Яна Алексеева - Некроманты, алхимики и все остальные (Сборник)

На эти слова Нирина только плечами передернула, прихватила подвешенные на крюке фляги и торопливо направилась к источнику. Воду там никто травить бы не стал. Это серьезнейшее преступление против пустынных уложений. Тем более что в этом маленьком становище жили люди. Было бы кому в таком случае нагнать караван или подать жалобу на суд кагана.

Две дюжины невысоких полукруглых домишек из желтоватого легкого камня, частью больше похожих на погреба, выбитые в плотном слежавшемся песке и накрытые узорчатыми мисками, давали приют полусотне мужчин, женщин и детей. По неширокой тропе, мимо завешанных шкурами дверных проемов и узких, прикрытых полупрозрачными, с темными слюдяными прожилками окон, Нирина прошла к источнику. Тот встретил женщину тихим журчанием прохладной воды под сенью высокого ослепительно-белого обелиска. Это был малый колодец, влага из которого использовалась только для питья. Окруженный невысокими корявыми деревцами, цепляющимися за песок и голые камни, выложенные длинной полукруглой стеной, с наружной стороны оплетенной дикой лианой, сейчас высохшей и грозящей обрушиться на землю при малейшем прикосновении. Присев на бортик, женщина окунула фляги, почтительно склонилась перед мозаикой, видной на дне. От рук расходилась рябь, и казалось, что блекло-синий дракон вот-вот оживет, взметнется ввысь, разбрызгивая капли воды, и закружит в небе, подобно буревестнику.

В горлышках сыто булькнуло, миг спустя полные живительной влаги емкости устроились на плече, слегка оттягивая его широкими кожаными ремнями.

Прошептав слова благодарности местному хранителю, караванщица поклонилась обелиску, оставила на чисто выметенной площадочке две перламутровые монеты.

Если вы никого не видите, это не значит, что за вами не наблюдают. Так что лучше всего соблюдать все неписаные правила оазисов. Особенно если местные жители не только охотой, но и разбоем промышляют…

А величавая степь оживала. К концу длинного утомительного дня короткая цепочка фургонов миновала полдюжины мелких оазисов и разминулась с длинным торговым караваном. Широкая дорога в две колеи позволяла разъехаться повозкам, не съезжая на обочины, не путаясь в траве или проваливаясь в канавы. На ночевку остановились посреди небольшой рощи, чуть в стороне от основного пути, среди невысоких деревьев, усыпанных мелкими темно-алыми цветочками. Плотная листва и гладкая кора отливали пурпуром, а ветки на сломе выделяли густой сок, похожий на кровь. Небольшое озеро, наполняющееся из подземного родника, не требовалось открывать, не нужно было ворочать колеса, поднимающие с глубины воду. Крутые берега заросли мелкой густой темно-зеленой, с синеватым отливом травой. И караванщики, и местные жители, обитающие в малом оазисе совсем рядом с рощей, чтобы пройти к воде, пользовались узкой тропой, выложенной крупными гладкими камнями, между щелями которых пробивалась та же трава.

Нирина стояла в тени берега, слизывая с пальцев сладкий древесный сок. В ее вьющихся волосах запутались осыпавшиеся цветочки, на рубахе расплывались разноцветные брызги, а длинная юбка была мокра до колен и неприятно облепляла ноги. Рядом, сидя на корточках, мрачно расположился мальчишка, бывший аланийский принц. Он периодически морщился, корча страдальческую физиономию, и потирал спину, прикрытую длиннополой рубахой. Рилисэ только что закончил воспитательное мероприятие, именуемое поркой, и к паре ссадин на тощих коленях и голенастых лодыжках добавилось несколько алых полос на спине и ниже. Ну а как прикажете воспитывать ребенка, поддавшегося на провокацию малолетнего убийцы и ввязавшегося в драку? И это после рассказа о подозрительных пустынниках и впечатляющей лекции об осторожности, учиненной бывшим учителем, после четкого разъяснения опасности хождения в одиночку и пары страшных историй о необратимых ядах пустыни!

И оказалось достаточно нескольких оскорбительных слов о покойных родственниках, чтобы он, сорвавшись, кинулся с кулаками на ровесника, закаленного борьбой за выживание в желтом безводье. Они прокатились по берегу и свалились в озеро, взбаламутив воду и подняв со дна тучу ила, да такую большую, что вода до самого заката стала непригодной для питья. Они катались по мелководью, рыча и визжа, и вроде даже Жильвэ побеждал, яростно притапливая соперника. Но в один миг все поменялось, и несдержанный паршивец оказался под водой, а вокруг его горла обвилась тонкая прочная веревка.

Мальчишка задергался, пуская пузыри, но тут подоспела Нирина. Вышвырнула из воды обоих, пинком отправила пустынника подальше и, сняв с горла подопечного веревку, потащила того в тень.

Прутья для порки она наломала лично. Воспитывал же ребенка названый отец. А женщина добавила к портрету бывшего принца, состоящему из слов «избалован, но обучаем», следующие: очень вспыльчив и невоздержан в эмоциях. Тепличные условия произрастания сказались, разумеется.

Разглядывая, как сквозь травяную сень, нависающую с обрыва, пробиваются лучи заходящего солнца и пляшут золотистыми бликами на мутной желтоватой воде, Нирина пыталась унять ярость. Десять ударов ей казалось сущей малостью. Отлупить этого мальчишку так, чтобы сидеть не мог! От злости женщина прикусила палец.

Она тут старается, о безопасности заботится, а этот мелкий аланиец даже и не собирается проникнуться проблемами! Смертей ему мало!

Так, осталось еще только Релату пожаловаться. Хм, а вот этого делать не стоит. О сохранении тайны тогда можно будет забыть. Ведь начать придется с причин, по которым один из путешественников хочет убить другого. Глава каравана имеет право знать. Ну что же, до Сагира придется поберечься, а дальше… Вопрос решится.

Направление ярости чуть сместилось, когда изменилось приложение мыслей. Теперь уже Нирина с веселой злостью принялась рассматривать варианты устранения способных принести вред людей. До того, как будет пересечена граница Индолы. Еще три ночевки. Она прикрыла глаза. Ну, например, можно сделать так…

В реальность ее вернули капли воды, брызнувшие на лицо, залившие рубашку и тонкими, извилистыми струйками сбежавшие до талии. Рилисэ Хедани, обнаружив, что его хозяйка не откликается ни на «шаери Вирин», ни на «Нирина, дорогая», набрал полную пиалу и выплеснул содержимое прямо на задумавшуюся караванщицу.

— Эй, — возмущенно воскликнула она, встряхивая руками, — я не просила вашей помощи в умывании.

— Солнце уже зашло, — заметил мужчина, тонко улыбаясь, — пойдемте спать.

И, развернувшись, он направился вверх по тропе. Чуть прихрамывая, за ним двинулся мальчишка, похоже, весь закат просидевший у ног нынешней хозяйки.