Ольга Вешнева - Мясорубка Фортуны

— Подохни, гнида, — я сунул ампулы в рот Пятаку, и разбил ее его зубами.

— Вы свободны, молодой человек, — кивнул я Артуру, отпустив обреченного врага.

— Ты тоже покойник, Тишка, — задыхаясь, прошипел Пятак. — Пусть знают твои благодетели и заступники! — надрывно прохрипел он. — Ты убил Полину, которой они поставили памятник! Ты скольких баб сгубил, которые тебя любили. И эту погубишь! — ползая на четвереньках, он поднял руку и указал на трибуну, где Лиза перевязывала рану девочке-подростку своим шарфиком. — Не знаю, почему ты падок на человеческих ублюдков. С ними тебе проще, что ль?

— Сложнее… Я, знаешь ли, не ищу легких путей. В отличии… А Полину ты убил, и клевете твоей не поверит ни единая душа. Я буду жить. Ну а тебе пора к Лаврушке. В ад.

Я сильно волновался, но притворялся уверенным в себе. Артур, потомок Полины, вернулся и навострил уши.

Современные смоляные концентраты для уничтожения вампиров действуют быстро. Больше Пятак ничего сказать не смог. Забавно наблюдать, как вампиры, которые по логике вещей должны были устать от многовекового бесцельного и бестолкового существования, цепляются за ускользающую жизнь из последних силенок.

Последний мой бывший товарищ по стае испустил дух, скорчившись в жуткой судороге. Я впустил в свой разум миллионы запахов и звуков.

Тяжело до тошноты повсюду пахло человеческой кровью. Не сомневаюсь, что теперь, любезный мой читатель, вы поймете, почему я не люблю человеческую кровь. Со старинных времен так повелось (вспомните притчу о блудном сыне): если пахнет во дворе кровью барашка или теленка, значит, в семье намечается большое торжество, хозяин ждет гостей и зарубил откормленную скотинку к празднику, и хозяйка скоро подаст к столу жаркое, отбивные, копченые ребрышки, пироги с мясом… Если пахнет человеческой кровью, то скорее всего, случилась беда. Кто-то ранен, или вообще убит. Чем сильнее запах, тем ужаснее трагедия. А я ненавижу трагедии, не хочу даже думать, вспоминать о них, тем паче не желаю становиться их свидетелем. Я ценю мир и покой… тихое уютное благополучие.

— Я не отпущу тебя, слышишь, конкурент! — я обернулся на голос Юрия Шмыгина.

Журналист держал за руки лежащего на земле без сознания телеоператора с пробитой перевязанной головой и кричал:

— Не позволю твоей душе выйти из тела. Держись, Серега!

Люди и оборотни помогали выводить и выносить раненых с ипподрома. Семен Верховцев с конюхами успокаивали лошадей и уводили их в конюшню.

Сатибо прибежал со свертком брезента, и мы с Юрием помогли ему уложить оператора на самодельные носилки.

— Жить будет, — Сатибо произвел диагностику взглядом.

Вместе с ним мы донесли Сергея до служебного микроавтобуса мясокомбината, где уже находились под присмотром медсестры Надежды Ежовой пятеро тяжело раненных.

— Юра, ты можешь остаться. Я не дам им умереть, — юная ведьма посмотрела на меня с легким испугом. — А этот вампир… он…

— Друг, — журналист развеял ее сомнения.

— Отлично. Через пять минут мы с Мираи вернемся за новой партией раненых. Ждите.

Помощь пострадавшим на час разделила нас с Лизой. Я работал в паре с Юрием, а она вместе с Сатибо доставляла людей в больницу на своем «Порше». Салон ее машины пропитался кровью. Понадобится химчистка. По дороге в усадьбу я старался дышать свежим воздухом, высунув нос в окошко.

Вечером я увидел себя в местных теленовостях.

— Сегодня в результате нападения вампиров на зрителей и участников скачек на кубок главы Волочаровского района погибло двадцать три человека и госпитализировано более семидесяти, — шел повтор репортажа Юрия. — Из них пятнадцать человек находятся в крайне тяжелом состоянии. Для нашего города — это беспрецедентный случай. Никогда прежде вампиры не устраивали подобной массовой бойни. В числе пострадавших и наши коллеги, оператор Сергей Пиманов и корреспондент Юлия Антипенко. Они находятся в городской больнице, их состояние врачи оценивают как средне тяжелое. Поэтому я, Юрий Шмыгин, знакомый вам по статьям в «Волочаровском Вестнике», веду прямую трансляцию с места трагедии, ипподрома конноспортивного клуба «Серая Лошадка». И сейчас я представлю вам настоящего героя дня. Благодаря его вмешательству удалось избежать еще большего числа жертв. Предупреждаю, он вампир. Но вампир, так сказать, домашний. Наш герой не питается человеческой кровью и всегда готов прийти на помощь людям. Почему он сделал такой выбор, пусть он сам вам расскажет. Итак, знакомьтесь, Тихон Игнатьевич Подкорытин-Тарановский 1812 года рождения.

— Дорогие волочаровцы, — я заговорил как президент, и испугался сам необычайной дерзости в голосе. — Что мне вам сказать? Как себя представить? В секунду не сообразить. Я слишком много нервных клеток сжег сегодня… Мой поступок представляется вам невероятным, противоестественным. Полагаю, вы считаете, что сам в себе я разделился. Но я един, и был таков всегда, с момента моего рождения, а не со дня обращения. Так уж хитро устроена моя душа, что мне с собратьями не по пути. Я не приемлю их разбойничье житье, кровавые их увлечения. С людьми мне проще и приятней. Человеческое общество всегда меня манило, но было до недавних пор недосягаемо. Простите. Склонен я по старой привычке чрезмерно удлинять простейший разговор. Но буду краток. Принесу дань уважения современным традициям. Что дальше должен я сказать на камеру? Передать приветы? Так вот, я шлю огромнейший привет примерным весом в сто пудов чиновникам администрации, Ивану Смолину и его охотничкам, работникам городского мясокомбината и всем, кто был знаком со мной до нынешнего телепредставления. Особенный привет хочу я передать любимой девушке Лизавете Багряновой, генеральному директору Волочаровскому мясокомбината, которая не позволит мне умереть не только с голода, но и от тоски. Дорогая Лизонька! Пусть весь Волочаровский район узнает, как сильно я тебя люблю! — я отправил в объектив воздушный поцелуй, и прямое включение завершилось.

Что я чувствовал, пока нес всю эту околесицу? Стыд. И больше ничего. Мне было совестно за то, что я не умею, или просто не хочу любить. За то, что я уже давненько не впускаю в свое сердце никого. От большого ума? Почему же тогда мне кажется, что я проиграл дураку-разбойнику нравственную дуэль? Почему я все думаю, что он любил свою безграмотную дуреху четыреста лет, а я боюсь по уши втрескаться в женщину, которую и рядом не поставить с Глашкой.

Лиза не поняла, она даже не могла предположить, что слово «ублюдки» Пятак употребил не в качестве спонтанного ругательства. В его эпоху оно означало «метисы».