Коллин Хоук - Судьба тигра

Сунил, рыча от ярости, бросился ко мне, но Локеш отшвырнул его, как щенка.

– Не надо! Я сам вырву эту черную занозу, которая так долго раздражала меня!

Он стиснул зубы, вскинул здоровую руку и выпустил тучу ледяных осколков в сторону Кишана. Было видно, что это простое колдовство потребовало от него огромного напряжения. Локеш пошатнулся, попятился назад и едва не упал, споткнувшись о распростертое на земле тело Рена. В отместку он злобно пнул моего тигра ногой.

Рен не шелохнулся, копья торчали из его тела, как иглы дикобраза. Я больше не чувствовала его присутствия. Закрыв глаза, я позвала его.

«Рен?»

Ничего. Ни тепла. Ни сердцебиения. Ни мысли, ни шепота.

Смаргивая слезы, я заглянула в глаза моего тигра. Его пустой остекленевший взгляд напомнил мне пластмассовые глаза игрушечного тигра, которого я когда-то купила в магазине. Слезы потоком хлынули у меня по лицу, горе сотрясло меня.

Рен умер.

Потом неистовый гнев охватил меня, дикое пламя заполыхало во всем теле. Вскочив с земли, я забежала за спину Локешу, замахнулась Вервью и прошептала:

– За Рена!

С громким щелчком Огненная вервь обвилась вокруг горла Локеша.

Он захрипел. Потом вскинул руки, схватился за Вервь и потянул, пытаясь оторвать ее от себя, но только туже затянул удавку. Я увидела древний медальон, по-прежнему зажатый в посиневших пальцах колдуна. Собрав всю свою оставшуюся силу, я направила ее в медальон. Ослепительный золотой свет залил мое тело, на миг я снова почувствовала присутствие Рена. Я закрыла глаза и представила, будто он стоит со мной рядом, прижимаясь щекой к моей щеке. Соединяясь, мы с ним рождали силу, которая была сильнее земли, воды, ветра, огня и пространства. Потому что эта сила издревле называлась любовью.

Золотой свет заструился из моих рук в рукоять Огненной верви. Медальон Локеша обратился в пепел. Волна золотой магии подхватила злого колдуна и подбросила его в воздух. Свет был настолько силен, что все небо окрасилось золотом. Потом полыхнуло зарево, оглушительный грохот прокатился над долиной, могучая гора задрожала, и фонтаны воды выплеснулись из озер.

Раздался последний страшный вопль – и все было кончено. Мертвое тело Локеша, злого демона Махишасуры, которого мне было суждено убить, тяжело рухнуло на землю.

Мои силы закончились, я почувствовала, как призрачные руки отпускают меня. Пылавшая щека вдруг сделалась холодной.

«Рен? – беззвучно взмолилась я. – Рен! Пожалуйста, не оставляй меня!»

«Ты всегда будешь в моем сердце. Всегда», – прошептал его добрый голос и растаял.

Я упала на черную землю и разрыдалась.

Глава 30

Тайна амулета

Теплая рука легла на мое плечо.

– Келси? – Голос Кишана дрожал.

Я бешено затрясла головой, не в силах вместить случившееся, не желая принимать ничьего утешения.

Кишан упал на колени перед телом белого тигра. Бережно, осторожно он стал вынимать копья.

– Он… правда… умер, да? – спросила я.

Кишан поднял на меня полные слез золотые глаза, кивнул. Шумно глотая, он смотрел на мертвое тело своего брата. Потом провел дрожащей рукой по глазам и испустил страшный вопль. Вырвав копье из груди Рена, он вскочил и бросился бежать.

Подскочив к мертвому телу Локеша, Кишан поднял копье и с размаху воткнул его в тело колдуна. Потом, рыдая, упал на колени.

Дурга присела возле Рена и влила ему в рот эликсир. Но драгоценная жидкость лишь пробежала у него по губам и закапала на землю. Я знала, что все бесполезно. Даже чудесный эликсир не мог воскрешать мертвых. Дурга несколько раз встряхнула Рена, что-то приговаривая на своем родном языке. Слезы текли по ее щекам. Этого я уже не смогла вынести и грубо отпихнула ее от Рена.

– Убери от него свои руки! Ты предала нас! Если бы не ты, он был бы сейчас жив!

– Но я ничего не сделала! – с мукой в голосе ответила Дурга. – Я старалась держаться в стороне. Если бы Кишан…

– Не смей обвинять Кишана! – заорала я, тыча пальцем сначала в сторону Рена, а потом в нее. – Это все случилось из-за твоей беспомощности! Ты ничего не смогла сделать сама! Мне пришлось прийти сюда и сделать твою работу! Стать богиней вместо тебя. Знаешь, у меня для тебя есть новости. Мне надоело быть твоей избранницей. Ты поняла?

Она безжизненно кивнула и прошептала:

– Я тоже любила его, маленькая сестрица.

Лучше бы она этого не говорила.

– Любила? Любила?! Да как ты смеешь говорить о любви? Ты знала его всего… месяц, да? Он был мой, слышишь? Он был мой задолго до того, как ты положила на него глаз, и он был моим, когда умер! Единственное, что разлучало нас с ним в прошлом и настоящем, – была ты, всегда ты! В будущем ты украла его воспоминания обо мне, в прошлом пыталась отнять его у меня. Если бы не ты, мы с ним всегда были бы вместе. И сейчас были бы! Рен никогда не был твоим, слышишь?

Слезы закапали с длинных ресниц Дурги.

– Но я… я никогда… – начала она, но я повернулась к ней спиной, не желая слушать, что она скажет.

Меня трясло от праведного гнева, мои руки сами собой сжались в кулаки. Наверное, в тот момент я могла бы снова кого-нибудь убить. Дурга сидела на корточках и ошеломленно смотрела на меня, но какое мне было дело до нее? Я схватила тяжелую лапу Рена, пригладила белую его шерсть, прижалась к ней губами.

Устав путаться в своих многочисленных руках, я набросила на себя Шарф и попросила поскорее снова превратить меня в Келси. Это было единственное, чего я хотела по-настоящему, – быть обычной девушкой из Орегона, которая учится в университете и встречается с парнем, которого любит. Только это мне уже было не суждено.

Дотронувшись до броши, я попросила снять все доспехи с меня и с тела Рена. Когда все было исполнено, я с яростью швырнула золотую безделушку под ноги Дурге. Она выглядела измученной и сломленной, но мне было ни капельки ее не жаль. Не говоря ни слова, она с усилием наклонилась, подняла брошь и ушла в рощу.

Я подползла поближе к Рену, положила его голову себе на колени. Плача, я гладила его мягкие уши и снова и снова твердила, как я люблю его.

– Вернись, ну пожалуйста, – рыдала я. – Ты мне нужен, слышишь?

Я снова была окружена смертью, как в давнем кошмаре. Мертвые воины лежали на поле вокруг меня. В воздухе висел пепел сожженных демонов. Мои родители, мистер Кадам, Рен. Они все умерли, и я уже не знала, для чего мне жить дальше.

Я раскачивалась из стороны в сторону, крепко прижимая к себе Рена. Кишан сел рядом со мной, в его глазах, обращенных на меня, застыла боль. Я почувствовала слабый укол вины, но горе и мука быстро вытеснили это чувство. Он убрал волосы с моей мокрой щеки, молча заправил их мне за ухо.