Ольга Митюгина - Черный пес Элчестера

Фрэнсис смотрел на Милицу. Робко погладил по волосам, стараясь вложить во взгляд и в голос всю свою любовь и нежность, хоть как-то успокоить девушку...

...и веки волшебницы задрожали, голова склонилась...легла на подушку. Фрэнсис, не веря себе, смотрел на уснувшую возлюбленную - и чувствовал, как колючим льдом его душу сковывает страх, перерастающий в ужас...

Рыцарь зажмурился. Не видеть, не понимать, вычеркнуть из сознания... Мили, Мили, ты простишь? Что теперь делать? Что теперь нам делать?..

Прежде всего - прекратить истерику.

Лорд Элчестер глубоко вздохнул, обнял спящую жену, уткнулся лбом ей в плечо. Его волосы упали ей на лицо, на шею... Он слышал, как мягко, тихо пульсирует под теплой кожей кровь. Слышал звук, которого никогда прежде не замечал. Губы пересохли.

Граф осторожно, нежно коснулся поцелуем трепещущей жилки. Как...как она божественна...

Замечал ли он и это когда-нибудь?..

Пальцы судорожно, до боли, сжали плечи Милицы. О боже, что с ним происходит? Он же человек! Человек он...

Граф рванулся от девушки. По лбу, по вискам катился холодный пот, сердце бешено колотилось. Схватив со столика чашку с отваром, юноша осушил ее одним глотком - и закрыл лицо руками.

Он был готов укусить Милисенту.

Или нет?..

Конечно, нет, что за... Чушь, разумеется!.. Он же человек!

...напиться крови...

Застонав, Фрэнсис уткнулся в подушку. Лукий, черт тебя подери!.. Надеюсь, ты сдох, скотина! Что ты со мной сделал...

Бред... Бред! Ведь это же только у оборотней - с первой раны. Непоправимо. А значит, все еще очень даже неплохо... Он не укусил Мили. Нет. Он - человек. Он справится...

Перед мысленным взором возник меч Михаила. Светлый клинок, сияющий в темноте как полдень.

От простоты и очевидности спасения Фрэнсис рассмеялся. Что ж... Его выздоровление рядом, лишь руку протянуть. А значит - теперь точно все будет хорошо...

Лорд Элчестер мысленно вознес пылкую хвалу и благодарение Архистратигу. В ответ - теплой ладонью на глаза - накрыло расслабление, и юноша соскользнул в сон со счастливой улыбкой на губах.

...Над городом задувал ледяной ветер, и тучи волоклись по небу грузные, больные, разбухшие. Каменные стены, унылые дома, унылая мостовая. Шпили башен без флюгеров в сером небе. Стук подков Уголька - единственный звук на пустынных улицах.

И дождь. Мелкая морось, как сеть.

Это Париж.

- Это Париж.

Милица... Она рядом? Да, ведь она шла, держась за стремя, конечно же... она смотрит снизу вверх, холодно, отстраненно.

- Я благодарю вас, милорд граф, что вы проводили меня. Теперь у каждого из нас своя дорога.

Он спрыгнул с коня. Подошвы глухо стукнули по булыжникам улицы.

- Разве мы расстаемся?..

- Не понимаю вас, милорд.

- Мили, что с тобой?.. Сейчас найдем постоялый двор... Ты, наверное, проголодалась? Потом каждый пойдет по своим делам... А вечером мы встретимся, все расскажем друг другу...

- Милорд! - Милица отвела руку, которую он хотел взять. - Вы обещали довести меня до Парижа и сдержали свое слово. Теперь нас ничто не связывает.

Молодой граф, не веря, не понимая, смотрел ей в лицо. Такое безразличное...

- Чем я тебя обидел?..

Хотя бы понять. Слова, нелепое бормотание... Всего не скажешь... Ком в горле. И пожатие плечами в ответ - бездушное, ледяное.

- Ничем. Мне, право, странно ваше поведение. Кажется, я сполна платила вам за сопровождение, чуть не каждую ночь. Чего вам еще?

- Платила?..

Как она может?

Милица скучающе смотрела в серые, изрытые провалами тучи. Коротко размахнувшись, Фрэнсис дал ей пощечину.

А потом, ссутулившись, побрел прочь, не видя перед собой дороги, ведя Уголька в поводу.

Безумие... Как же это?.. Надо проснуться...

Проснуться...

Сон?..

Эдгит!..

Лорд остановился как вкопанный. Эдгит. Началось... Мысли понеслись с бешеной скоростью.

Столица Франции не может быть такой пустынной.

С ним и Мили должны ехать мэтр Джеронимо, травница Бьянка и этот... чудодей, Жоффруа.

Все вместе они остановились в Дижоне, и сейчас на самом деле он спит рядом с Милицей. И, если их отношения и разладятся, то только из-за неведомой силы, что нежданно, непрошено обрушилась на него... Странная сила, чем-то похожая на силу самой Эдгит - ментальная власть.

Власть Эдгит...

Мерзавка, никак не оставит мечту поссорить их? Или в самом деле меряет Мили по себе?.. Но Милица не такая!..

Граф выпрямился. Неистовое, жгучее негодование плеснулось, загудев в висках...

- Фрэнки!..

Это ее голос, голос Мили.

Фрэнсис обернулся.

Милица бежала следом: разгасившаяся, с растрепавшимися волосами...

- Фрэнки, прости меня... Прости! Я... Я думала, что в тягость тебе...я так боялась, что ты меня прогонишь...и решила сама...

Он пытливо, неверяще всматривался в ее лицо. Да, перед ним стояла его Мили. Не фальшивая, подсунутая Эдгит. Настоящая... Та, которую он любил, которую хотел видеть рядом с собой. Она здесь. В его сне.

Как он хотел...

Впрочем, эти сны - до конца сны ли?..

Лорд Элчестер взял руку волшебницы, поднес к губам, согревая дыханием... Под бледной кожей пульсировала голубая жилка. Черт возьми! Даже здесь...

Он невесело усмехнулся, покачав головой.

- Париж не может быть таким. Не верь, Мили. Париж - это город весны. Там всегда живет любовь... Идем.

Что ж... Если мир этот создан мыслью и волей, значит, мыслью и волей им можно управлять.

Для начала - убрать этот нудный дождь.

И подарить Милице новый наряд: великолепное платье из синего бархата с воротником белого меха, так подходящее под цвет ее глаз...

Солнце в зените, теплый ветер в запахе кипенно-белых каштанов, мелкая рябь на темных лужицах. Мокрые свечи соцветий, голуби в вышине над поющими колокольнями, аромат свежего хлеба... Фрэнсис и Милисента шли - и город менялся, раскрывался навстречу как цветок - подчиняясь желаниям графа.

Юноша ни разу не был в Париже, просто рисовал мир, как ему хотелось. Он держал Милицу под руку, что-то говорил, и спутница смеялась...

...Резкий, тугой порыв ветра налетел с реки, обрушив запах тины и гнили. Небо, солнце, цветущие каштаны - все с хлопком вывернулось наизнанку, как старый мешок, расползлось туманом...

Темнота. Эхо прибоя. Ноги по щиколотку в воде. Каменный свод пещеры.

Из мертвой стылой воды поднимаются изломанные, изъеденные сыростью колонны...

Бесконечная череда под мрачным сводом...

Лимб.

Фрэнсис стоял один. Милицы не было. Все - сон. Иллюзия.

И иллюзию, похоже, граф вывел из-под контроля создательницы, недаром эта падаль разрушила свое творение.