Брайан Толуэлл - Неподвластный богам

– И все же победила тебя, карлик! Ничто живое не может устоять перед Летучими Детьми Змея!

И тогда Бог Великая Душа сам вступил в жестокую битву. Карлик вскочил со своего трона, его руки стремительным броском простерлись в бесконечность, так что кончики пальцев исчезли в сгустившемся воздухе. Черные молнии вырвались из агатовых глаз, и Конан услышал громоподобный вопль:

– Рожденный ползать летать не может!!! Властью, данной мне Великим Разумом Вселенной, я повелеваю: умрите, Дети Мрака!

Каменный потолок, вздрогнув, снова встал на свое место. А летучие змеи попадали наземь. Все более уменьшаясь в размерах, они превратились в ужей, затем в пестрящие зеленые ниточки, а через несколько мгновений исчезли вовсе. Тхутмертари осталась одна, единственной рукой прижимаясь к холодной стене, как будто этот Нездешний Холод мог дать ей спасение. Тезиас же встряхнулся и, переставляя коротенькими ножками, молча пошел к ней. Его слуги, кланяясь, расступались перед ним.

– Я не дамся тебе, Великая Душа! – отчаянно взвизгнула стигийка. Сейчас она напоминала не могучую волшебницу, а затравленную рабыню, ожидающую неминуемой, мучительной смерти.

Тезиас вплотную приблизился к ней.

– На колени, дочь Мрака! На колени!!! – леденящим душу голосом, в котором не было ничего человеческого, приказал Бог.

И Тхутмертари, отчаянно цепляясь за стену, все-таки сползла к его стопам. Тоскливый предсмертный стон вырвался из ее груди.

– Спаси меня, Отец Сет! Возьми к себе! Вызволи из когтей этого проклятого карлика…

Голова стигийки уже была на уровне груди карлика. Тезиас заложил руки за спину, но Конану почудилось, будто из бездонных агатовых глаз вытягиваются другие руки – черные, туманные тени, они простерлись к горлу Тхутмертари. И точно: та захрипела, словно незримые глаза-руки действительно душили ее.

– Так будет со всем вашим адским отродьем, дочерь Мрака, – жестоко приговаривал Тезиас. – Я расправлюсь с остальными прислужниками Тьмы точно также, как сегодня расправился с тобой…

– Сет! Сет! Спаси меня… – хрипела Тхутмертари.

– Да. Я иду, – прошипел в мозгу людей низкий свистящий голос.

За спиной Тезиаса начал вырисовываться смутный силуэт Великого Змея. Монахи в ужасе отшатывались от бездонного холода, привнесенного в этот покой бессмертным властелином Ночи. Тезиас, отпустив Тхутмертари, отскочил прочь. Но ледяной туман продолжал сгущаться: это Князь Тьмы, казалось, сам снисходит в Мир Людей, чтобы отомстить за унижения излюбленной дочери.

Тезиас помрачнел, челюсть его отвисла. По-видимому, он не был еще готов встретиться с чешуйчатым Богом лицом к лицу. Но карлик не зря называл себя Великой Душой: ума и находчивости ему было не занимать. Он не стал дожидаться полной материализации Великого Змея. Он понимал: Бог Мрака не снизойдет на Землю, если исчезнет та, которая призвала его.

– Отправляйся домой, дочь Ночи! – воскликнул Тезиас. – Лети в Стигию, к Тот-Амону; он сумеет разобраться с тобой! Мне ты не нужна!

В миг, когда прозвучали эти слова, из растопыренных ладоней карлика вырвались крохотные голубые молнии. Искрясь, они опеленали воспрявшую было духом волшебницу. Раздался оглушительный скрежет, потолок снова разверзся; на этот раз показалось чистое ночное небо. Искрящийся сверток из молний, внутри которого находилась поверженная принцесса, стремительно взмыл навстречу полной луне и унесся прочь.

– На юг! В Стигию! К Тот-Амону! – отрывисто кричал карлик вослед удивительному ночному метеору.

Видение Сета исчезло. Потолок занял обычное место.

Минуту стаяла томительная тишина, затем ее оборвал голос Конана.

– А все ж таки девчонка потрепала тебя, а, Великая Душа?!

Карлик круто развернулся к киммерийцу.

– Ты все еще здесь?

– Где ж мне еще быть, – рассмеялся Конан. – Сам ведь приковал меня к этой стене!

– Прекрасно, – отметил Тезиас. – Тогда доиграем до конца первый акт нашей увлекательной драмы. Действие было прервано внезапным появлением злой волшебницы. Однако главный герой смело разметал силы Тьмы. Его доблестные слуги сражались, не щадя жизни. Скольких людей мы недосчитались, Брахо?

– Четверых. Один погиб, сражаясь с нежитями, другого убила ведьма, остальные двое пали от укусов летучих змей.

– Вот, Конан, слышишь? Мы не только книгочеи, но и храбрые воины. Мы тоже умеем сражаться, – со значением молвил карлик.

– Вы сражаетесь колдовским оружием!

– Мы сражаемся тем оружием, которым наградили себя сами, – парировал Великая Душа. – Этой ночью, киммериец, Знания побороли Магию!

– Твои знания несут боль и унижения. Ты навязываешь людям то, чего они не понимают и чего страшатся…

– Ах, оставь… Я слишком устал, чтобы вести с тобой философские беседы. У нас еще будет время для этого. А пока завершим начатое.

Карлик подошел к Конану. Золотой обруч Аквилонии соскользнул с головы киммерийца прямо в холодные руки Тезиаса. Набрав в рот побольше слюны, Конан смачно плюнул в самодовольную физиономию воскресшего Бога. Однако выпущенный Конаном плевок, совершив затейливый пируэт в воздухе перед лицом Тезиаса, вдруг круто изменил направление полета и спустя секунду опустился между глаз низложенного короля. Не в силах скрыть унижение, Конан грязно выругался.

– Ай-яй-яй! – укоризненно покачал головой карлик. – Ты плюешься, как верблюд и ругаешься подобно грязному барахскому пирату. А впрочем, ты и есть грязный барахский пират. В жизни не встречал такого невоспитанного человека! Учись у него, Джейк, – чтобы тебя признали, ты должен быть таким же грубым варваром! Опустись, так сказать, на ступеньку ниже по лестнице эволюции. А тебя, бывший король, мы научим хорошим манерам, не сомневайся! Ты еще послужишь науке.

Тезиас прошел к своему креслу, играя золотой аквилонской короной, точно колесиком. Поудобнее устроившись, он сказал:

– Начнем церемонию коронации. Она не будет долгой: к чему помпезность? Приблизься ко мне, Джейк! Бог держит свое слово.

Огромный и мускулистый, американец встал перед троном карлика.

– На колени перед Великой Душой! – приказал Брахо, и Джейк не осмелился его ослушаться.

– Властью, данной мне всемогущим Космическим Разумом, которая суть выше власти Здешних Богов, я объявляю тебя, Джейк Митчелл из Джорджии, единственным и самодержавным владыкою Аквилонии! Отныне ты – милостью Великой Души Конан, король Аквилонский! – торжественно объявил Тезиас, возлагая на голову Джейка золотой обруч.

– Говори ответную речь, – шепнул Брахо новоиспеченному монарху.

– Чего говорить-то?» – хотел спросить тот, но уста его как будто сами собой разжались, и он заговорил, склоня голову: