Белое солнце дознавателей. Том 4 (СИ) - Ри Тайга
Старуха продолжала говорить словами из Хроник — пафосными и высокими, а я смотрела за движением впереди идущих — пески сжирают следы быстро, но справа — и мне не показалось — виднелись следы копыт. Едва заметные один — два… три… не наши следы.
Это значит, что кто-то прошел этой дорогой до нас.
Я смотрела вперед, но ничего не видела в темноте — статуя храма Мары, установленная над входом, должна возвышаться даже при таком слое песка… они перенесли хранилище под храм, сокровища — там… «искать храм Мары»… Учитывая период строительства и расположение — разметка стандартная, храм должен стоять где-то в западной стороне — но небо как назло затянуло облаками, и я не могла сориентироваться — в какую сторону ведет дорога, чтобы выстроить в голове хотя бы примерную карту города.
— Юг выучил свои уроки…
Ещё один след. Кто-то точно совсем недавно прошел здесь.
— Катаклизм…
Я ехала молча, сжав зубы. Отвращение вспыхивало внутри пульсирующим облаком, и сила почти клубилась на пальцах, вырываясь из-под контроля. Такой ошеломляющей ненависти к Рейне я не испытывала за всё время в гареме.
Место последней битвы — место последней бойни. Великий катаклизм — великое уничтожение, с высочайшего разрешения императорского рода, за то, что осмелились поднять мятеж. За то, что посмели думать о независимости.
Старуха должна была сказать, как все бросили их — одних, заклинателей, которые столько зим со времен исхода хранил этот сраный Юг. Хранили всех и каждого, и кого они бросили, и сбежали, поджав хвосты, чтобы спасти кланы. Оставили один на один — с имперцами. Псаковыми имперцами, с одной стороны — они, с другой — шекки, если линия прорывов была такой же, как в последние зимы на Севере… перед смертью… у них не было ни единого шанса.
Нас было — половина предела, и мы — проиграли, а здесь…
Я выдохнула воздух сквозь зубы.
Все южане одинаковые — все сыновья и дочери предателей, и пусть их вынудили — это не меняет сути. Вынудили поменять сторону, вынудили отречься, оставив их одних. И теперь это просто могила рода Да' арханов.
Старуха должна была сказать, что больше всего от этого выиграли — Кораи, что будь хотя бы один из рода Да' арханов жив — последний, в ком течет чистая кровь, ни один шекк во всей пустыни не пришел бы на зов тех, кто сегодня мнит себя заклинателями.
Старуха говорила и говорила, копыта цокали и цокали — я задыхалась, задыхалась так, что ткань кади липла ко рту — пирамидки в карманах обжигали через ткань.
«Ты решила отдать им. Ты решила отдать Кораям то, что мы сохранили и спрятали», — казалось, шептали пески.
Мы — Блау, должны были стать следующими.
Что, если бы это мы — остались здесь. Мы, а не они. Мы стояли бы последнего — весь род до последнего человека, а их было не трое… это был самый сильный род заклинателей после Фениксов… если бы не Да' арханы, а мы спасали бы хранилище перед последним нападением императорской армии? Хранилище, которое до сих пор так и не могут найти. Сокровищница Да' арханов, которую так жаждут Фениксы.
Если бы это были мы — Блау?
Комок в горле стал таким большим, что я сглотнула с трудом.
Псакова сраная жизнь. Почему история всегда повторяется? Почему Фениксы всегда хотят все больше и больше? Почему те, кого мы называем родичами всегда предают? Псаки вас побери, почему?
— … и бывшая жемчужина Юга стала местом последней битвы… — продолжал надтреснутый старческий голос под мерный звонкий стук копыт. — Смотри, дитя, такого не увидишь на Севере… и не увидишь нигде больше…
Колонна остановилась, повинуясь жесту, и я последовала за старухой — на несколько десятков шагов в сторону.
— Я попросила расчистить специально, чтобы ты могла посмотреть, дитя… Подсветить!
Светляки, повинуясь движению чужих пальцев взмыли вверх — на пару ростов выше моей головы и, кружась, устремились вперед.
Я прищурилась и подняла голову, не понимая, что вижу — огромная, как гора, блестящая черная стеклянная масса… как будто… морда… и… маленькая фигурка человека внизу.
