Мир лабиринта и костей (СИ) - "mikki host"

«Я не настолько жесток».

— Да-да, конечно, так я тебе и поверил… Ну что, прогуляемся?

Глава 21. Трон из шипов, колыбель из костей

Когда Клаудия сказала, что твари, властвующие на неисследованных территориях Диких Земель, близко, Энцелад подумал, что они действительно близко. Возможно, они, скрытые хаосом, всё это время были на расстоянии вытянутой руки. Но даже спустя несколько часов им не встретился ни один демон, хотя Клаудия продолжала говорить о том, что тёмные создания близко.

— Ты просто издеваешься, да? — в конце концов прошипел Энцелад, не выдержав. Джинн, идущий впереди, остановился и расправил крылья так резко, что Энцелад врезался бы в них, если бы вовремя не сделал шаг в сторону.

— Если бы я хотела поиздеваться, я бы придумала что-то получше, — сквозь зубы ответила Клаудия, бросив на него косой взгляд.

— Может, у тебя мозги плывут из-за этого дрянного проклятия?

Что-то резко ударило его по лицу, и только мгновением позже Энцелад понял, что это были перья. Джинн вновь попытался ударить его крылом.

— Я оторву тебе их, — предупредил Энцелад.

Джинн рассмеялся, сложив руки на груди.

— Давай, милый, попробуй. Я подниму тебя выше облаков и сброшу. Даже костей не останется.

— Костей? — озадаченно повторила Клаудия.

Энцелад громко фыркнул, возведя глаза к небу, закрытому серыми облаками, через которые изредка проникал тусклый свет. Ни разу за все эти часы небо не стало светлее, лишь темнело, а после возвращалось к серости, к которой Энцелад успел привыкнуть. Местность же не менялась: пустынные равнины, укрытые тонким слоем пепла и белой пыли, под которым виднелась жухлая трава, залитая кровью. Ни в одной из сторон не было видно ни городов или крепостей, ни хотя бы гор или лесов. Не было даже Блуждающих Душ, хотя Клаудия говорила, что они постоянно следуют за ними, смотрят, чтобы они не сбились с пути. Будто здесь может быть какой-либо путь.

Клаудия шла за зовом Блуждающих Душ, уверенная, что они приведут к ответам. Она говорила об истине, которой владеют боги, но не объясняла, что это такое. Стефан пытался пару раз объяснить, но так и не смог. Даже когда по его просьбе Клаудия задавала вопросы Блуждающим Душам, яснее не остановилось.

Энцелад даже не пытался вмешиваться. Ни магии, ни божественность, ни уж тем более какая-то там истина, которой владели боги, его не волновали. Всё, что ему было нужно, так это следить за Клаудией, как и приказал Гилберт. Даже здесь, в какой-то неисследованной части Диких Земель, где, казалось бы, царили смерть и запустение, Энцелад не забывал о том, чего хотел его король.

— Кости, — задумчиво повторила Клаудия, остановившись.

Джинн тут же обернулся к ней и, Энцелад был готов поклясться, едва сдержал порыв укрыть Клаудию крыльями, как если бы хотел защитить от всего мира. За последние часы он делал так пару раз, — в основном после того, как Энцелад начинал ругаться с ней, — но сейчас замер на месте, настороженно уставившись на Клаудию. Стефан, без остановки пытавшийся переписать сигилы на руке так, чтобы они работали, просто прошёл бы мимо, если бы Энцелад не схватил его за воротник рубашки и не потянул назад.

— Звёздная пыль наполняет кости, — будто на автомате пробормотал Стефан. — Да-да, это мы помним.

— Надеюсь, это не про меня, — с лёгким испугом пробормотал Джинн. — Я, знаете ли, очень красивая звезда, не хочу так бесславно умирать.

Энцелад тихо фыркнул.

— Предпочтёшь, чтобы демоны разорвали на части?

— Ты всегда такой злой? Или тогда когда девушка не даёт?

От неожиданности Энцелад едва не прыснул от смеха, но сдержался. Зато Клаудия, мгновенно забыв о своих рассуждениях, громко рассмеялась, уставившись на него, и Джинн тут же подхватил её смех.

— Замечательно, — проворчал Энцелад, ущипнув себя за переносицу. Секундой позже он услышал ещё один смешок и, стиснув зубы, повернулся к Стефану. — И ты туда же?

— Честно, впервые вижу, чтобы тебя смутили, — ответил Стефан, подняв ладони, будто сдаваясь. — А мне больше семисот лет, прошу не забывать.

