Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

— А мне — скучно, — заявил Иварод и лёг на землю, — И очень жарко…

— Замолчите! — прикрикнул сгорбленный помощник Вула и повернулся к гостям. Увидев морду, больше напоминающее звериное рыло, девушка едва не закричала от ужаса. Два длинных клыка показались из-за тонких синих губ и колдун прошипел, — Молчите, во время ритуала!

Тень капюшона скрыла кошмарное видение и горбун словно растворился в плывущем, от жары, воздухе. Джонрако набычился и обняв Шанию за плечо, прижал к себе. В голове моряка царил самый настоящий хаос, в котором мешались впечатления от увиденного, однако он точно знал, что станет защищать спутницу, какие бы силы против него не ополчились. Да пусть это будет даже сам Магистр!

Вновь воздух пошёл волнами, опаляя лица присутствующих жаром и возле камня объявился жуткий горбун. В руках он держал небольшой шевелящийся свёрток. Колдун положил ношу на глыбу и принялся расправлять складки материи, скрывающей содержимое.

— Это ещё зачем? — недовольно поинтересовался Хастол, указывая на свёрток, — Я не помню такого в Книге Перемены Сезонов. Напротив, там указано…

— Я наизусть знаю Священное Писание! — зло оборвал его брат Вул и махнул обернувшемуся горбуну, чтобы тот продолжал, — Но с той поры, когда оно было продиктовано, истекло бесчисленное количество лет и обстоятельства изменились. Нам приходится противостоять могущественным силам и если не совершенствоваться, то наше дело потерпит фиаско.

— Но это? — Хастол развёл руками, — Самая грязная разновидность магии!

— В живом таится огромная сила, — брат Вул презрительно опустил уголки губ, точно считал слова парня непростительной слабостью, — Поэтому, для самых мощных заклинаний требуется жертва.

Горбун полностью убрал ткань и стало ясно, что на каменном столе лежит ягнёнок со спутанными ногами. Животное жалобно взирало на людей, обступивших его и пыталось блеять. Рудос, наконец отвлёкся от созерцания знаков на лезвии и вознёс клинок над головой, изготовившись к удару.

— Надеюсь, у вас хватит разума не приносить в этом месте человеческие жертвы, — многозначительно заметил Хастол, не глядя на Вула.

Тот только поморщился.

— Хватит, — отрезал он, — Древние тексты изучены нами, от и до.

О, нет! — прошептала Шания, глядя на обречённого ягнёнка глазами, полными слёз, — К чему подобная жестокость? Это же — невинная тварь!

Мычание братьев достигло высшей ноты и начало казаться, будто звуки странного песнопения доносятся с самого раскалённого неба, из чёрной точки, успевшей переместиться в зенит. Мелодия дикого напева приобрела необыкновенную глубину и начала проникать в глубины сознания, подчиняя его своему ритму. Джонрако ощутил, как его губы, без желания владельца, принялись шевелиться в такт непонятным звукам.

Рудос выкрикнул некое слово, состоящее из трёх слогов и направил клинок прямиком в грудь ягнёнка. Однако, в тот самый момент, когда острие должно было коснуться тонкой кожи, произошло нечто непонятное: лезвие скользнуло в сторону и ударилось о камень. Удар оказался такой силы, что полетели искры, а сам коротышка едва не свалился на жертву.

Завывание братьев смолкло. Что-то явно пошло не так и ритуал оказался нарушен. Брат Вул схватил Хастола за одежду и повернул к себе, яростно сверкая глазами.

— Ты?! Это ты сделал, любитель древних традиций?

Черстоли только пожал плечами и медленно отстранился, убрав от себя руки взбешённого чародея. Но тот уже и сам успел сообразить, что дело — совсем не в парне и принялся рыскать глазами по сторонам. Внезапно взор Вула остановился на Шании, которая тяжело дыша, неотрывно глядела на ягнёнка, чудом избежавшего неминуемой гибели. Искра понимания вспыхнула в глазах брата, но додумать мысль до конца он не успел.

Рудос, движения которого приобрели характер сломанной марионетки, склонился над каменной глыбой и поднял обронённый клинок. Потом небрежно отпихнул жертву, точно полностью утратил к ней интерес. Все это человечек проделывал так, словно находился в некой прозрачной, но густой жидкости. Глаза коротышки подёрнулись зеленью, напоминая два тусклых изумруда.

Кто-то из круга братьев обратил внимание на странное поведение неудачливого палача и попытался схватить за рукав. В то же мгновение поведение Рудоса изменилось, а медленное перемещение сменилось чередой быстрых движений, напоминающих удар молнии. Ритуальный клинок ударил по руке собрата, и не успел раненый вскрикнуть от боли, как обагренное кровью лезвие, по рукоять вошло в спину Брата Вула.

Волшебник истошно завопил и запустил руку через плечо, пытаясь дотянуться до предмета, причиняющего ему страдания. Пальцы брата почти дотянулись до рукояти, но Рудос не позволил вытащить клинок. С неожиданной, для тщедушного малыша, силой, он подхватил Вула и швырнул на ритуальный стол. В этот миг среди братьев началась натуральная паника. Половина их них, набросив на головы капюшоны, растворилась в воздухе, а остальные кинулись к столу, где корчился их предводитель. Горбун так и вовсе неподвижно замер, глядя на поверженного хозяина.

Кровь Вула успела пробежаться по одной из борозд в камне и начала стекать в чёрное отверстие. В тот же миг глухой стон раскатился в воздухе, а сам холм подпрыгнул, словно началось землетрясение. Пока продолжалась паника, Рудос вытащил клинок из кровавой раны и ещё раз вонзил, на этот раз — в грудь жертвы.

Хастол медленно попятился туда, где Джонрако, широко расставив ноги, поддерживал бледную, точно мел, Шанию. Лицо парня отражало недоумение и лёгкое разочарование.

— Какого дьявола происходит? — прокричал капитан сквозь стоны обезумевшего воздуха, — Почему этот придурок убил своего предводителя?

— Это — не он, — коротко ответил Хастол и встревоженно огляделся, — Его руками действовал Магистр. А вообще-то, дело — дрянь.

— Почему? — деланно удивился Собболи, — До этого всё шло просто великолепно, а теперь, гляди ты, стало плохо?

— Если мы не найдём способ немедленно покинуть этот кусок пространства, нас ждёт неминуемая гибель.

— Так давайте же уйдём из этого ужасного места, — закричала Шания, заламывая руки, — Здесь всё неправильно, не так, как должно быть! Здесь царит страх!

— Выход закрылся, — пояснил Хастол, — Нужно идти в обход.

Брат Вул прекратил шевелиться и обмяк, превратившись в груду окровавленных тряпок. Неподвижные глаза мертвеца уставились на присутствующих, точно укоряя их в смерти колдуна. Воздух последний раз взвыл и затих, вернув безмятежность летнего полдня. Но в этот раз ощущения подсказывали; где-то открылась неведомая дверь, откуда веет леденящим ветром смерти.