Анатолий Нейтак - Путь наверх

Некромант помедлил, а потом добавил:

— Я горжусь тобой, Тефари Непоседа. Ты молодец.

Обед

Хорошо, конечно, сплясать тарантеллу на трупе врага. Но гораздо лучше оставить его в живых.

светлейший князь Михаил

Илларионович Голенищев-Кутузов

Гейла робко выглянула из-за угла.

— Заходи, не съем. Вон сколько тут молодого мяса, гр-р-р-р!

Чудо-чадо просочилось в купальную и склонило голову набок. Меня копирует, пигалица. Ну и ладно, пусть копирует.

Не самый плохой пример для подражания, как мне кажется.

— Мам, что ты с ними делаешь?

— Ухаживаю, не видишь разве. Мою, скребу, пролежни убираю, мускулатуру стимулирую. Третьи сутки эти тушки лежат без движения, а нам они нужны здоровыми…

— Нам?

— Мне и папе. Если же подумать — то и тебе, и братцу, и Сухталу, и ещё много кому.

— А мне зачем?

— Хорошо, что не спрашиваешь, для чего эта троица нужна дяде командору, — быстро развернувшись, я слегка щёлкнула дочурку по носу. — Я бы затруднилась объяснить, честно. А вот зачем они нужны тебе… сама-то не догадываешься?

— Не…

— А подумать? — рыкнула я грозно.

— Ну не знаю я! Мам!

— Ничего. Раз сама не догадываешься, скоро узнаешь. Сюрприз будет, ага.

Некоторое время Гейла молча смотрела на физиопроцедуры. Со стороны для свежего взгляда многое из происходящего могло показаться жутковатым. Чего стоит, к примеру, одна только волнообразная дрожь мышечных сокращений, почти как при судорогах! Только пены изо рта и не хватает, а так…

Но старшенькое моё страшилище такими штуками не проймёшь. Она, в конце концов, кроме подёргивания мышц видела и то, что подёргивание это вызвано не болезнью, а приложением внешней силы. Видела частые, с тонкой и сложной структурой сети, льнущие прямо к коже девушек, и пробегающие по этим сетям гальванизирующие импульсы видела тоже.

Я в её возрасте, кстати, таким чётким восприятием похвастать не могла. Я была больше на Легерта похожа: силы хватает, а вот опора…

— Мам…

— Да, принцесса моя?

— А зачем ты их вот так… ну, анимируешь? Они будут как дядя Рессар?

Ох, высокие боги! Спасите родителей от детских вопросов!

Спасут. Жди триста лет. Отвечать-то не богам, отвечать — мне…

— Нет, малыш. Они не будут посмертными слугами. Пока я дышу, никто их не убьёт. Они сейчас просто спят — очень-очень крепко. Так крепко, что даже шевелиться во сне не могут. Это, в общем, управляемая кома, подвид глубокого транса. Разум и душа впитывают новые знания, а тело тем временем — вот оно, лежит, очень далёкое от остального…

— То есть это так нарочно сделано. А зачем?

— Представь, что ты обеими руками влезла в сироп. Ладони стали липкими, противными. Если тереть их друг о друга, толку не будет: сироп размажется, но не отстанет.

— А заклинанием?

— Верно мыслишь. Но сиропные ладошки — только аналогия. Сравнение, и не самое удачное. Ты ведь не знаешь, что мы с папой делаем с этими девицами во сне…

— А что вы с ними делаете?

— Не перебивай, — строго сказала я старшему страшилищу. — Раз уж я начала говорить, то расскажу всё до конца. Так вот, отдельно от тела сознание приобретает поразительную гибкость. И заклинаниями ментальной магии, конечно, действуя предельно аккуратно, можно вписывать в него что угодно — без отторжения. Можно и стирать — начисто, без серьёзного сопротивления. Мы с Устэром, например, уже полностью изменили ученицам сеть рефлексов. Да ещё головы почистили от всяких лишних узелков, рубцов и напряжений. Но что будет, если их разбудить сейчас?

— И что?

— Сознание начнёт воевать с телом. Тело-то помнит старую сеть рефлексов! И двигаться хочет в соответствии с уже имеющимися образцами! Выходит, мы одну ладошку от сиропа отмыли, а вторую оставили грязной. И если их соединить, чистая ладонь снова запачкается. А тело в порядок привести — не руку отмыть. Надо и мышцы подкачать, и связки разработать, и нервную систему подготовить. Это ещё без учёта всяких там гормонов-энзимов. Работы очень много.

— Ага, — Гейла глубокомысленно прищурилась. Опять с меня пример берёт. Кошмар! — Значит, надо отмыть обе ладони. И убрать сироп вот из этих тушек тоже.

— Правильно понимаешь. Именно этим я сейчас занята.

— А почему я не вижу этого?

— Потому что мала ещё, голубушка. Чтобы заметить такое, совсем иная тонкость требуется. Вот вырастешь, и сможешь сперва видеть сверхтонкие заклятия. А потом, может, даже плести их научишься. Если постараешься, конечно.

Гейла плюхнулась на пятую точку, закрыла глаза и попыталась увидеть те самые сверхтонкие заклятья. Ну-ну, пусть попробует. Вреда не будет. Не всё же ей с дяди Лурраста брать пример! Пускай и у родной матери чему-то научится…

Стена цитадели Шинтордана с видом на Чёрную башню. На стене — двое: командор Сухтал и Устэр Шимгере. Оба при оружии, но охраны командора поблизости не видно. Старший магистр Устэр — это совсем не то, что высокопоставленная представительница Ордена Чаши, невесть что имеющая за душой; ему уже доводилось защищать жизнь Сухтала, как свою собственную, с ним охраняемую персону оставить можно.

К тому же, взбреди ему в голову напасть, всё равно никакая охрана вмешаться не успеет. И даже отомстить за смерть нанимателя — вряд ли, вряд ли…

— Давненько от вас с Эйрас не было новостей. Как там дела, как отпрыски? И, кстати, куда вы всё-таки дели моего Терона?

— Спасибо, — не без иронии отозвался некромант, — все здоровы. Насчёт Терона могу сказать одно: он попал в хорошие, умелые и, м-м, ласковые руки. Если ничего не изменилось, он сейчас должен гостить в Тральгиме. А что у нас времени нет на визиты, не удивительно. Жена притащила из Урочища Тихих Вод трёх новых учениц…

— Учениц? Орденских?!

— Представьте себе. Старшей двадцать три, младшей двадцать. Теперь вот дрессируем.

— Ты не шутишь?

— Шуточки с приколами — это по части Гамбита. А Орден и всё прочее есть вопрос политический… впрочем, не только политический.

Командор нахмурился.

— Вы полагаете, что обученные вами… особы будут лояльны не к Ордену, а к вам?

— Нет. Мы надеемся, что обученные нами вообще ни к кому конкретно не будут "лояльны". Мы не марионеток производим, а воспитываем магов.

— Вот как?

— Вот так. Пусть думают своими головами, смотрят своими глазами, выбирают свободно.

— А если они выберут Орден?

— В его нынешнем состоянии? Ха! Скорее, они дружно примутся его реформировать. А мы им в этом многотрудном начинании поможем. С превеликим удовольствием. Нам обоим — что мне, что Эйрас — надоело сидеть без дела и смотреть на происходящее сквозь толстое стекло.