Елена Белова - Сердце феникса

— А мышка все о кошке, — подмигнула совсем несердито Анна. — Не о том я совсем, лучше вспомни «Право Избранника».

— Я помню. Феникс имеет право на любовь. — Лина запнулась… Странный разговор, ох, странный…

— А ты помнишь дополнения?

— У нас экзамен? Избранник может быть только воином или артистом…» Дабы не утратился дар Феникса», — по памяти отбарабанила девушка. Вот же странная традиция…

— И выбор идет через поколение. Твой дед был артист… и твой Избранник должен быть из них…

— Знаю, а отец воином…

— Нет, — седовласая Хранительница мягко качнула головой, и ее голос обрел какую-то особую теплоту, таинственность… — Послушай, Лина, ты с детства знаешь, что ты — ведьма клана Феникс, но сознаешь ли ты, насколько мы необычны? Мы ведьмы, но нам не вредит пламя… Мы умеем призывать металл… и нам дан дар воскрешения… Мы живем немного дольше людей, и так уже тысячи лет.

Это дар Феникса, наше наследство.

В наших душах пламя и металл — поэтому мы так горячи и беспокойны, способны на вдохновение, чувство, интуицию, и одновременно с этим нам подвластны холодная логика и трезвый расчет.

«Ближе к делу,» — нетерпеливо подумал «трезвый расчет»… Анна словно прочитала ее мысль.

— Потому-то фениксы и призывают к своей руке то воинов — воплощение силы металла, то людей, одаренных Огнем — артистов. Дабы новые дочери феникса не утратили ни того, не другого… Лизанька… Лиз… нарушила закон. Дважды.

— Что?! Мама? Она же такая… правильная. Не может быть!

Мать была ярой сторонницей традиций и это превратило жизнь единственной дочери в кошмар.

— Когда Лиза полюбила молодого музыканта, это нарушило закон, это было плохо… Но такое бывало раньше. Такие, как ты, в ком недостаточно металла, чтобы стать убийцей, потом находят свой путь. Путь Огня. Скульпторы. Художницы… Великие плясуньи и певицы… Это тоже честь для клана, ведь Феникс — пламенная птица. Но потом она нарушила традицию еще раз: сломала твою судьбу. Сделала из тебя убийцу.

Онемевшая Лина не могла шевельнуться… Как же так…

Не может быть…

— В тебе тройной набор генов Огня. Теперь ты знаешь, — тихо сказала Анна. — Знаешь все.

Все… И правда…

Ей нужно найти маму… Лиз. Пусть не сегодня, но найдет.

Им есть о чем поговорить.

День не задался с утра.

Во-первых, над головой, как дамоклов меч, висела предстоящая встреча с палачом-врачевателем, во-вторых, клан (и Хранительница)снова требовали Сбора, а сообщать, что она, в общем-то, не совсем законный глава, девушке не хотелось. Не до того. В-третьих, Лина снова не выспалась.

Сначала ей растрепал нервы этот чертов прием и дорогой Повелитель, потом никак не желал успокаиваться феникс… потом по самоконтролю увесисто долбанула бабушка со своим сообщением о матери и природе Пламени Феникса… Лина не могла уснуть, все листала и листала страницы собственной памяти, по новому оценивая мамины упреки… ее жесткость и непримиримость к недостаткам дочери… ее вспыльчивость…ее ненависть ко всем «неправильным увлечениям»…

Мам, смотри, какой дождик… Капельки словно танцуют! И… Мам… ты что? Я что-то не так сказала?..

Мама, я устала… Давай сегодня больше не будем? У меня сегодня уже руки не поднимаются, правда… Но я же только… За что?… Есть три часа дополнительных тренировок…

Мама… мам, не надо, пожалуйста, девочки говорили — это больно. Мне же только семь, еще никто не… Мама…

Что ты делаешь?! Мама, он же живой! Мам… Да, госпожа Приближенная, я больше не принесу в дом никого живого. Да, я не спросила… Есть лишение прогулок на месяц. Но… Есть два часа дополнительных занятий ежедневно.

И что я на этот раз сделала плохого? Танцы — это тоже отработка реакций и навык владения телом. Нет, ма… госпожа Приближенная, я не лгу. Хорошо, мне это еще и нравится. Но что в этом плохого?

За что?

Я не понимаю, почему мне нельзя то, что разрешается остальным!

Нет, госпожа Приближенная, я не уйду. И не смей его трогать, он тут совершенно ни при чем. Это я попросила его учить меня. И… Мама, ты думаешь, что все решишь силой?

Да хоть убей, это все равно не жизнь!

Слушаюсь, госпожа Приближенная. Питомник?..

Нет…

Да. Слушаюсь. Нет вопросов, госпожа Приближенная. Поговорить? О чем? Нет, я не нуждаюсь в разговоре. Все в порядке. Завести птицу? Вы шутите?

Со мной все в порядке.

Лина отложила книгу-справочник, которую безуспешно пыталась читать уже второй час.

Что же ты наделала, мама…

Если б не Триш, немного отогревшая ее своей дружбой, если б не Алекс… с ней бы так и осталось «все в порядке». Как в часах. Все детали на месте, все работает, но… механически. Все в порядке. Ледяном.

Я была «в норме», даже стала лучшей среди фениксов. Просто… это была не совсем я.

Ох, мама…

Напуганный силой эмоций, сон бесследно исчез, и ночь со своим покоем и тишиной текла мимо…

А потом… потом Алексу снова приснился кошмар.

Сначала это был чуть слышный стон, сорвавший ее с кресла не хуже телекинеза.

Кошмар? Опять?! Их давно не было, больше месяца… да, почти два. Он как-то справился со своими воспоминаниями — то ли отгородился, то ли сумел взять под контроль… а теперь, после этого приема, они… вернулись?

Да.

Алекс замер, застыл натянутой струной, так что коснуться страшно… Он не кричал и отбиваться не пытался, только дышал иначе — тяжело, рвано, а от закушенной губы уже змеилась тоненькая ленточка крови…

Алекс! Проснись!

Нет реакции.

Алекс!

Нет… не так.

Шкатулка с камнями, кажется, сама прыгает в руку… рассыпается обломками, брызжет искрами-алмазами, и грохот, наконец, вырывает Алекса из оков жуткого сна…

И тогда он отводит глаза.

Вообще-то Лина считала свои нервы достаточно закаленными. Но иглы, блистающие в плече и руке Алексея…

Такеши…

Она перенесла его в комнату-тюрьму пятнадцать минут назад. На всякий случай — на день раньше договоренного срока. Что ее толкнуло изменить дату, она сама не знала. Предчувствие…

Азиат с непроницаемым выражением осмотрел пациента, задал несколько вопросов, потом поинтересовался у молчаливой Лины:

— Не фиксируем?

— А что, есть необходимость? — вопросом на вопрос ответила Лина. — Лечить собираемся или развлекаться?

— Лечение тоже может быть связано неприятными ощущениями, — бесстрастно объяснил Такеши, щуря темные глаза.

— Подопечный — послушный мальчик и будет сидеть тихо, — с нажимом проговорила девушка. — Правда, Алексей?