Джеймс Роллинс - Огонь ведьмы

Оставалось принять лишь одно решение. Когда наступит весна, они отправятся вместе с Эленой и Эр'рилом в А'лоа Глен.

У каждого были на то свои причины: Мерик намеревался охранять потомка своего короля, Ни'лан исполняла слова умирающей пророчицы, Крал искал мести, Могвид и Фардейл рассчитывали избавиться от проклятия, а Тол'чак исполнял волю своего сердце-камня.

И еще существовала общая для всех причина — их теперь связывали узы крови.

Элена продолжала подниматься к Перевалу Духов. И хотя грудь сжимал холод, она знала, что должна проделать этот путь, чтобы почтить память тех, кто умер ради того, чтобы она продолжала жить, и показать им, кем она стала.

Она сделает это для матери и отца, для тети и дяди, и для брата, исчезнувшего на улицах Уинтерфелла.

Элена стерла слезу, прежде чем та успела замерзнуть, и продолжала идти по горной тропе, размышляя о Джоаке.

— Иди сюда, мальчик, — проворчал Грэшим над его плечом, распахнул дверцу шкафа и вытащил свою белую мантию.

Брат ведьмы, шаркая, подошел к нему. Глаза Джоака не мигали, из уголка рта сочилась слюна. Он смотрел на Грэшима, ожидая приказа, но в его глазах не было даже проблеска сознания. Заклинание порабощения все еще действовало. Грэшим мрачно посмотрел на запавшие щеки и исхудавшую фигуру юноши. Он забывал приказать юноше поесть. Грэшим нахмурился. Он не должен позволить ему умереть. Мальчик может пригодиться.

Грэшим надел белую мантию через голову и закрыл лицо капюшоном. Затем повязал синий шарф через плечо, показывающий, что он исполняет обет молчания, — Грэшим не хотел, чтобы его беспокоили по пути в зал Претора. Он поправил мантию, бросил на себя взгляд в зеркало, нахмурился и опустил голову, чтобы его лицо полностью оставалось в тени.

Удовлетворенно кивнув, он направился к двери своей комнаты.

— Следуй за мной, — приказал он мальчику, распахнув дверь.

Джоак шаркал в двух шагах за спиной Грэшима. В коридоре было пусто, но Грэшим старался скрывать лицо под капюшоном. В этих коридорах слишком много любопытных глаз. Открытое лицо мальчика не вызовет никаких вопросов. Он ничем не отличался от любого другого слуги, разве что взгляд чуть менее осмысленный, чем у прочих. Тупица, так они решат, и будут вежливо делать вид, что не замечают юноши.

Грэшим следовал по хорошо знакомым коридорам. Ему не требовалось поднимать голову, чтобы проверить направление. Он поднялся по лестнице возле кухни и по пыльному переходу вышел в другое крыло. Сворачивая в лабиринте коридоров, он вошел в самую старую часть здания. Здесь пол покрывал слой пыли от крошащегося камня и раствора. Подойдя к западной башне «Копье Претора», названной в честь ее одинокого обитателя, Грэшим остановился, чтобы прочистить нос от накопившейся пыли, испачкав рукав белой мантии.

Мальчик остановился за спиной. Из носа у него текло.

— Оставайся здесь, — приказал Грэшим.

Убедившись, что Джоак его понял, Грэшим стал подниматься по бесчисленным ступенькам лестницы, уходившей в башню.

По пути он миновал двух стражников. Господин предупредил их о появлении Грэшима. Он даже руки не поднял, проходя мимо. В глазах стражников Грэшим увидел пустоту. Оба находились под действием заклинания порабощения — как и мальчик, если не считать того, что заклинание было куда более изощренным. Таким изощренным, что даже сами стражи и братья Ордена не замечали прикосновения господина.

Грэшим поднялся на последнюю площадку лестницы и подошел к дубовой двери, окованной железом. По обеим ее сторонам стояли два стража с мечами в ножнах. Когда он подошел, их глаза смотрели в одну точку. Грэшим поднял руку, чтобы постучать по дереву, но, прежде чем костяшки его пальцев коснулись дуба, дверь распахнулась.

— Входи, — последовал приказ.

Грэшим сжался, услышав голос Претора, — не от страха, а от того, что его тон ничем не отличался от голоса самого Грэшима, когда он обращался к Джоаку. Обращение господина к слуге.

Грэшим вошел в покои лидера Братства и увидел Претора, стоящего возле западного окна. Сквозь стекло виднелась темная тень башни, направленная в сторону далекого побережья. Претор смотрел на жалкие развалины некогда гордого города А'лоа Глен и на море, мимо островов Архипелага, которые темнели на воде, словно спины огромных морских существ. Грэшим знал, куда он смотрит.

Темный маг ждал. Дверь за ним закрылась, он услышал, как щелкнул засов. Теперь, когда вокруг не было любопытных глаз других братьев, Грэшим опустил капюшон.

Здесь не было тайн.

Темный маг продолжал хранить молчание. Претор заговорит, когда сочтет нужным, а пока Грэшим молча созерцал его напряженную спину. Лишь немногим было известно настоящее имя Претора. Как глава города и Братства он отказался от него, когда возложил на свои плечи бремя ответственности. Это произошло очень давно. Только Грэшим жил так долго, что помнил тот день.

Наконец Претор отвернулся от окна. Его глаза были такими же серыми, как глаза его брата Эр'рила.

— Я чувствую ее взгляд, — сказал Шоркан. — Ведьма смотрит в сторону Книги.

— Она придет сюда, — сказал Грэшим. — Книга ее зовет.

Претор Шоркан вновь стал смотреть в окно, а завитки черной энергии ласкали его кожу, словно насмехаясь над белыми одеяниями Претора.

— Мы должны быть готовы к встрече. Черное Сердце должно получить свою ведьму.

Элена сделала последний поворот, и на сердце у нее полегчало, когда перед ней возникло открытое пространство. Она вошла на Перевал Духов с благодарственной молитвой на устах. Порыв ветра попытался сорвать с ее головы капюшон, но ему быстро надоела эта игра, и ветер стих. Утро выдалось тихим, но Элена знала, что к вечеру ветер будет завывать в пиках Зубов, словно жалея о заходе солнца.

Она оглядела перевал. Прошлой ночью выпал снег, и теперь перед ней расстилался нетронутый белый покров. Элена не хотела портить вид следами своих сапог, но цель по-прежнему ее манила. Она вздохнула, и облачко пара поднялось на ее головой, а потом Элена пересекла перевал и начала короткий подъем к вершине. Тонкая корочка наста покрывала снег, протестующе потрескивая при каждом ее шаге. Треск заполнил ее слух.

К тому моменту, когда Элена приблизилась к высшей точке перевала, она брела по колено в снегу. Девушка вспотела и понимала, что если остановится, то быстро замерзнет. Наконец она оказалась у цели.

Элена остановилась и посмотрела на восток. Девушка слегка запыхалась, спина взмокла, скоро замерзнет, но она ни о чем не жалела. Горы открылись перед ней, а солнце купало ее в своем сиянии. Утро было таким ярким и прозрачным, что Элена могла бы поклясться: у самого края мира она может рассмотреть изгиб Великого океана. Земля распростерла перед ней свои бесконечные просторы. Она видела, как склоны уходят далеко вниз, в предгорья и долины. И зеленые поля, как обещание весны.