Девид Мэйсон - Башня Медузы

— Ты слегка опоздала, Сивара. Было условлено, что Корф подождёт с войной неделю, после того как ты отбудешь туда! Мои люди позаботились о ваших военачальниках. Ваш народ остался без предводителей! Ты вернёшься слишком поздно! — Он снова расхохотался, похлопывая себя по бедру, отчего цепи вторили звоном и грохотом. — Ох да! Позвольте отбыть в Наних! Если Наних ещё цел!

Сивара коснулась рукой матроса, стоящего рядом:

— Уберите его в каюту.

Когда министра поволокли прочь, он, повернув голову, насмешливо бросил через плечо:

— Что же, у вас есть ещё колдун со своей магией. Воспользуйтесь… Думаете, он поможет вам теперь?

ГЛАВА XI

Мрачные башни великого города террасами уходили ввысь, в сумеречное небо. Паруса раздувались под вкрадчивым бризом, нос судна разрезал водную рябь, и остров убегал к туманному горизонту, уменьшаясь, тая на глазах. Его пальцы-шпили, протыкающие об^ лака, цепляющиеся за них, как серые призраки, таяли в дрожащем вечернем воздухе, сливаясь в одно расплывчатое пятно. Тёплый свет заходящего солнца золотил купола облаков.

Сивара и Джен ужинали на верхней палубе. Марсия прислуживала им. Старая служанка сшила Джену из старого халата подобие рубашки и штанов, которыми он весьма гордился. Сивара, наливавшая палевое вино в высокие бокалы, вдруг застыла с бутылкой в руке, глаза её сверкнули.

— Ты выглядишь как-то иначе, — сказала она. — Таким ты мне нравишься больше, и дело здесь не в одежде. Мне кажется… — Она помедлила. — Твоё лицо изменилось. Ты словно переродился… Ты был таким робким… таким мальчишкой, когда мы тебя подобрали, Джен. Много ли прошло с тех пор? Неделя? Чуть больше? Ты повзрослел. Ты — мужчина теперь… Твои движения так уверенны… да… — она нежно вздохнула, — я люблю и их.

Джен взял её руку и прижал к своей груди:

— Если бы мне совсем ещё недавно сказали, что я окажусь на этом корабле, да ещё влюблюсь в принцессу, я бы просто рассмеялся, Сивара. Это звучало бы фантастически. Но вот я здесь, и выглядит это как нечто само собой разумеющееся…

Она отняла свои руки с притворным недовольством:

— Тебе не нравится быть влюблённым в меня? Его взгляд был красноречивее любых слов.

— Я не просто люблю вас… Мне не совладать с собой… — краснея, признался он.

Это ей понравилось, и она улыбнулась, снова протягивая ему руки:

— Если бы кто-нибудь сказал мне, что, покидая Наних, я встречу и полюблю тебя, я пришла бы в бешенство! После всего… да и кто ты, в конце концов? Некто из другого мира? И я — высокопоставленная особа! Однако ты — настоящий мужчина… чего ещё может пожелать себе принцесса?

Марсия, убиравшая блюда со стола, неожиданно рассмеялась. Это был счастливый смех, она смотрела на Джена с нескрываемым восхищением. Сивара легонько шлёпнула её и, улыбаясь, прошептала:

— Марсия счастлива за меня, да?

Служанка радостно кивнула.

К ним подошёл Йанак, прижимавший к груди несколько книг из библиотеки Сивары и небольшую деревянную шкатулку. В алом фроаровском плаще он выглядел весьма импозантно и был весьма доволен собой. Кокетливо расправив чешуйчатыми клешнями расшитый шёлк, Йанак обратил выпученные глаза на Сивару:

— Как я вам нравлюсь?

— Вы выглядите просто превосходно, Йанак, — нежно промурлыкала принцесса. Йанак повернулся к Джену.

— Я того же мнения, — кивнул тот.

— Я тут призадумался. — Йанак тяжело опустился на подушку и, усевшись, как это делают портные, поудобнее угнездил своё брюшко. — Прежде мне не приходилось уделять внимания одежде, на пустынном острове в ней, знаете ли, не было нужды. Но сейчас я хочу нравиться людям. Я решил произвести на них хорошее впечатление… Сивара, как называется то, что у вас в ушах?

— Серьги.

— Спасибо. Я поразмыслю и над этим. Вы не находите, что я буду выглядеть ещё лучше, если укорочу плащ так, чтобы были видны мои колени? Правда-правда, у меня очень милые коленки. Я склонен думать, что имею лучшие коленки на свете. Шипы выступают так явно… У большинства наших шипы были такие маленькие, невыразительные, да и перепонки не такие изящные. Ну вот, можно сделать так, чтобы мой плащ не прикрывал их совсем, а потом я возьму эти драгоценные камни — серьги — и привяжу по одному на каждый гребень. И вообще, вам не кажется, что мне нужно немного похудеть?

Они не смогли бы сказать наверняка, чего больше было в его тоне — самодовольства или лукавства. Йанак тем временем открыл маленькую шкатулочку, достал оттуда иголку и нитки. Затем он вдруг начал вырывать из книги страницы.

— Я хотел бы попросить вас замолвить за меня словечко перед вашей служанкой, принцесса. Я старался объясниться с ней, но, по-моему, она меня не поняла…

— Йанак, что вы делаете с моими книгами? — возмущённо воскликнула Сивара.

— Я полагаю, что делаю себе птичку, — невозмутимо ответил он. — А для этого мне нужна бумага. — Йанак провёл ножичком по странице, приложил к ней чертёж и быстро обвёл лезвием контур.

— Птичку? — переспросил Джен. — Она что, и летать будет?

Чудное создание молча кивнуло, продолжая сосредоточенно кромсать страницы. Немного погодя он, прищурив выпученный глаз и высунув от старания язык, попытался продеть нитку в иголку. Наконец Йанак торжествующе выдохнул:

— Готово!

Он стал нанизывать искромсанные страницы на нитку. Всё это время Джен с Сиварой молча наблюдали за ним. Старая Марсия неохотно унесла поднос и тут же поспешила обратно, сгорая от любопытства. Сивара поднесла руку ко лбу:

— Я чувствую себя виноватой. Мы здесь развлекаемся, а Наних по-прежнему так далеко… Нам нужно торопиться! Ох как нужно торопиться! С виду я весела, но сердце моё там. Я не так легкомысленна… И про себя я без конца твержу как заклинание: «Мы должны скорее достичь Наниха! Мы должны скорее прийти в Наних!» Как бы я хотела стать такой птичкой, Йанак, и полететь!

Мысли вихрем пронеслись в голове Джена, лицо его посветлело.

— Йанак, а большую птицу, такую, чтобы перенесла нас в Наних, вы могли бы сделать?

Йанак взглянул на него поверх своего шитья:

— Я? Боюсь, что нет. Вся моя сила может уйти на то, чтобы поднять в воздух даже эту маленькую птичку. С куклами все проще. Но вот много птичек мне не поднять. Понимаете, я собираю всю свою волю и посылаю мысленный приказ птице, чтобы затрепетали её крылья, чтобы она взмахнула ими, чтобы поднялась в воздух… Мне приходится всё время держать мозг в напряжении, иначе птица попросту упадёт в море, а это невозможно делать долго — всего полдня. Далеко она за это время улетит? Дольше удерживать её на лету я не смогу. Полдня, а большую птицу и того меньше. Однако я могу сделать этой птичке два маленьких круглых глаза из глины, чтобы смотреть через них. Если Наних впереди по курсу, глаза подскажут мне.