Джордж Мартин - Пир стервятников

— Зачем он сюда поднимается? — спросила Алейна. — Я думала, Корбреи за вас.

— Лорда Лионеля мое правление устраивает, но у его братца на все свои взгляды. Это Лин на Трезубце выхватил Покинутую у раненого отца и убил человека, нанесшего рану. Пока Лионель оттаскивал старика в тыл к мейстерам, Лин возглавил атаку на дорнийцев, грозивших левому крылу Роберта, разнес их ряды и убил принца Ливена. Поэтому старый лорд, умирая, завещал Покинутую младшему сыну. Лионель, получивший земли, замок, титул и деньги, все еще полагает, что его незаконно лишили наследия предков, в то время как Лин… словом, Лионеля он любит не более, чем меня. Недаром же он так рьяно искал руки Лизы.

— Я не люблю сира Лина, — вмешался Роберт. — Отошлите его вниз. Я его не пущу сюда. Матушка говорила, что наше Гнездо неприступно.

— Ваша матушка скончалась, милорд, и Гнездом вплоть до вашего шестнадцатилетия буду управлять я. Принеси его милости другую ложку, Мела, — приказал Петир сгорбленной служанке, маячившей у ведущих на кухню ступеней. — Он еще не доел овсянку.

— Не стану есть! Лети, овсянка! — На сей раз Роберт метнул в воздух деревянную миску со всем ее содержимым. Петир успел увернуться, но мейстеру она угодила в грудь, заляпав лицо и плечи, отчего он завопил совсем не по-мейстерски. Алейна бросилась успокаивать маленького лорда, но поздно — припадок уже начался. Мальчик сбил на пол кувшин с молоком и сам повалился вместе со стулом. Алейне он попал ногой в живот так, что она согнулась.

— О боги праведные, — с отвращением произнес Петир.

Мейстер, с овсянкой на лице и в волосах, поспешил к своему питомцу, бормоча ласковые слова. Один комок густой слезой сползал у него по щеке. Все-таки этот приступ не такой сильный, как в последний раз, утешала себя Алейна. Когда мальчика перестало трясти, на зов Петира пришли двое стражников в небесно-голубых плащах и серебристых кольчугах.

— Уложите его в постель и поставьте пиявки, — сказал лорд-протектор, и один из часовых взял мальчика на руки. Я бы и сама могла его отнести, подумала Алейна. Он весит не больше куклы.

— Лучше бы отложить переговоры на другой день, милорд, — задержавшись, сказал Колемон. — После смерти леди Лизы припадки усилились и стали чаще. Я то и дело пускаю ребенку кровь, даю ему сонное вино и маковое молоко, однако…

— Он спит двенадцать часов в сутки, — сказал Петир. — Иногда он должен и бодрствовать.

Мейстер запустил пальцы в волосы, стряхнув на пол овсянку.

— Леди Лиза давала его милости грудь при каждом недомогании. Архимейстер Эброз утверждает, что материнское молоко обладает целебными свойствами.

— Вы советуете найти для него кормилицу, мейстер? Для лорда Орлиного Гнезда и Защитника Долины? А отлучить когда прикажете — в день его свадьбы? Чтобы он от соска кормилицы перешел сразу к жениному? — Петир издевательски рассмеялся. — Не думаю. Предлагаю вам изыскать другой способ. Мальчик любит сладкое, так?

— Сладкое?

— Ну да. Пироги, пышки, варенье, сотовый мед. Вы не пробовали добавлять в его молоко «сладкий сон»? Всего щепотку, чтобы он успокоился и трясучка его не мучила.

— Щепотку? — У мейстера дернулся кадык. — Совсем чуть-чуть и не слишком часто… да, надо попробовать…

— Вот и попробуйте, прежде чем вывести его перед лордами.

— Воля ваша, милорд. — И мейстер, позвякивая цепью, заспешил прочь.

— Отец, — сказала Алейна, — хотите овсянки на завтрак?

— Терпеть ее не могу. — Он смотрел на нее глазами Мизинца. — Лучше я позавтракаю твоим поцелуем.

Дочь не должна оказывать отцу в поцелуе, поэтому она подошла и чмокнула его в щеку.

— Какое послушание, — одними губами улыбнулся Мизинец. — Исполни еще одну мою просьбу: вели повару подогреть красного вина с изюмом и медом. Наши гости иззябнут после долгого восхождения. Будь с ними мила и предложи им вина, хлеба и сыра. Что у нас там осталось из сыров?

— Белый острый и тот, с дурным запахом.

— Подай белый — и смени платье.

Алейна бросила взгляд на свой сине-красный подол.

— Разве оно…

— Оно слишком отдает домом Талли. Вряд ли лордам Хартии понравится, что моя побочная дочь расхаживает в платье моей покойной жены. Выбери что-нибудь другое, только не голубое с кремовым — об этом-то, думаю, тебе не надо напоминать?

— Нет. — Голубой и кремовый — цвета дома Арренов. — Вы сказали, их восемь… значит, Бронзовый Джон тоже будет?

— Единственный, кто хоть что-нибудь значит.

— Бронзовый Джон меня знает. Он гостил в Винтерфелле, когда его сын отправился на север, чтобы надеть черное. — Она тогда по уши влюбилась в сира Уэймара, смутно помнилось ей, — но что взять с маленькой глупышки, которой она была в той прежней жизни. — А в Королевской Гавани, на турнире десницы, лорд Ройс видел Сансу Старк еще раз.

— Ройс, конечно, заметил твое хорошенькое личико, — Петир приложил палец к подбородку, — но ведь оно было одним из тысячи. Он наверняка больше следил за турниром, чем за какой-то девочкой среди зрителей. Что до Винтерфелла, то там Санса была совсем ребенком, к тому же рыженькой. Моя дочь — взрослая, красивая девушка, и волосы у нее каштановые. Люди видят то, что ожидают увидеть, Алейна. — Он поцеловал ее в нос. — Вели Мадди развести огонь в горнице. Я приму лордов там.

— Не в Высоком Чертоге?

— Да не допустят боги, чтобы они увидели меня близ высокого сиденья Арренов и подумали, что я намерен его занять. Столь худородные ягодицы не должны и мечтать о благородных подушках на нем.

— Значит, в горнице. — Ей следовало бы остановиться на этом, но слова вылетели сами собой. — Если вы отдадите им Роберта…

— …и Долину?

— Долина и так у них.

— Большей частью, согласен, однако не вся. В Чаячьем городе меня любят, и среди лордов у меня друзья тоже есть. Графтон, Линдерли, Лионель Корбрей… хотя с лордами Хартии они, конечно, сравниться не могут. Да и куда нам с тобой деваться, Алейна? В мой роскошный дворец на Перстах?

Она уже думала об этом.

— Джоффри отдал вам Харренхолл. Там вы были бы лордом по праву.

— Разве что по названию. Мне нужен был громкий титул, чтобы жениться на Лизе, а Ланнистеры что-то не торопились передать мне Бобровый Утес.

— Но замок все равно ваш.

— Да, и какой замок… неоглядные чертоги, разрушенные башни, сквозняки, привидения. Отапливать его — сплошной убыток, оборонять его невозможно. Есть еще такая мелочь, как проклятие…

— Проклятия существуют только в песнях и сказках.

Эти ее слова, похоже, позабавили Петира.