Энгус Уэллс - На путях преисподней

— Ты кричал, — объяснил он.

Кедрин кивнул. Ночные видения все еще стояли перед глазами. Во рту пересохло от пережитого ужаса.

— Я видел Уинетт, — медленно проговорил юноша. — Она в смертельной опасности.

— У нее талисман.

Кедрин коснулся своего Камня — и тут же на него накатила новая волна страха. Что-то неуловимо изменилось. Камень по-прежнему трепетал в пальцах, но трепет стал иным. Кедрин поднял на своего друга полные ужаса глаза.

— Мы делаем все, что можем, — произнес Тепшен. Паника, охватившая юношу, не укрылась от его взгляда. — До кузницы Тазиела уже недалеко. Гляди.

Он указал через плечо. Занимался новый день, и небо уже не сияло лазурью. Оно розовело, как рубин, и это не было румянцем зари. Над горизонтом сгустились тени, словно далеко в тумане громоздились скалы. Кедрин подавил страх и крепче сжал талисман.

— Да, — голос короля зазвенел. — Осталось немного.

— Возможно, Ашар посылает наваждения, чтобы запугать нас.

— Возможно.

Он произнес это без особого воодушевления. Надеясь ободрить юношу, кьо указал на Браннока.

— Хотя бы наш друг снова пришел в себя.

Кедрин кивнул, нагнулся и освободил Браннока. Бывший разбойник прочистил горло и поднял голову. Его лицо осунулось. Словно желая удостовериться, что снова стал человеком, он перегнулся за борт и плеснул водой в лицо, столь ретиво, что едва не окатил заодно и своих спутников.

— Я проголодался, — пробормотал он, стараясь не встречаться с ними взглядом.

Друзья подкрепились. Им предстоял еще один нелегкий день. Но ничего особенного не произошло. Дневной свет угас, сменившись сумерками. И снова Браннок лежал связанный посреди лодки и бился, пока Кедрин не поднес к нему талисман. Сияние на горизонте все разгоралось, приобретая грозный пунцовый оттенок. С восходом оно не исчезло. Багрянец сгущался, заливая небо, и лишь обернувшись, можно было увидеть, как он нехотя уступает место привычной лазури. Леса поредели, трава на прибрежных лугах пожухла. Толпы оборотней на берегах были уже не столь многочисленны. Воздух потеплел и все острее пах гарью. Минула ночь, и в свете зари они пересекли границу страны лесов.

Плоскодонка угрожающе качнулась, переваливаясь через небольшой порог. Течение ускорилось, словно воде было легче скользить по голому камню. Вскоре последние деревья скрылись за горизонтом, и теперь местность напоминала пепельные земли Равнины Отчаяния. Все вокруг покрывали бесплодные шлаки. Горы уже ясно различались впереди. Неясная тень на горизонте стала мощной цепью иззубренных скал, их острые вершины грозно тянулись в небо, а оно взирало на них с гневом и яростью. Лазурные краски исчезли без следа — осталось лишь гневно-красное сияние, мерцающее и дрожащее над вершинами. Становилось жарко. Пепел наполнял воздух, вызывая удушье, падал, точно снег, устилая берега и оседая на воду. К запаху гари все более отчетливо примешивалась серная вонь. Откуда-то начал наплывать мерный гул. Подплыв еще ближе, они увидели, что при каждом усилении звука в небо взлетают столбы пламени, увлекая за собой раскаленные камни и пепел. Казалось, в горах укрылось огнедышащее чудовище. Браннок любовался этой картиной, забыв об унынии. Кедрина куда больше волновала безопасность их суденышка: ближе к ночи искры стали долетать до реки и то и дело опаляли волосы и кожу.

С закатом Браннок снова преобразился, но не столь сильно, как в прошлую ночь. Возможно, в отсутствие подданных Тарона колдовство ослабло. Полукровка тихо лежал на дне лодки и лишь поскуливал, точно пес, напуганный бурей.

Ночь выдалась поистине ужасная. Небо пылало, словно гигантский огненный занавес. Со всех сторон летели яркие искры. Раскаленные камни с оглушительным плеском и шипением падали в реку, поднимая брызги и облака пара. Но все звуки тонули в грохоте, который исходил от самих гор. Вблизи они выглядели еще более жутко. Мрачные, неприступные, они высились в багровом сиянии, а их вершины непрерывно изрыгали пламя, которое долетало до самого неба. Не раз Кедрину и Тепшену приходилось сбивать язычки пламени и плескать водой на затлевшую одежду. Порой брызги попадали на Браннока, и полукровка дико стонал, но его товарищам приходилось не обращать внимания. Когда занялось утро, все трое были совершенно измучены.

Новый день принес мало перемен. Свечение неба усиливалось, пепел гуще висел в раскаленном воздухе. Над рекой висел пар, словно вода дымилась. Дышать становилось все труднее. Лодку швыряло то вправо, то влево, и друзья изо всех сил держались за борт, чтобы не вылететь наружу. Неистовое течение неумолимо несло их к зловещим вершинам.

Около полудня впереди показался узкий каменный перешеек. Вода яростно билась о каменную преграду, рядом тянулся пляж, покрытый оплавленной галькой. Плоскодонка, точно обезумев, неслась вперед, крутясь в случайных водоворотах и колотясь о скалы. Но каждый толчок приближал ее к берегу. Наконец, лодку выбросило кормой на пляж.

Кедрин бросил на галечник меч Друла и выскочил следом. Лодку снова потащило к воде, и он едва успел вцепиться в корму. Тепшен сгреб остатки припасов и прыгнул на сушу, за ним последовал и Браннок. Тогда Кедрин разжал руку. Он смотрел, как плоскодонку понесло, повернуло раз, другой, третий, а затем ударило о камни. Разбитые доски затрещали, и суденышко погрузилось в воду. Браннок протянул юноше веревки, которыми его связывали по ночам, печальная улыбка озарила его изможденное лицо.

— Не забудьте. Они вам еще понадобятся.

Кедрин молча кивнул, сунул веревки за пояс и огляделся. Жара была невыносимой. По лицу струился пот, рубашка прилипла к спине. Запах серы усилился. Зато прекратился раскаленный град: похоже, путники достаточно приблизились к огнедышащим горам, и камни пролетали над головой и падали дальше. Пляж, на который они выбрались, выдавался острым клином. От пляжа перешеек выгибался горбом, через него вела тропка. Не видя иного пути, Кедрин и его спутники двинулись по ней.

Вскоре галька осталась позади. Теперь под ногами был гладкий черный камень, блестящий, как стекло. Дорожка стала шире, она вилась меж зубчатых скал и убегала на мрачные склоны. Но и по ровной дороге идти было нелегко. Раскаленный воздух опалял легкие, от едкой серы слезились глаза. Друзья подняли горловины рубах, закрыв полотном рот и нос. Никому даже в голову не приходило заговорить. Каждый думал лишь об одном: поскорее пройти через зловонный туман и пепельный дождь. Они шли вперед, с трудом передвигая ватные ноги, держась как можно теснее, чтобы не потерять друг друга. Кто знает, какие опасности таились в этом смердящем полумраке?