Влада Воронова - Крест на моей ладони

— Перламутровый Зал выстроен в форме четвертинки шара, — объяснил Дьятра. — Пол и одна стена ровные, из светлого гранита. В стене астральное зеркало в резной кипарисовой раме, высотой три метра, шириной два. В пяти метрах от зеркала дверь в Надмирье тех же размеров, косяки, порог и притолока тоже кипарисовые. Зеркало и дверной проём окружены сложным узором из маленьких настенных светильников. Круглая стена затянута упыриными шкурами. Они серебристо-перламутрового цвета, поэтому кажется, будто заходишь в саму нигдению. Но в Перламутровом Зале нет того жуткого ощущения беспредельной пустоты.

— А мне в нигдении нравилось, — сказала я. — Мы даже пробовали там в волейбол играть, но не получилось — плохо фиксируется сетка, а если мяч упустишь, то улетит он уже навсегда, ни за что не найти.

Дьятра посмотрел на меня с опаской.

— Троедворье не зря называют страной безумцев.

— Господин, — обратился к нему один из лагвянов, — это правда, что в Перламутровом Зале бесследно исчезают все тревоги и усталость, взамен которых приходит недоступная прежде сила?

— Да, — ответил Дьятра. — Но только для тех, кто знает меру. Слишком жадных Перламутровый Зал карает утратой и тех сил, что были, а в придачу — жестокой болью.

Я вскочила со скамейки. Неясная цепь ассоциаций и догадок стала внятной и однозначной.

Надмирье Пречистое находится на Земле, на основице! В мёртвой зоне. Я припомнила рассказы Элунэля о Пути Благодатной Радуги, Цветочном колодце и площадке Бесед, которая лежит сразу же за ним — десятиметровый полукруглый пятачок, вымощен черно-бело-серым мрамором, у ровной линии стоят девять резных кедровых кресел под навесами из серебристой ткани. Площадка окружена густой и высокой живой изгородью из тех же жёлтых и красных роз, что и колодец ануны, разглядеть что-либо за этим забором невозможно.

Гранит и упыриные шкуры в точке волновой магическо-стихийной активности вызывают вихревые искажения, замкнутое пространство доводит их до высочайшей интенсивности, отсюда глубокая и длительная эмоциональная дестабилизация при переходе с одного типа пространства на другой. В состоянии эйфории обычный парк кажется прекрасней райского сада, а дисфория заставляет воспринимать возвращение в родную потайнцу как величайшее несчастье.

Тренировок на равновес у лигийцев и альянсовцев нет потому, что из-за сырьевого изобилия одинарицы и вихревки встречаются здесь чрезвычайно редко. Это в Троедворье пространство как лоскутное одеяло: кусочек такой, кусочек сякой… Там виртуозное владение древней техникой — вопрос выживания, а в Лиге и Альянсе она давно забыта за ненадобностью. Троедворцы вынуждены постоянно отслеживать пространственные изменения, думать, как можно использовать их с наибольшей выгодой, а лигийцы и альянсовцы о свойствах пространства не задумывались ни разу в жизни.

Сферичность помещения повышает гипнабельность, люди безоговорочно верят всему, что говорят им Верховные Учителя. И даже после возвращения никому и в голову не придёт усомниться в том, что вещалось в Перламутровом Зале, — таких жесточайших тренировок на ментальное противодействие, как у троедворцев, у жителей мирных стран нет.

Понять то, что поняла я, жителям Альянса и Лиги не хватит ни волшебнических знаний, ни житейского опыта. При этом ни один троедворец, как и ни один вампир Лиги и Альянса до сих пор ни разу не получал полный объём информации о Надмирье Пречистом.

…Крики мелочных торговцев на Щелевой площади заставили меня очнуться от размышлений. Оказывается, мы уже пришли в Рем.

— …завтра в десять часов утра первая тренировка, — закончил фразу Дьятра. — Или вы предпочитаете начать пораньше?

— Да, лучше в девять, — ответила я. — Начнём с той одинарной плешки возле щели. Сбор у входа на церковный двор.

— Как вам угодно, учитель, — слегка поклонился Дьятра. — Ученики проводят вас домой.

Провожатые мне как пингвину тригонометрия, но пришлось уступить требованиям здешнего этикета, — не хотелось обижать парней, бедняги восприняли бы отказ как наказание. Ладно, неделю как-нибудь перетерплю и свиту.

Дьятра уехал. Мы пошли домой. Лагвяны и мысли не допускали, что волшебница высшего посвящения войдёт в переулки для низкородных, поэтому пришлось топать в обход, по центральным улицам.

О том, что главная беда Альянса — перенаселение, я слышала, но как это выглядит в реальности, не представляла. В переулках народу мало, а многолюдье и бесконечную череду коротких яростных ссор на транспортных площадях я воспринимала как само собой разумеющееся. Но столь же густой и злобной толчеи на улицах не ожидала. Здесь каждый людь ненавидел окружающих за сам факт их существования. Тяжёлый и вязкий ментальный фон тут же заставил вздыбиться броню, вколоченные тренировками рефлексы переключили тело на боевой режим, до предела обострили восприятие.

Лагвяны глянули на меня с удивлением и настороженностью: опытные воины мгновенно заметили готовность к схватке.

— Со времени приезда у вас нисколько не снизился уровень подготовки, — сказал один из них. — Вы ничем не отличаетесь от тех троедворцев, которых мы видели в Риме.

— Все вампиры — отличные воины, — ответила я. — В Чесночном квартале полно превосходно оборудованных тренировочных залов с дешёвым абонементом. Одна из причин, почему я там поселилась.

Без магии я не могла снять с ментального фона и половины имеющейся информации, но даже её крупиц хватило, чтобы заметить умелую запрограммированность всеобщей ненависти. Я припомнила газетные статьи. Все они наперебой кричали, какую опасность для здоровья и роста волшебнического уровня представляет перенаселённость и скверный ментальный фон, но ни разу не было даже крохотной заметки, в которой речь бы шла о том, как наладить приемлемое сосуществование, научиться не мешать друг другу в толпе. Дозоры стражи расставлены едва ли не на каждом перекрёстке и всем своим видом демонстрируют готовность решить даже самый маленький конфликт исключительно силовым методом.

Страх, злоба и какая-то непонятная мне обречённость висели в воздухе как густой туман.

— Это всё из-за того, — извиняющимся тоном сказал второй лагвян, — что по улицам Рема давно не проносили ануну. Но всего через месяц наступит день Очищения. Ануна уничтожит всё злое и наполнит город благодатью. Люди опять смогут улыбаться, вспомнят о вежливости. К сожалению, Предрешатели ниспосылают ануны не так много, и проводить дни Очищения можно только два раза в год. Всесовершеннейшим трудно понять, насколько сильно погряз в скверне наш мир.