плащу смерти впитывать все то, чем он пытается меня атаковать, не зевала и сама, полностью отвлекая его внимание на себя и позволяя отцу занять удобное для контратаки место — да, я понимаю, что не пробью его защиту одна — мы можем сколько угодно атаковать друг друга магией, но дальше этого дело не пойдет.

— Да кто же ты!!! — Разъяренный рявк, когда его очередная атака просто впитывается в плащ, преобразуя его в магию смерти. — Ты не нежить!

— Правда? — Высокомерная усмешка так, как он любит сам и язвительное. — Ты же сам убил меня. Неужели склероз старческий одолел?

— Кто?! — Очередной огненный шар, но мне достаточно прикрыться полой плаща, чтобы он исчез в его чернильной сути.

— Думай Ректор, думай… — Видя, что он не в силах сообразить, сняла маскировку, задорно подмигнув враз позеленевшими глазами. — Неужели забыл меня?

— ТЫ???

— Я, Ректор, я… только на этот раз не одна. — Вздернуть подбородок и предвкушающе разулыбаться, когда отец, подойдя к нему вплотную со спины, кладет ему на плечи свои ладони и тем самым полностью деактивирует все возможные защитные амулеты, заодно поставив дезориентированного и немного оглушенного взрывающимися амулетами ушастого на колени. Что значат рукотворные амулеты против чистой силы Смерти? Правильно. Ничего. — Хочешь что–нибудь сказать или умрешь молча и вроде как гордо?

— Последнее… — Выдавливая из себя букву за буквой, зло ощерился, отказываясь признавать поражение. — желание?

— Обойдешься. — Шаг вперед, вынуть кинжал, прислушаться к внутренним ощущениям и кивнуть, согласившись с самой собой. — Не заработал.

Можно было его помучить… можно было провести ритуал, вытягивая из него жизнь каплю за каплей… многое, что можно было сделать. Вот только зная себя, и зная, что мне самой будет противно, решила немного скорректировать свои первоначальные планы. Мне хватит и этого — знать, что он умер от моей руки.

Одно единственное четкое движение идеально заточенным кинжалом и я еще несколько секунд придерживаю его отросшими когтями за шею, ловя губами его последний выдох и только после этого, вынимая кинжал из сердца. Даже забавно… оказывается оно у него было.

— Пап, душу поймаешь? Я к Ларику…

— Уже. — Внимательный взгляд в мои заалевшие от переизбытка силы глаза, на мои когти и зубы и чуть резче, чем следовало. — Ви, осторожней, не заиграйся!

— Да, пап… — Я еще могу контролировать ту жажду, которая рано или поздно просыпается в каждой нежити, так что хватает минуты, чтобы поморщившись, взять себя в руки. Мне есть, ради чего жить. — Прости…

— Ничего страшного, продолжай. — Махнув рукой в направлении среднего остроухого, сам занялся копированием памяти ректора — мы не собирались отдавать его душу инквизиции, как не собирались и оставлять ее без исключительно бесценного источника информации. А вот для самой души у нас было запланировано кое–что иное…

Не делая резких движений, медленно присела на пол рядом с тем, кому была обязана тремястами годами нежизни.

— Вот и встретились мы снова, Ларик… — Дикий ужас в его глазах первые две секунды потешили самолюбие, но тянуть, подпитываясь его страхом и дальше, смысла не было — больше всего я хотела вновь почувствовать вкус соленых огурцов! А посему… — Поверь, это исключительно приятная встреча. Но скучать не буду, прощай.

Сил достаточно, чтобы приподнять его над полом за шею и снова выпить то, что просто обязано меня оживить — последний выдох, последняя капля жизненной силы… кинжал вошел в тело легко и плавно, обрывая нить жизни того, кому вовсе не стоило рождаться.

Ур–р–р… отбросив от себя мертвое тело, не сдержалась и заурчала вслух — кажется, я начинаю понимать Пожирателей… какое же это блаженство, чувствовать себя той, что может брать… что может изымать… получать неземное удовольствие…

— Виолетта Каяра Майя—Инга Инари!

— Мр–р–р? — Лениво обернувшись на почему–то разъяренного отца, завизжала, когда на меня вылилось не меньше, чем несколько бочек ЛЕДЯНОЙ воды. — ПАПА–А–А!!!

— Да, солнышко?

— Она же холодная!!!

— Да ну? — Подойдя ближе, рывком приподнял мой подбородок и внимательно всмотрелся во вновь чистые зеленые глаза. — Вот так–то лучше. Что за желания, дорогая? Решила уйти во тьму?

; — Что? — Опешив, захлопала глазами. — Ой…

— Да–да, вот тебе и ой. — Осуждающе качнув головой, спросил. — Как ты?

А как я? Задумавшись, прислушалась к себе и чуть нахмурилась — что–то точно происходило, но что…

— Не знаю пока. Но что–то происходит.

— Хорошо. Тогда посиди в уголочке, я закончу, а потом домой. Хорошо?

— Да… — Почувствовав резко ослабшие колени, кивнула и, потихоньку дойдя до стеночки, сползла по ней. — Да, давай… только побыстрее, что–то меня морозит…

— Потерпи. Пять минут. Терпи, дома я тебя осмотрю сам.

— Угу. — Руки сжали подрагивающие плечи, а уже маленькие ровненькие зубки прикусили дрожащую губу. — Вот поэтому Тео был бы лишним…

— Почему поэтому? — Прикрепляя к каждому телу записку и отправляя их порталами к демонам, не отвлекался, но и мне внимание уделял. — А может наоборот?

— О, не–е–е… а если бы я его покусала сейчас? — Об одной мысли о его присутствии сейчас рядом со мной, клыки непроизвольно удлинились и я предвкушающее облизнулась, сверкнув кроваво–красными глазами и сама же этого испугавшись. — Ой.

— Мда. — Косой, но исключительно внимательный взгляд на меня и кивок своим мыслям, впрочем не постеснявшись озвучить их и вслух. — У тебя ломка, держись. Думаю, все решится в ближайшие сутки — ты либо станешь живой, либо окончательно уйдешь во тьму. Держись, девочка…

— Угу… — С раздраженным шипением втянув зубы обратно, поморщилась. — Вот именно ПОЭТОМУ он тут был бы лишним.

— Хорошо, согласен. — Последний портал и вопросительный взгляд мне. — Что с душами?

— Подари Пожирателям, они в целом парни веселые… — Неоправданно истеричный смешок и молчаливое пожатие плечами на его нахмуренный взгляд. — Потом расскажу, заканчивай.

— Хорошо. — Благодаря тому, что эманаций в Храме было мама не горюй, призыв Пожирателей прошел буквально за двадцать секунд.

— Гос–с–спожа-а-а? — Хотя призывал отец, все внимание призванного было сосредоточено на мне. — Еще вкус–с–сняш-ш-шки?

— Твою мать! Опять ты???

— Темной ночи, Гос–с–спожа-а-а… — В тоне явно проскальзывает ленивая усмешка, а я хмурюсь, потому что что–то не то… что–то… не то!