Кир Булычев - Зеркало зла

Из Рангуна, жаркого, душного, влажного, где комиссар и Кора съели мороженого в кафе у памятника маленькой бирманской женщине Аун Сан Су Чжи, отважно боровшейся сто лет назад за свободу и демократию в Бирме, они вылетели на такси в Лигонскую республику. Вскоре долина, разделенная на квадраты рисовых полей, начала подниматься, холмиться, дальше пошли леса, и за несколькими перевалами они опустились к широкой горной долине у городка Лиджи, милого курорта с целебными источниками.

– Узнаешь? – спросил комиссар.

– Нет, – честно призналась Кора, – я слишком давно здесь была. Даже горы стали другими.

Конечно, горы другими не стали, но город был современным и похожим на подобные курорты в Южной Европе, на Гавайях и в Грузии.

Поднятый по тревоге еще из Москвы сотрудник Краеведческого музея в Лиджи Маун Нурия, далекий отпрыск правящей династии лигонских королей, встречал их на центральной площади, куда опустилось такси. Он был молод, робок, но преисполнен гордыни, как все лигонские княжата.

– Я заказал вам обед, сэр, – сообщил он комиссару.

– Некогда, некогда, некогда! – отвечал Милодар. – Нам нужна информация, и чем скорее мы ее получим, тем скорее улетим.

– Я не спешу, сэр, – ответил молодой человек, сохраняя чувство собственного достоинства.

– Зато я спешу. Где у вас музей?

– Вы стоите у входа в него.

– Тогда пошли внутрь. Здесь дует.

Считать, что на центральной площади Лиджи дует, было несправедливо. Там не дуло, а пел постоянный сильный ветер, который скатывался с гор и стремился к океану.

В надежной тишине музея, построенного в духе средневековых лигонских построек, правда, не из тикового дерева, а из современного строительного пластика, комиссар потребовал, чтобы его вели в архивы.

– Зачем? – настороженно спросил Маун Нурия из лигонских князей. Ему комиссар совсем не нравился – в тихих горных городах не любят людей, примчавшихся из равнины на диком коне и с громкой боевой песней. А именно таким человеком и был комиссар.

– Мне нужно узнать, нет ли чего-нибудь у вас о Дороти. Дороти Форест, она же Дороти Фредро. Она же принцесса Лигона.

– В Лигоне не было принцессы с таким именем, – уверенно возразил молодой человек.

Они шли впереди с Милодаром. Милодар все время мысленно подгонял музейного сотрудника, а тот внутренне сопротивлялся и тормозил, из-за чего продвижение вперед получалось неровным, с толчками и пробежками.

Вдруг их остановил раздавшийся сзади крик Коры:

– Да стойте же! Вам не надо идти в архив.

– Что? – обернулся к ней Милодар. – Что еще?

– Подойдите сюда.

Милодар подчинился настойчивому звучанию голоса.

– Вы узнаете эту женщину? – спросила Кора.

– Оу! – произнес Милодар. – Это она.

Он попытался прочесть написанное под портретом имя средних лет женщины, в которой нетрудно угадать Дороти. Но имя было написано по-лигонски.

– Кто это? – спросил Милодар.

Молодой человек ответил:

– Это королева Лигона Ма Доро. Или, как она более известна, До Доро. Это великая женщина и наша героиня.

– Доро… Конечно же, Доро! – сказала Кора. – Как же я забыла, что здесь ее знают под этим именем.

Дороти почти не изменилась и в то же время изменилась сильно. Она была все так же хороша, и так же густы были ее волосы, схваченные серебряным обручем, но глаза смотрели холодно и скулы были туго обтянуты кожей. Это была несчастная и гордая женщина.

– Расскажите о ней! – взмолилась Кора. И она произнесла эту просьбу так искренне, что молодой человек многое ей простил.

– Это наша героиня, – сказал он. – Она родилась и воспитывалась в другой стране…

– В Англии, – вмешался Милодар.

– Допустим, в Англии, – скрепя сердце согласился Маун Нурия, – куда ее мать, королева Ма Ин, попала в молодости…

– Знаем, дальше! – торопил Милодар.

– В начале девятнадцатого века ее мать возвратилась сюда и после гибели на охоте ее брата короля Бо Нурия, великого Чакравартина, Завоевателя Вселенной, разгромившего бирманские армии и пошедшего походом на Сиам…

– Неудачным походом, конечно, – заметил Милодар.

– После его гибели, – молодой человек игнорировал нахального мужчину и обращался только к Коре, – она взяла бразды правления Лигоном и, пока не умерла от лихорадки, отражала набеги сиамцев и бирманцев. Но во время ее последней болезни бирманцы уже вторглись сюда, взяли Лиджи, и остатки лигонских отрядов под командованием старого генерала Бо Пиньязотты укрылись в горах. И вот тогда к нам приехала До Доро! Великая дочь лигонского народа… – Молодой человек смахнул набежавшую слезу. – Она собрала лигонцев и племена, она напала на бирманский лагерь, и бирманцы бежали от нее… За десять лет она сделала так много… Так вы лучше прочитайте о ней в книге «Королева Доро – гордая дочь гордого народа», классическом труде о королеве…

– Обязательно прочтем, – согласилась Кора. – А что случилось потом?

– Потом в наши горы пришли англичане. Но они боялись нашу королеву. Они пригласили ее к себе на переговоры и там отравили.

– Неужели?

Молодой человек пожал плечами.

– Это версия неофициальная. Официально считается, что на обратном пути королева попала в засаду, устроенную бирманцами, и была убита. Но вы ведь знаете, что королева обладала тайнами волшебства. Ни один враг не мог к ней приблизиться незамеченным.

– У нее было Зеркало? – воскликнул Милодар.

– Я не знаю о зеркале, – ответил экскурсовод, – но у нее был перстень, который предупреждал об опасности, и у нее был Венец Власти… Когда королева надевала его, ни один враг не мог приблизиться к ней ближе, чем на два шага. Но в ту поездку она его с собой не взяла… Вы, конечно, мне не верите, мне никто из иностранцев не верит, но лигонцы верят в это. Ведь не зря художник нарисовал королеву в венце… Этот венец она принесла из леса, говорят, она знала там место, где боролись гиганты. Вы не верите?

– Верим, верим! – завопил комиссар. – Где этот венец? Что вы с ним сделали, куда вы его выкинули? Как вы его погубили?

– Зачем так говорить? Это сокровище нашего народа. Вон тот венец. Вон он лежит, под бронированным стеклом.

Милодар кинулся к витрине.

Венец Власти, сокровище империи Эпидавр, мирно покоился в витрине.

А Кора, глядя на него, вдруг вспомнила увиденную глазами Дороти сцену в горном лесу – блеск странного металлического кольца на стволе бамбука… «Как же Дороти потом догадалась, что этот обруч обладает особенными свойствами? Наверное, первым о том узнал Бо Пиньязотта. Впрочем, Дороти была не глупее меня, и если у нее уже было зеркало, обладавшее особыми свойствами, почему бы ей не искать необычные качества и в других реликвиях битвы звездных людей?»