Kathrin Ander - Королева

Ксаниэль, наконец, закончил с заклинанием и с удивлением обнаружил, что Эллис больше не следует за ним. Она застыла посреди едва натоптанной дорожки. Неестественно бледное лицо с застывшей на нем печатью тревог и раздумий отчетливо бросалось в глаза. Тревожно зашуршали кронами окружающие их со всех сторон деревья, неуловимый порыв ветра пронес мимо последние почти растворившиеся в воздухе лепестки эризарии, ласково подхватил выбившиеся из строгой королевской прически локоны, попытался забиться под тяжелую парчовую юбку, непривычно строго платья Эллис. И в тоже мгновение все стихло, замерли в нерешительности деревья, задрожал остановившийся воздух, поблекли цветы, исчезли птичьи трели, даже шум прибоя уже недалекого океана стих вместе с опустившимся полным штилем. Немая и в тоже время звенящая тишина, мгновение и бесконечность, яркость и безликость, прекрасный подарок Первых, самая красивая и самая желанная, всегда сильная, но такая беззащитная, всегда уверенная, но такая растерянная, всегда спокойная, но такая недоуменная сейчас. И не хватало лишь ободряющей улыбки, ради которой он готов был свернуть любые горы.

- Что случилось, ты сама на себя не похожа, любимая? - он произнес это со всей теплотой и любовью, на которую оказался способен. А в следующий момент она от удивления слишком сильно сжала брошь, укололась и рефлекторно отдернула руку. Она не ожидала увидеть прежнего мужа, не ожидала услышать прежних интонаций его голоса, не ожидала увидеть его глаза полные любви. Любви что мгновенно сменилась страхом, страхом за нее. Случайное движение решило все за королеву, рука совсем немного, но коснулась спусковой нити. И Ксаниэль почувствовал сильнейшую эльфийскую магию, от неожиданности он мгновенно узнал самое жуткое заклинание дроу, которое когда-то с успехом переняли их светлые собратья. Но ничего сделать он уже не успевал, и все еще недоуменно смотрящие на него глаза, расширились в ужасе.

Она все поняла по его глазам, почувствовала летящее в ее спину заклинание. Время замедлилось до предела, но она знала, что не успеет, а если успеет, то на линии огня окажется он. Она бы никогда не простила себе этого, Ксаниэль не мог погибнуть из-за ее нерешительности, из-за ее неверия. Она не ошиблась, они тоже пытались противостоять совету магов, вывести их на чистую воду. Кэриен никогда бы никому бы не позволил влиять на короля с помощью магии или как-то иначе. Для понимания хватило мгновения, а уже в следующее боль разорвала ее тело, королева не успела даже крикнуть, как провалилась в спасительную темноту. И тело любимой обмякло в руках короля, что в последний момент успел подхватить ее за плечи. Лишь одинокая мысль пронеслась в этот момент в голове Эллис, - он станет достойным приемником, и доведет ее дела до конца, ну а она…, она, зато узнает, что же бывает после смерти.

Но Ксаниэль не мог позволить ей умереть. Только не сейчас, когда они были в шаге от решения всех проблем, когда не осталось смысла в дурацкой сделке, когда больше ничего не стояло между ними. Он с нечеловеческой скоростью уложил ее на землю, и запел. Сильнейшая эльфийская магия построена на темпе, ритме, размере строфы и, конечно же, интонации голоса. Он знает заклинание способное остановить разрушительную деятельность того, что поразило его любимую, и его голос не дрогнет. И не важно, что заклинание находится за пределом его сил и способностей, у него их хватит, непременно, иначе и быть не может. Первые не позволят уйти своей избраннице так быстро. Он верил, что и она справится, что жизненно важные органы еще не задеты, что она сильная, она выкарабкается, потому что тут у нее осталось еще много неоконченных дел, потому что тут остался народ, которому она очень нужна, со всеми ее невероятными идеями и представлениями. Он пел и вкладывал эту веру в заклинание, а мир пел вместе с ним, потому что не мог отпустить ту, что так любила с ним поболтать. Ту, что спрашивала совета, но и не забывала делиться радостью. Мир очень любил, когда ему радовались чисто и искренне, несмотря на проблемы и неудачи, просто потому, что жизнь достойна того, чтобы ей радовались. Голос оборвался на последней самой высокой ноте, не доступной большинству смертных. Черты лица королевы разгладились, заклинание больше не рвало ее тело изнутри, и она все еще дышала, пусть едва заметно, но дышала, и сердце продолжало биться, пока еще робко, неуверенно, как бы не понимая, что за напасть приключилась. А дальше она справится сама, потому что она сильная и никогда не сдается, даже на пороге смерти.

Король утер выступивший пот, и позволил себе облегченный вздох. Сейчас, когда боль не искажала ее лицо, он заметил на нем улыбку, ту улыбку ее последней мысли, и понял, что больше никому и никогда не позволит причинить ей боль. Аккуратно взяв супругу на руки, Ксаниэль стремительным и в то же время плавным шагом направился во дворец, теперь ей нужны совсем другие лекари.

Герцогиня со скорбным выражением лица, полным искренней тревоги и печали пребывала в женской комнате вместе с фрейлинами королевы и прочими придворными дамами. Они собрались здесь, едва весть о несчастье, приключившемся с королевой, облетела дворец. Она устроилась в неприметном углу комнаты, пока еще не время привлекать к себе внимание, да и лучшего места для наблюдения тоже сложно придумать. Сейчас самое время окончательно понять кто и как относится, к вне всякого сомнения покойной королеве, ведь ей очень скоро придется озаботиться созданием своей собственной свиты. И в этом ее и только ее заслуга, без ее вмешательства маги оказались неспособны даже на такую малость как устранить ее величество. А стоило всего-то, разглядев нестерпимое желание короля поговорить с супругой, невзначай, естественно через дур придворных натолкнуть того на мысль сделать это в любимом месте королевы, там, где уже установлена ловушка. И ловушка сработала. Дважды. Ведь королю у которого на глазах погибла "любимая" непременно понадобится утешение, да и чувство вины, можно будет так интересно использовать…

Темнота…

Эллис поняла, что вновь способна мыслить. "Мыслю, значит, существую", мгновенно всплыло в памяти изречение древнего философа. И королеве стало интересно, это ли, то самое существование бессмертной души после смерти бренного тела, и почему, собственно говоря, так темно.

- Может, попробуешь открыть глаза, - произнес ее собственный голос в ее же сознании.

- А они у меня разве закрыты? - спросил в ответ брат близнец первого.

- Похоже, у меня шизофрения, разговариваю сама с собой, - тут же вмешался третий.

Немного подумав, теперь уже, наверное, бывшая королева решила последовать совету своего первого гласа, и попыталась открыть глаза. Словно отозвавшись на ее мысли, пришло ощущение тела, пусть чувствовалось оно плохо, пусть оно почти ее не слушалось, но она его ощущала. Веки сотворенные, словно из свинца, никак не желали подниматься, и лишь после десятого усилия ей удалось их разомкнуть. Все вокруг мгновенно залили свет и где-то на грани слуха, она уловила удивленные вздохи. От яркого и непривычного света на глазах выступили слезы, и сквозь их пелену стало прорисовываться знакомое лицо.