Сергей Шведов - Каган русов

- Не всякий проглоченный кусок удается переварить, - холодно отозвался на восхищенное цоканье византийского магистра уважаемый Натан.

Магистр взял итильского купца с собой в надежде на его помощь. И пока не раскаивался в своем выборе. Натан был человеком умным и осведомленным. Кроме того, он, кажется, все еще на что-то надеялся, хотя поражение Святослава в Болгарии вряд ли могло вернуть к жизни рухнувший Хазарский каганат.

- Для начала нам хватило бы и Матархи, а потом… - скрипнул зубами еще один спутник Константина ган Аршак.

Ромейский магистр не стал расхолаживать иудеев. В конце концов, это не в его интересах. Воспрянет ли Хазария или нет после поражения Святослава, это еще вилами по воде писано, но для Византии его смерть точно бы явилась даром небес. Опасный он человек, этот языческий князь. Константин почувствовал это во время первой их встрече в стане венгерского князя Вер-Булчу. Тогда Святослав был еще мальчишкой, сейчас это муж в силе и славе. Будем надеяться, что он не забыл ромейского магистра, приложившего руку к его возвышению. А ведь все могло закончиться для Святослава уже тогда, в Моравии. Одна капля яда в бокал и мир никогда бы не узнал о доблестном воителе. Правда, в этом случае, на костях русов возвысился бы вечный соперник Византии, Хазарский каганат, а сам Константин никогда бы не получил весьма плодородных земель в Крыму, приносящих ныне расторопному магистру изрядный доход. Господи, как мало порой надо, чтобы мир развернулся в ту или иную сторону!

- Печенеги, - ткнул ган Аршак пальцем в сторону левого берега Днепра.

Магистр, возлежавший на носу ладьи, приподнялся на локте, чтобы лучше видеть загадочных всадников. Увы, внешний вид кочевников его разочаровал. Одежонка на них была бедная да и доспехи не внушали уважения. К тому же Константин всерьез опасался, как бы степные разбойники не вздумали метать стрелы в его людей.

- Вот кто нам нужен, - тихо сказал Натан.

- Для чего? – не понял магистр Константин.

- Для набега на Киев. Как только Святослав увязнет в Болгарии, мы натравим печенегов на Русь. Киевляне никогда не простят великому князю разорения родного города. Да и в других землях его авторитет упадет в грязь.

Константин посмотрел на Натана с восхищением. Вот это мысль! Как он сам не додумался до столь простого и очевидного хода. А ведь все так просто. Византийская империя разом избавится от всех своих врагов, не пролив ни капли ромейской крови.

- Чтобы подкупить печенегов нужны деньги, - осторожно заметил Константин.

- Самая малость, для затравки, - усмехнулся Натан. – Печенежские ганы очень хорошо знают, как богат Киев. И сколько добычи вывез Святослав с хазарских земель.

Магистр Константин задумчиво кивнул головой. Пожалуй, эта огромная добыча может стать серьезной помехой планам Константинополя. Пресыщенные русы, чего доброго, откажутся идти в новый поход.

- Ты имеешь дело с варварами, магистр, - возразил Натан. – Для русов слава важнее золота и серебра.

- Ну что ж, - вздохнул Константин, - будем надеяться.

В пресыщенном победами Киеве приезд ромейского посла не вызвал особого переполоха. Даже богатые дары императора Византии оставили киевлян равнодушными. Стражники, стоявшие у ворот, лениво поковырялись в золотых блюдах и кубках и махнули рукой возницам – везите, чего там. На облаченных в парчу ромеев киевские обыватели косились почти насмешливо – вот ведь принесло гостей с подарками, своего добра девать не куда. Константин не рискнул сразу же отправится в княжий Детинец, а по совету мудрого Натана решил напроситься на постой к киевскому боярину Василию. Василий не отличался высоким ростом, зато был дороден и далеко не глуп, если судить по маленьким масляным глазкам. Ромеев он принял без особой радости, но, узнав в Константине сына патрикия Аристарха и братана княгини Ольги, мигом преобразился. Гостям тут же истопили баню, и пока они смывали дорожную грязь, челядины Василия успели накрыть богатейший стол. Константин с удовольствием выпил за хозяина дома и за процветание его семейства.