— Смотри! Таких хорошо сохранившихся экземпляров всего несколько в городе, — продолжила старуха. — Статуи чудовищ увековеченные и пойманные в стекле и стазисе… Шекк и Да' архан… — она закашлялась от смеха. — Последний из Да' арханов.
Я тронула поводья — копыта зашуршали, мягко погружаясь в песок — вперед, ближе, ещё ближе.
— … хроник тех времен нет, но говорят, последнюю волну встречал сам Глава… — голос старухи звучал уже за моей спиной, но я не слышала — так сильно шумело в ушах. От крови, которая с грохотом неслась по венам.
Последний. Последний из Да' арханов. Последний. Точно такой же, как я… последняя из Блау.
Глаза защипало.
Потому что старуха была не права — они все были не правы. Шекк не нападал — он нависал сверху, как бы защищая хрупкую фигурку заклинателя — я знаю — никто и никогда не повернется к твари спиной.
Взрывная волна силы пришла сзади — откуда мы пришли. Имперцы использовали артефакт… какую же силу нужно приложить, чтобы… песок превратился в стекло, оплавившись на сотни зим?
— … следует торопиться дитя…
Интересно, если бы мы были на Севере, нас, Блау, она бы показывала так же? Только застывшими в кусок льда?
Я подняла правую руку к груди и отсалютовала.
Последнему из рода Да' арханов от последней из рода Блау. Навсегда.
Никаких даров Кораям. Никаких даров Фениксам. Никаких переговоров. Никаких союзников.
Пирамидки в кармане стукнулись, когда я резко дернула поводья, разворачивая лошадь.
— … чтобы увидеть остальные чудеса этого города…
— Предвкушаю, госпожа. Я — уже предвкушаю.
* * *Дальше мы шли все той же единственной дорогой — очищенная полоса блестящего стекла и немного песка сверху.
«Никаких плетений. Силовой фон нестабилен до сих пор» — проинструктировали меня кратко. То, что в зоне магических возмущений плетения срабатывают неправильно и не всегда, знал каждый ученик Академии.
Колонна стала двигаться медленнее и как-будто осторожнее — охрана рассредоточилась по всей длине, и бдительно наблюдала по сторонам.
Здесь так опасно? Так какого демона старуха тащит нас сюда?
Светляки летали прямо над нами — вперед было видно совсем недалеко, но даже не зная, в темноте, я разглядела белоснежные колонны единственного, почти полностью очищенного от песка здания. Архитектурная композиция которого недвусмысленно свидетельствовала о его назначении — сейчас не строили так. Каждую из колонн обвивала змея, поддерживая своды края крыши, над которой с распахнутым капюшоном возвышалась статуя Немеса.
— Истинный Храм, а не те жалкие подобия, что ими сейчас называют… — прошелестела старуха довольно, увидев, что я дернула поводья, останавливая лошадь. — Истинное место силы… ради того, чтобы увидеть это, стоило проделать такой длинный путь?
Она улыбнулась — и ответ ей не требовался — все внимание было сосредоточено на тех, кто выходил из храма на ступеньки.
Две головы, как будто смазанные маслом — блестели на свету, так густо украшенные татуировками, что казались черными. Двое. Жрецы Немеса.
Тройка охраны. Ещё тройка. Ещё. С клановыми знаками рода.
— Госпожа-бабушка, вы задержались, и я уже начал волноваться, — легко перепрыгивая через ступеньки, вниз спускался «псаков-любитель-стазиса», «любитель-целоваться», и «видимо-внук-старой-карги». Мой «жених-номер-один», чье предложение я так вежливо отклонила вчерашним вечером. — За вас и за свою… невесту, — Корай улыбался — точнее улыбалась только одна половина рта, вторая, видимо зафиксированная плетением вместе с опухшим носом — осталась неподвижной.
— Поторопись, дитя… нам нужно вернуться до рассвета… — скомандовала мне старуха, которой уже помогли спуститься. Я — проигнорировала протянутую руку слуги и почти единственная осталась верхом.
— Если госпожа настаивает, я помогу лично, — Корай развел руки, и ещё раз улыбнулся одной стороной рта, но глаза — остались холодными и блестели торжествующим предвкушением.
