Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Рыцарь из рода Других

— Они выбрали меня! — Из середины зала вперед протолкался мужчина.

Сначала она увидела только длинные светлые волосы. Эрек Асмундсон! Он был бледен, словно его вели на плаху.

Эрек, единственный, кто встретил ее улыбкой год назад. Теперь этот трюк у него не выходил.

— Эрек — мой племянник, — произнес Исвульф. — Он из хорошей семьи. Храбро сражался в Друсне.

Гисхильда знала, что все это верно, но он был ничто по сравнению с Люком. Какой-то варвар, который, вполне возможно, даже не мог написать свое имя. Судя по всему, он, наверное, считал, что в ванне можно умереть. Его борода была растрепана. Так же, как ее отец, он вплел в волосы несколько железных колец. Она не хотела его! И тем не менее знала, что все победы в Друсне станут неважны, если в этот миг пойдет против воли ярлов. Люк далеко. Он никогда не приедет сюда. Она потеряла его. Если теперь она восстанет против Эрека и ярлов, то потеряет еще и Фьордландию.

— Вы уже назначили день свадьбы? — Она не давала себе труда скрывать презрение в голосе.

— Она состоится завтра, — ледяным тоном ответил Исвульф. — По древнему обычаю! А послезавтра тебя коронуют твои ярлы. Твоя мать согласилась.

Значит, и она тоже, разочарованно подумала Гисхильда. Никогда еще она не чувствовала себя настолько одинокой!

— Да будет так, — выдавила она из себя. В любой момент она могла потерять самообладание. — А сейчас я удаляюсь.

Только тот, кто хорошо знал ее, мог заметить легкую дрожь в ее голосе. Она отвернулась и покинула пиршественный зал через маленькую дверь.

Юливее оказалась рядом.

— Ты не должна делать этого.

Гисхильда посмотрела на волшебницу. Где те дни, когда они, спрятавшись в тростнике, вместе играли на флейтах?

— Ты ничего не знаешь, — с горечью в голосе произнесла она. — Я должна сделать это. Пожалуйста, оставь меня одну.

Принцесса скрылась в своих покоях. Даже слез не осталось. Она положила руку на маленький сундучок из слоновой кости. Семь писем скрывалось внутри. Писем от Люка, которые чудесным образом нашли ее.

Первое напугало. Оно лежало на ее туалетном столике, когда Гисхильда вернулась из похода в Друсну. В ее покоях! Кто-то, кому она доверяет, заключил союз с Новым Рыцарством! Она долго размышляла над этим. Это может быть предательство, а может — акт милосердия! Она решила никому не рассказывать о письме, потому что больше, чем кинжала предателя, она боялась, что не получит больше писем, если начнет выведывать, кто их приносит.

Поскольку она не знала, каким образом приходят письма, приходилось придумывать собственный путь. В конце концов, Сихурд стал тем человеком, которого она посвятила в свою тайну. Ей было ясно, что письмо Новому Рыцарству будет расценено ярлами как предательство. Поэтому свои письма Люку она должна была писать таким образом, чтобы третьи лица не догадались, что они написаны правительницей Фьордландии. Они передавались в торговую контору в Анискансе, о которой Гисхильда знала, что возглавляет ее шпион Оноре. Ей уже доводилось слышать о возвышении Оноре. И она не питала иллюзий по поводу того, что письма, адресованные непосредственно Люку, сначала не окажутся на столе примарха. Поэтому лучше было сразу побеспокоиться о том, чтобы они попали туда без промедления. И было похоже, что он действительно получает их, потому что шестое письмо ее возлюбленного было ответом на написанное ею.

Она долго стояла у маленького стола под окном, за которым она обычно сражалась с не желавшей уменьшаться горой ходатайств, приговоров, списков припасов и военных отчетов из Друсны.

Когда она наконец села и окунула перо в чернильницу, руки ее дрожали.

Любимый,

не знаю, как облечь в слова то, что должно случиться. Надеюсь, эти строки дойдут до тебя прежде, чем ты узнаешь об этом от других…

Седьмое письмо

Ты была со мной, красавица моя, в моем сне. Ты была так близко, что проснувшись, я еще чувствовал тепло твоих рук на своей груди. Чувствовал аромат твоих волос, дыма и морозного ветра. Я чувствовал твою любовь. Когда я открыл глаза, и тебя не оказалось, я с улыбкой потянулся, потому что хотя это и было всего лишь сном, ты была так очевидна для всех моих органов чувств. Окончательно ото сна меня пробудил голос Мишель, которая теперь стала нашим магистром. Когда я поднялся, привычными движениями натянул одежду и перестал чувствовать свое сердце, потому что оно, словно камень, лежало в моей груди, я снова вспомнил, что тебя отняли у меня. И тем не менее я надеюсь… Я найду тебя. Я — твой рыцарь! Ты будешь на моем гербе, моя Полярная звезда, моя любимая. И когда день позволяет мне, когда мы бегаем или плаваем, отправляясь на занятия в замок, я возвращаюсь к тебе, вижу сны наяву.

Я часто вспоминаю тот вечер и ту ночь в Искендрии, караван-сарай возле кузнечного рынка, амбар, где ты впервые открыла мне свою грудь и где сквозь щели в полу пробивался аромат трубочного зелья, глубоко проникая в крошащуюся штукатурку стен, так что он окружал нас при каждом вздохе нашей первой ночи любви. Сейчас я постоянно ношу с собой мешочек с трубочным зельем, но никогда не курю. Когда моя тоска по тебе становится слишком сильна и когда я остаюсь один, я вдыхаю его аромат. И стоит мне закрыть глаза, как мои грезы уносят меня назад в Искендрию, в наш караван-сарай. И в эти мгновения я снова начинаю чувствовать свое сердце, чувствую, как оно бьется в моей груди. И мое сердце знает, что я найду тебя снова, где бы ни была ты, моя Полярная звезда.

Ночь ночей

Шум распространялся по коридору. С тех пор как большие створки дверей в пиршественную залу распахнулись, она считала шаги. Она посмотрела на маленький нож, которым затачивала гусиные перья. Как часто она смотрела на него… Но, взглянув на ящичек из китовой кости, стоявший рядом, она поняла, что не прикоснется к клинку.

Гисхильда ушла рано. Не могла больше выносить взглядов в пиршественном зале, грязные улыбки на лицах всех тех, кто представлял себе, что случится этой ночью. Кто станет свидетелями того, как принцесса станет королевой.

Она не терпела служанок в своей комнате. Разделась сама. И не мылась. Только не для него!

Вместо этого она снова и снова перечитывала последнее письмо Люка. И вопреки разуму снова и снова поднимала голову и смотрела на широкий, заснеженный двор перед пиршественным залом, в надежде на рыцаря в белом плаще. На Люка, чудесным образом явившегося, чтобы спасти ее.