- Процветаем, - вздохнул в тон гостям хозяин. – Ныне торг аж захлебнулся в товарах. Не знаю как там мечники, но купцы разжились на Святославовых походах, это точно.

- А ты неужто обнищал, боярин? – спросил почти зло Натан.

- Понимаю твою обиду, уважаемый рабби, - вздохнул боярин. – Но не на ту голову она пролилась. Я в ближниках при великом князе не хожу, а значит и моя доля в его добыче самая малая. Ныне христиане в Киеве не в почете, иные уже успели в старую веру переметнуться, как тот же боярин Семага, но я Христу не изменю.

- А что княгиня Ольга? – спросил магистр.

- Хворает княгиня, - вздохнул Василий. – Да и годы ее немалые, за шестьдесят уже перевалило.

- А князь Вратислав как же? – вспомнил о младшем сыне Ольги Натан.

- О Вратиславе худого слова не скажу, в вере он тверд. Вот только кто он против Святослава – мальчишка.

- Так ему уже вроде за двадцать, - припомнил Натан.

- А что с того, - дернул пухлым плечом Василий. – Ныне все мы под Святославом ходим, и старые, и малые. Такую волю взял, что куда там его отцу князю Ингеру… Уже и великим князем ему срамно быть. Каган! Шутка сказать. И это званье не от веча ему дадено, а от славянских богов. Так волхвы всем объяснили. А раз боги дали, то только они и могут взять у него булаву назад. Вече киевское уж который год не собирали. Да и зачем?

Избраннику славянских богов лучше знать, как нам, скорбным умом, жить-поживать.

Боярин Василий Святославом был не доволен и не счел нужным скрывать этого от гостей. Видимо, накипело у первого ближника княгини Ольги за годы, проведенные в опале. Магистр Константин помнил боярина Василия десятилетней давности. Тогда этот человек не растерялся в чужом городе и перед императором Константином держался с большим достоинством, изредка, правда, путаясь в словах чужого языка. А ныне боярин не постарел даже, а просто духом пал. Трудно было христианину в окружении язычников.

- А христиан в городе преследуют? – спросил Константин.

- Святослав слово матери дал, что ни один волос с наших голов не упадет, и пока это слово держит, - вздохнул Василий. – Да и повода нет для утеснений. Тот же боярин Юрий в первых ближниках у него ходит. Даже воевода Фрелав, на коего у Святослава большой зуб, не был обделен добычей во время похода. Правда, Фрелав в том походе отличился, выказав варяжскую доблесть.

Магистр Константин, немного освоившись в чужом городе, первым делом навестил своего брата Алексея. Младший сын патрикия Аристарха хоть и не отрекался от веры отца, но и большого рвения в служении истинному Богу не проявлял. Зато он ходил в ближниках князя Святослава и заслужил это право не близким родством, а доблестью в битвах. Ражий был муж, ничего не скажешь. Магистр смотрел на младшего брата почти что с восхищением. Возрастом Алексей приближался к сорока, но ни стати, ни силы не утратил. Скорее уж заматерел в бесчисленных походах беспокойного кагана русов. Правда, он почему-то не женился, и челядинами в его доме распоряжалась боярыня Фетинья, немолодая женщина с остатками былой красоты. Она и открыла Константину тайну боярина Алексея. Оказывается, младший сын патрикия Аристарха влюбился в полонянку, отбитую у хазарского бека в далекой крепости, расположенной в предгорьях Кавказа. И полонянка вроде была немолода, во всяком случае, за двадцать ей точно перевалило, но присушила она далеко неглупого боярина – наверное слово знала. С тех самых пор боярин Алексей и слушать не хочет о женитьбе, к великому сокрушению своей матери. Бросив беглый взгляд на полонянку, Константин пришел к выводу, что любви эта женщина достойна. Редкостная красавица. Волос черен как вороново крыло, а глаза неожиданно синие. Станом пряма и держится с достоинством. Словом, порода в этой женщине чувствовалась. Одно непонятно, каким ветром ее занесло в отдаленную крепость, и почему она стала наложницей бека. Уважаемый Натан при виде молодой женщины почему-то нахмурился, а потом словно в задумчивость впал. Но, как успел заметить Константин, он все-таки успел перемолвиться с Марией несколькими словами.