Терри Брукс - Первый король Шаннары

Спустилась ночь, и взошла луна, снова набиравшая полноту. Она осветила небо и молчаливую процессию облаков, которые, проплывая мимо, отбрасывали легкие тени на ее округлившийся серп. Старик упорно шел вперед, следуя за серебристой нитью Мермидона, ползущей на запад. Он держался в тени Зубов Дракона, чтобы лунный свет не выдал его. По пути друид снова и снова возвращался мыслью к тому, что ему удалось узнать. Он видел Галафила, говорил с ним, многое открывая заново. Перед ним еще раз суровыми безмолвными образами прошли духи друидов, их руки тянулись к рукояти меча, опускались на изображение Эйлт Друина, дотрагивались до него и тут же убирались.

Передача правды, которую они открыли в жизни… Они насыщали меч силой, которую давала эта правда.

Делали его непобедимым.

Бреман глубоко вдохнул ночной воздух. Удалось ли ему до конца понять силу этого талисмана? Пожалуй, да. И все же она казалась ему слишком незначительной, чтобы полагаться на нее в битве против такого могущественного врага. Как убедить человека, которому суждено владеть мечом, что ее достаточно для победы? Как много он должен ему открыть из того, что знает сам? Если он откроет слишком мало, то рискует потерять его. Если слишком много, того может погубить страх. Что же лучше?

Будет ли он это знать, когда встретит того человека?

Он чувствовал себя во власти неопределенности. От этого оружия так много зависело, и, несмотря на это, его оставили одного решать, как им воспользоваться.

Его одного, ибо именно это бремя он взвалил на себя, такой договор заключил.

Ночь шла своим чередом, и вскоре Бреман добрался до того места, где от реки ответвлялся рукав, тянувшийся через Рунные горы к югу. Порыв юго-западного ветра принес с собой запах смерти. Бреман резко остановился, когда зловоние ударило ему в ноздри. Где-то за Мермидоном произошла резня. Обдумав, что делать дальше, он направился вперед, туда, где русло реки сужалось, и переправился на другой берег. Впереди лежал Варфлит, в котором пять лет назад он встретил Кинсона. Смрад доносился оттуда.

Друид добрался до города за несколько часов до рассвета, под покровом темного безмолвного савана ночи. Когда Бреман подошел ближе, запах усилился, и он сразу же понял, что произошло. В лунном свете вьющейся серой лентой лениво поднимался дым и сверкали красные угли. Из земли, словно копья, торчали доски и бревна. Варфлит был сожжен до основания, а все его жители — убиты или угнаны в плен. Старик безнадежно покачал головой, проходя по безмолвным пустым улицам. Дома были разрушены и разграблены. На каждом шагу среди камней валялись мертвые люди и животные, распластавшиеся в неестественных позах. Бреман шел среди этого разорения и поражался дикости свершивших все это варваров. Он переступил через тело старика, лежавшего с открытыми незрячими глазами. Откуда-то из-под трупа выскочила крыса и бросилась прочь.

Дойдя до городского центра, друид остановился. Он не заметил следов какой-либо крупной битвы, оружие почти не попадалось ему. Многие из убитых выглядели так, будто смерть настигла их прямо во сне. Сколько родственников и друзей Кинсона было среди них? Старик печально покачал головой. По его предположениям, нападение произошло дня два назад. Полчища северян вышли из Восточной Земли и направились на запад по берегу Радужного озера, чтобы сразиться с эльфами. Все несчастье Варфлита заключалось в том, что он лежал на пути агрессоров.

Старик в отчаянии подумал, что все селения Южной Земли отсюда до Стреллихейма ожидает такая же участь, и почувствовал, как внутри образовалась пустота. Казалось, никакими словами невозможно описать это ощущение.

Он закутался в свои черные одежды, передвинул висевший на спине меч повыше и пошел прочь из города, стараясь не смотреть на последствия бойни. Он уже почти вышел из города, как вдруг уловил какое-то движение. Другой бы его не заметил, но Бреман был друидом. Он видел не глазами, а мыслью.

Кто-то живой прятался среди мусора.

Старик повернул направо, двигаясь очень осторожно. Магия уже оберегала его защитной сетью. Бреман не боялся, но был достаточно опытен, чтобы соблюдать осторожность при любых обстоятельствах. Он пробрался через вереницу разрушенных домов к рухнувшему сараю. Там прямо у разбитого входа скорчилась фигурка.

Бреман остановился как вкопанный. Это был мальчик лет двенадцати, не больше. Его одежда порвалась и испачкалась, лицо и руки были черны от пепла и сажи. Мальчик отпрянул назад в тень, словно надеялся, что сама земля укроет его. В одной руке он держал нож, угрожающе выставив его вперед. У него были гладкие темные волосы до плеч, которые свободно обрамляли узкое лицо.

— Мальчик, выходи, — мягко произнес старик. — Все будет хорошо.

Мальчик не двинулся ни на шаг.

— Здесь больше никого нет, только ты и я. Те, кто это сделал, ушли. Выходи.

Мальчик не трогался с места.

Бреман отвернулся, отвлекшись внезапной вспышкой падающей звезды, и глубоко вздохнул. Ему нельзя было задерживаться, к тому же он ничего не мог сделать для мальчугана, лишь зря терял время.

— Я сейчас уйду, — устало произнес он. — Уходи и ты. Все эти люди мертвы. Иди на юг и в каком-нибудь селении попроси помощи. Удачи тебе.,

Он повернулся и пошел прочь. Сколько еще людей останется без крова, пока все это кончится? Печальные мысли. Он покачал головой. Старик отошел ярдов на сто и вдруг остановился. Когда он обернулся, мальчик стоял, прижавшись спиной к стене, и смотрел на него.

Бреман засомневался::

— Ты голоден?

Он сунул руку в мешок и вынул оттуда последний кусок хлеба. Голова мальчика потянулась вперед, и свет упал на его лицо. Когда он увидел хлеб, его глаза заблестели.

Его глаза…

Бреман почувствовал, как у него перехватило горло. Старик знал этого мальчика! Он видел его в четвертом видении, посланном Галафилом! Его выдали глаза, такие пронзительные, такие проницательные, что взгляд, казалось, проникал под кожу. Всего лишь мальчик, осиротевший в этой бойне, и все же в нем было что-то такое глубокое, такое притягательное…

— Как тебя зовут? — мягко спросил Бреман.

Мальчик не отвечал и не двигался. Бреман постоял в сомнении, потом пошел к нему. Внезапно мальчик снова отпрянул в тень. Старик остановился, положил хлеб, повернулся и зашагал прочь.

Пройдя пятьдесят футов, он снова остановился. Мальчик шел следом, внимательно наблюдая за ним. Он вгрызался в кусок хлеба, который уже успел схватить.

Бреман задал с десяток вопросов, но мальчик не стал с ним разговаривать. Когда старик пытался приблизиться, он пятился назад. Друид попробовал убедить его подойти ближе, но мальчик не послушал его.