Джон Норман - Побратимы Гора (ЛП)

Я расслышал два крика пересмешника.

- Ты что, не слышишь? – спросил я, пытаясь выбраться из её объятий.

- Это - пересмешник, - прошептала она. – Всего лишь пересмешник.

Она застонала, отброшенная моим толчком. Я лизнул губы и сморщился, вкус корня сипа, попавший из её рта, всё ещё ощущался. Это было горько.

- Господин! - протянула она ко мне свою руку.

Я привстал в яме, и выглянул в большее из двух отверстий в потолке ловушки. Мы снова явственно услышали два крика пересмешника, на этот раз более настойчивых. Теперь я уже стоял в яме, просунув в отверстие голову по самые плечи.

- Господин, - позвала Мира.

- Это не пересмешник, - отметил я, приседая и прячась в яме.

Я подёргал в кожаную верёвку, соединяющую её правую ногу со сковывающим бревном. Она была достаточно прочной. Тогда схватив рабыню, левой рукой за волосы, а правой руку за верёвки её ошейника, я подтянул её себе.

- Господин! - вскрикнула она от неожиданности и боли, но я уже выталкивал её через входное отверстие.

- Ты видишь? – потребовал я ответа.

- Да – ответила она через мгновение. - Оно очень высоко.

- Оно кружит?

- Трудно сказать. Возможно, что это так.

- Хорошо, - сказал я. - Значит, скорее всего, охотится.

Неторопливое, высотное охотничье кружение нашей добычи иногда может достигать нескольких пасангов в диаметре.

- Тебя он видит? – поинтересовался я.

- Я так не думаю, - ответила она, понаблюдав немного.

- Подвигайся немного, походи вокруг, - приказал я, и отметил, что кожаная привязь потянулась из ямы.

Дальнозоркость объекта нашей охоты была действительно превосходной. Особенно хорошо он обнаруживает движение. Утверждают, что он, с расстояния двух пасангов, может увидеть урта, перебегающего открытое пространство. Говорят, что он может обнаружить движение травы, не соответствующее направлению и скорости ветра, с расстояния одного пасанга. Я был уверен, что мы можем положиться на его зрение.

- Он кружится, - сообщила Мира.

- Он заметил тебя?

- Теперь, - послышался её испуганный вскрик. - Теперь я думаю, что он видит меня.

- Не упускай его из виду, - велел я, - Не показывай, что заметила его, но не теряй его. Твоя жизнь может зависеть от этого. Точно помни, расположение входа.

- Я хорошо знаю, где он, Господин, - ответила она. - Не беспокойтесь.

- Ты должна держаться поближе к входу, - напомнил я. - Ты понимаешь это?

- Да, Господин, да! – азартно отозвалась девушка.

Нашей намеченной добыче нельзя было дать много времени на раздумья.

- Он видит меня! – крикнула она.

- Хорошо! – обрадовался я. – Не давай ему знать, что заметила его.

- Он приближается! – вскрикнула он. - Он очень быстро приближается!

- Делай вид, что не замечаешь его, - напомнил я.

- Я боюсь! – взвизгнула она.

- Дыши глубоко, - скомандовал я. - Сохраняй тело готовым, немного напряжённым, но не закрепощённым.

- Он приближается очень стремительно.

- Не теряйте его из виду. Держи его в поле зрения, так же как и вход в яму.

- Я боюсь! А-а-а! – закричала рабыня.

Внезапно остаток привязи, дёрнулся, вылетел из ямы, и через мгновение туго натянулся. Я услышал её крик полный страданья. Я протолкнул голову и плечи из ямы и увидел её, лежащую на животе, в траве, дёргающую привязанной правой ногой. Запаниковав, она попыталась убежать.

Я выскочил из ямы, крича и ругаясь, и размахивая руками. Дичь, пораженная моим неожиданным появлением, повернула в сторону, пронеслась в нескольких шагах от меня, загородив своей огромной тенью от солнца. Но мгновением позже солнце вновь засверкало на летней траве, ещё колышущейся от порыва ветра вызванного пролётом нашей несостоявшейся добычи. Моё разом вспотевшее лицо почувствовало холод этого ветра.

- На ноги, - зло приказал я.

Она встала, с трудом держась на дрожащих ногах. Я тем временем вглядывался в тёмную удаляющуюся фигуру, чётко очерченную на фоне ясного дневного неба.

- Я чуть не погибла, - наконец, заикаясь, смогла выговорить она.

- Ты упустила нашу добычу, - глядя на ней, со злостью обвинил я.

- Он меня чуть не убил, - тяжело дыша, вытолкнула она из себя слова оправданий.

- Ты – всего лишь ничего не стоящая, глупая и бесполезная рабыня, из-за которой, мы остались без добычи, - заорал я не неё.

- Простите меня, Господин, - опустила она голову.

- В яму, рабыня, и чтоб была там, через мгновение! - приказал я.

- Да, Господин, - сказала она, ныряя в тёмный зев лаза.

Я последовал за нею. Она уже стояла на коленях, склонив голову, у дальней стены, неподалёку от большего смотрового отверстия, её плечи ещё вздрагивали от пережитого потрясения.

- Простите меня, Господин, - прошептала она.

- Ещё одна такая выходка и Ты будешь сурово наказана, - предупредил я.

- Да, Господин.

- Он ещё может вернуться, - прикинул я, и заметил, что рабыня задрожала.

Через несколько ен, как я и надеялся, мы вновь услышали двойной крик пересмешника.

- Он, возможно, здорово проголодался, - размышлял я, выглядывая в смотровое отверстие.

Рабыня подняла голову, и уставилась на меня широко открытыми глазами, в которых плескался ужас пополам со слезами.

- Отлично! Я и не думал, что он забудет тебя, такую аппетитную и сочную приманку, - усмехнулся я, и пристально осмотрел свою наживку.

Большинство женщин, по разным причинам, впадают в смертельный ужас при виде таких птиц. Это особенно верно для тех женщин, которые достаточно информированы, кто знает об их стремительности, дикости и свирепости, кто понимает, что может сделать с ними такая птица.

- Не заставляйте меня снова выходить из ямы, - взмолилась она.

- Вон! – я не собирался пускаться в долгие уговоры.

Жутко трясясь, едва способная двигаться, она выползла из ямы.

- Он там, в небе, - дрожащим голосом сообщила она. - Он кружится. Я чувствую себя центром этого круга.

- Превосходно! – воскликнул я.

- Позвольте мне спрятаться, - запричитала она. - Позвольте мне спрятаться, Господин!

- Нет! - рявкнул я.

Она внезапно закричала, и привязь, опять вылетела из ямы и снова натянулась и задёргалась.

- Идиотка! – закричал я в бешенстве.

- Я привязана! Я привязана! – в панике кричала девушка.

Я встал, высунув голову из лаза. Она сидела на земле, на конце привязи, и билась в истерике.

- Я привязана, - причитала она, пытаясь стянуть привязь со своей лодыжки.

Птица всё ещё парила в небе.

Верёвкой я подтянул её поближе к лазу.

- Встань на ноги, рабыня! – прорычал я, еле сдерживаясь, чтобы не выскочить и не избить эту дуру.