Александр Сухов - Охотник

– Но презумпция невиновности, ментосканирование, наконец, – не сдавался наш герой. – Да, да, достаточно произвести сканирование моего мозга, и ни у кого не возникнет ни малейших сомнений в моей правоте.

– Надейся и жди, – плотоядно ухмыльнулся архимаг. – Ты хочешь правды? Но сам подумай, мой мальчик, кому нужна эта твоя правда? Мне? Гномам из клана Рунгвальд, которые тебя, грубо говоря, заказали? Руководству твоего Братства, которое продало тебя нам со всеми потрохами? Нет, нет и еще раз – нет! Более того, ни руководство нашего ордена, ни подгорные карлики, ни ваши капитаны-командоры не заинтересованы в том, чтобы истинная правда когда-нибудь стала предметом общенародного обсуждения. Но, в отличие от гномов и Братства, только орден Огненной Чаши в моем лице, разумеется, заинтересован в дальнейшем сотрудничестве с тобой, мой юный друг. Итак, повторяю наши условия: ты отдаешь нам все, что изъял из хранилища Древних, мы выплачиваем тебе оговоренные двадцать тысяч полновесных драконов, плюс еще столько же в качестве компенсации морального ущерба, к тому же обеспечиваем тебя новой личиной и соответствующими документами. А с эдакими-то деньжищами и новой внешностью…

Пока мэтр Захри распространялся о прелестях безбедной жизни, Глан попытался мысленно проанализировать сложившуюся ситуацию. Итак, что он имеет? Могущественный клан Рунгвальд, которому юноша непонятно где и как умудрился насолить до такой степени, что его, по меткому выражению Магистра, «заказали» магикам Огненной Чаши. Вот же сволочь этот Ханк! Ладно, с ним как-нибудь он разберется. А капитаны-командоры?! Нет, наш герой никак не ожидал, что его сдаст руководство Вольного Братства. Завладеть бы той самой бумаженцией, где стоят их подписи. Тогда бы у него появились веские основания напрямую обратиться в Совет Братства. Но не стоит и мечтать о несбыточном – вряд ли архимаг отдаст ему даже за все сокровища Древних тот документ, в лучшем случае отделается хорошо сработанной подделкой. Доказывай потом перед Советом, что ты не верблюд. Теперь стоит подумать, насколько серьезным является предложение главы чашечников. С одной стороны, содержимое хранилища Древних, похоже, очень интересует мэтра Захри. С другой, не такие уж маги простофили, чтобы ссориться с гномами из-за какого-то Охотника, а также невольно подставлять капитанов-командоров, с которыми у них, похоже, давние и весьма плодотворные связи. А это на сто процентов означает, что после того, как Глан собственноручно вручит мешок кому-то из орденских, его устранят физически каким-нибудь незамысловатым магическим приёмчиком. Нет человека – нет проблемы: и денежки целы, и все условия вроде как выполнены, и вякать в поисках правды некому. Получается, что бы ему тут ни напел хитроумный маг, никаких дел с чашечником лучше не иметь. К тому же, пока мешок с артефактами находится в распоряжении Охотника, его жизнь в относительной безопасности.

Магистр еще не успел закончить свое пламенное выступление, а Глан уже принял окончательное решение. Он направил ствол огнестрела на хрустальный шар связи и без тени колебаний надавил на спуск. Кучный заряд дроби вдребезги разнес магический прибор. Как следствие голографическое изображение главы ордена Огненной Чаши вместе с богатой обстановкой рабочего кабинета мгновенно растаяло, а голос оборвался на полуслове. Затем, также без малейших колебаний, он сорвал с пояса одну из гранат и метнул ее в центр начавшего наливаться розовым светом «каменного цветка». Откровенно говоря, чувствовал себя при этом Охотник прескверно – подобных устройств на Хаттане осталось не так уж и много, и поднять руку на одно из них было с его стороны настоящим варварством. Однако иного выхода, кроме уничтожения телепорта, у него не оставалось, поскольку оттуда в любой момент могла появиться представительная делегация весьма продвинутых в магии и чародействе парней. И тогда даже не часы, а минуты его были бы сочтены. Бабахнуло отменно. Сначала сработала граната, затем, разгоняя ночную темноту, к небу вознесся столб огня – это вырвалась на волю накопленная «каменным цветком» энергия. Перед тем как метнуть гранату, Глан все-таки не забыл позаботиться о собственной безопасности. Он присмотрел неглубокую ямку, в которой преспокойно и переждал рукотворный катаклизм.

Как только комья земли, камушки и прочий мусор перестали сыпаться с неба, юноша поднялся на ноги и наконец услышал «голос» формика:

«Глан, что там у вас происходит (творится, проистекает)? Наблюдаю в стороне лагеря яркую (мощную, ослепительную) вспышку».

«Все уже закончилось, Шур. Ты далеко?»

«Нет, через сотню ударов твоего сердца примчусь (прибегу, прискачу)».

«Вообще-то можешь не торопиться, – Глан добавил к ментальному посылу толику язвительного яда. – Все интересное уже закончилось. – Затем все-таки выдал примирительное: – Ладно, поспешай, у нас тут много всякого разного случилось, пока ты шастал неведомо где».

«Вовсе и не шастал неведомо где, а изучал (постигал, анализировал) окружающую обстановку», – как ни в чем не бывало, констатировал дотошный Шуршак, после чего оборвал связующую нить ментальной связи.

Глан направился было к распростертым на земле телам двух магов, но тут на его плечи как будто здоровенный мешок с чем-то тяжелым опустили и одновременно ударили по башке скалкой для раскатки теста. В голове зашумело, ноженьки подкосились. Перед тем как потерять сознание, он умудрился извернуться в падении так, чтобы не разбить лицо, не сломать шею или какую конечность не повредить…

Невыносимо яркое сияние дневного светила донимало даже через сомкнутые веки. Глан открыл глаза и обнаружил себя лежащим в высокой траве. Повертел головой туда-сюда – сочная зелень и бездонное синее небо с пылающим Анаром в зените. Чтобы сориентироваться в пространстве, пришлось подняться на ноги. Но ничего особенного он так и не увидел. Со всех сторон вплоть до горизонта юношу окружал зеленый травяной ковер, богато украшенный радужными разноцветьями полевых цветов. Здесь присутствовали белые ромашки, желтые лютики, голубые колокольчики, алые маки и еще множество других растений, названия которых были ему неведомы.

Глан недоуменно покрутил головой. Только что была ночь, и вдруг – на тебе, жаркий полдень в разгаре и место какое-то незнакомое.

Он нагнулся, сорвал яркий цветок и поднес к носу. Пахнет медом и еще чем-то очень приятным.

Уловил краем глаза какое-то движение в траве. Присмотрелся – заметил серую полевку, следившую за ним двумя своими блестящими черными бусинами.

– Привет, мышь! – улыбнулся Глан. – Не подскажешь часом, куда это меня занесло?