Джим Батчер - Грязная игра

Он заморгал и уставился на меня:

— Педик?

— Ох, — ответил я. — Так ты не фильм цитировал. Извини.

— Какой фильм?

— «Священный Грааль»?

— Всё ещё у Никодимуса.

— Проехали, — вздохнул я.

С другой стороны амфитеатра раздался грохот рушащихся камней, и, оглянувшись, я увидел, как падают несколько пар коринфских колонн под аккомпанемент яростного рёва Урсиэля.

— Так объясни мне, — сказал Майкл, — Грей на нашей стороне?

— Ага. Я нанял его ещё до того, как всё это началось.

— Но он убил мисс Вальмон!

— Нет, не убивал, — возразил я. — Он соврал Никодимусу. Она должна ждать нас где-то снаружи хранилища.

Майкл выглядел сконфуженным:

— Ох. Но всё равно его жизнь меня не заботит.

— Эй, мы же ещё живы!

— Да, правда, — согласился Майкл и глубоко вздохнул. — Раз уж он остался тебе верен, мы должны ему помочь.

В этот момент Урсиэль встал на дыбы. Грей всё ещё находился в своём чудовищном обличье и всё ещё держался. Глаза самого дженоксвы представляли из себя одну кровавую рану, но глаза Урсиэля ярко пылали яростным зелёным огнём. Огромная похожая на медведя зверюга издала рёв, который наверняка ещё долго будет преследовать меня в кошмарах — если я проживу достаточно долго, чтобы их увидеть — и опрокинулась на ещё одну коринфскую колонну, пытаясь размазать по ней Грея. Они рухнули с очередным звучным грохотом и брызгами сверкающих драгоценных камней. Звук удара был… охренительно громким. Такой звук ассоциируется скорее со сносом зданий, а не с дракой.

Я сглотнул:

— Ага. Думаю, нам сл…

Я запнулся на полуслове, когда по моей спине пробежал холодок, не имеющий ничего общего с движением молекул.

Это ощущение было мне знакомо. Я уже испытывал его раньше, окружённый враждебными призраками, когда был почти что мёртв. Это было жуткое, совершенно отвратительное ощущение, и они излучали его, как человеческое тело излучает жар.

Впрочем, это не обязательно значило что-то серьёзное в физическом мире. Призраки обычно не могут контактировать с материальными объектами, либо могут, но лишь специфическими и сильно ограниченными способами. Но мы не находились в физическом мире. Это была Небывальщина, Подземный мир, и здесь, внизу, духовные сущности были столь же реальны и смертоносны, как и физические враги — даже намного смертоноснее.

В сущности, учитывая, как много действительно жутких монстров сразили разнообразные древнегреческие герои, у Аида, возможно, действительно был очень, очень неприятный отряд стражи. Этот парень, возможно, и вправду был единственным человеком во вселенной, кто мог на полном серьёзе дать команду: «Выпускайте кракена». Но с чего бы им спешить к нам? Я имею в виду, что мужик пожелал мне удачи. Он, конечно, не вмешался, но…

Я поднял взгляд на движущиеся губы статуй и вздрогнул:

— О чёрт.

— Что? — спросил меня Майкл.

— Я думаю, что мы привели в действие какую-то автоматическую систему безопасности, — ответил я. — Думаю, в этот самый момент полчище опасных духов мчится к нам на всех парах.

— Значит, нам нужно уходить.

— Я бы сказал, драпать. Забираем Грея и сматываемся.

Мы оба повернулись и двинулись к Грею — Майкл мог двигаться разве что быстрым шагом — но не успел я сделать и дюжину шагов, как позади меня раздался крик чистой ярости.

— Дрезден! — гневно взвыла Ласкиэль через рот Эшер. Я оглянулся и увидел, как её фигура с пылающими фиолетовыми глазами поднимается из маленького филиала ада, бушующего на стенде с одеждой. Она твёрдо встала на ноги и втянула в себя воздух — и огонь вокруг неё вдруг ослаб и заполыхал тем же отвратительным пурпурным оттенком, что и её глаза. Воздух наполнился запахом серы.

— Вот дерьмо, — выдохнул я.

А затем копье из чистого Адского Огня с рёвом понеслось прямо в меня.

Глава 46

Раздумывать было некогда. Я доверился инстинктам.

Я не мог оградить себя щитом от пламени, замешанного на адском огне, демонической версии огня Души. Адский огонь на несколько порядков увеличивает разрушительный потенциал магии. Когда тень Ласкиэль была внутри меня, я тоже им пользовался. Если бы у меня был мой старый браслет из щитов, я бы мог парировать большую его часть, но даже этого было бы недостаточно, чтобы мгновенно его остановить.

Не мог я и отразить его Зимой. Если бросить лёд навстречу пламени, они образуют пар, но адский огонь не остановится и продолжит своё движение. Тот же результат, только я буду приготовлен на пару, а не поджарен.

Раз или два в жизни мне удавалось достаточно быстро открыть перед собой Путь и переправить атакующее заклинание в Небывальщину или из неё, в какое-нибудь другое место в мире смертных. Но отсюда, из охраняемого хранилища, было бесполезно даже пытаться открывать Путь — для этого нужно было как минимум снова выйти за первые врата.

С огнём и так достаточно трудно иметь дело. Но если смешать его с адским огнём, его почти невозможно остановить.

Так что я даже и не пытался его остановить.

Вместо этого я его перенаправил.

Когда огненный снаряд понёсся на меня, я поднял посох правой рукой, завертел им туда-сюда перед собой, выделывая восьмёрки, и с криком: «Ventas cyclis!» — пустил через него свою волю, сплетённую с огнём Души, навстречу адскому огню падшего ангела.

Воя и кружась, ветер вырвался из моего посоха и свернулся в тугой вихрь, когда его достиг адский огонь. Вспыхнула молния, грянул гром, и резко запахло озоном, когда две диаметрально противоположные силы встретились и вступили в бой. Вращающийся воздушный вихрь поймал фиолетовый огонь, отклонил его к высокому потолку пещеры и закачал гейзер сверхъестественного пламени из стороны в сторону.

Чтобы контролировать этот ветер, потребовались огромные усилия, но хотя огонь прошёл всего в нескольких футах, исходящий с моей стороны воздушный поток не дал тепловому расплыванию зажарить меня на месте. Моя защита отвела всю мощь удара на потолок пещеры, где огонь разлетелся брызгами, затанцевал и свернулся в огромные волны.

Это на самом деле было дьявольски красиво.

Когда последняя вспышка удара ушла ввысь, у Эшер вырвалось короткое разочарованное рычание. Я отпустил заклинание ветра, но посох оставил медленно вращаться, готовый, если придется, к повторному противостоянию. Гнева, всё ещё бушевавшего в ней, у Эшер было в изобилии, и она обратилась к нему, чтобы собрать в своих руках ещё больше огня.

— Не делай этого, Ханна, — окликнул я её. — Тебе меня не побить. У тебя нет того, что для этого нужно.