— Я не…

— О, не бойся, — притворно жалостливым голосом сказала Клаудия, перебив Энцелада, — если не будешь надоедать и не умрёшь, напоровшись на собственную стрелу, я, может, сжалюсь и поцелую тебя.

Джинн рассмеялся ещё громче и захлопал крыльями, поднимая с земли пепел и белую пыль. Клаудия совсем легко толкнула его в плечо, и Джинн, не говоря ни слова, — в основном из-за смеха, конечно, — развернулся и пошёл вслед за ней. Клаудия как ни в чём не бывало начала говорить о том, что услышала от Блуждающих Душ, а Джинн либо с умным видом кивал, либо задавал уточняющие вопросы, лишь раз помахав крылом и тем самым прося поторопиться.

— Просто фантастика какая-то, — покачав головой, сказал Стефан. — Лабиринт едва не убил нас с Джинном, ты смутился из-за безобидной шутки, а ещё и это местечко стрёмное…

— Иди к чёрту, — бросил Энцелад.

— Судя по всему, мы скоро придём к кому-то намного хуже.

Энцелад закатил глаза, чувствуя, как с каждым шагом и слово всё больше раздражается. Впервые с ним происходило что-то подобное: неизвестность выматывала, однообразность пейзажей давила, а отсутствие хоть каких-то ответов едва не выводило из себя. Может, он не был настолько одарён в области магии или проклятий, априори знал про хаос меньше, но это не означало, что он был бесполезным и над ним можно было издеваться, говоря всякую ерунду и сильно ограничивая в ответах.

Выдохнув, Энцелад пробежался пальцами по оперению стрелы, мгновенно появившейся в колчане, закреплённом на поясе. Даже сейчас, в богами забытом месте, где магия была нестабильна, а голоса мёртвых не утихали, чары, когда-то наложенные феями, были сильны.

Иногда Энцелад, не зная, чем занять руки, так делал — и всё ждал, что чары не отзовутся. Распознают его сомнения и страх, из-за которых он порой не мог прицелится, и не позволят ему воспользоваться оружием. Это было просто глупо, — чары, связанные с кровью, всегда будут подчиняться ему, — и в то же время больно. Энцелад редко брал этот лук в руки, потому что Диона души в нём не чаяла и никому не позволяла хотя бы пальцем к нему прикасаться. И согласно кэргорским традициям, Энцелад был обязан положить лук рядом с телом сестры, но, поддавшись искушению, оставил себе. Чтобы знать, что он никогда не был один. Помнить, почему он до сих пор стоит на ногах. Чтобы потом, когда он встретит Диону в мире мёртвых, когда Мерула проводит его к ней, сказать, что он старался.

— Стоять.

Энцелад слишком поздно услышал предупреждение — мгновением позже Стефан схватил его за воротник куртки и дёрнул назад, причём улыбался он так, будто это было в порядке вещей. Энцелад бы огрызнулся, если бы Клаудия, остановившийся на вершине небольшого холма, не сорвалась вдруг вниз.

— Эй! — взволнованно крикнул Джинн, сорвавшись с места.

— Она близко! — крикнула Клаудия, не останавливаясь.

Джинн, подлетев ещё ближе, резко остановился напротив и раскинул крылья, преграждая ей дорогу. К тому моменту, как Стефан и Энцелад оказались рядом, напряжённые и готовые в любую секунду отражать нападение, Клаудия перешла на повышенный тон.

— Блуждающие Души говорят, что она близко!

— Кто — она? — резко уточнил Стефан.

— Эльфийская кровь.

Энцелад озадаченно переглянулся с магом.

— А ты не ошиблась?

— Надеюсь, это не эльфы Джокасты, — пробормотал Джинн. — А у нас вообще есть ещё кто-то с кровью эльфов? Ну, помимо эльфов Элвы.

— Речь идёт не об эльфах, — возразила Клаудия, отталкивая крыло Джинна и проходя дальше, — а об их крови.

Не говоря больше ни слова, она побежала вниз, оглядываясь по сторонам, и Энцелад без раздумий рванул следом. Лишь полминуты спустя, когда они оказались у подножия склона, а Джинн приземлился рядом, подняв пыль и пепел, стало понятно, почему Клаудия так торопилась сюда.

Перед ними было кладбище. Не в прямом смысле: здесь не было могильных плит, статуй, памятников или склепов. Здесь было поле, простиравшееся до горизонта, усеянное костями, напоминавшими человеческие, и огромными скелетами, которые тоже напоминали человеческие, но просто не могли быть ими. Вдалеке Энцелад видел огромный череп, наполовину ушедший под рыхлую землю, чуть ближе и правее — грудную клетку с расколотыми рёбрами. И совсем-совсем далеко, там, где была линия горизонта, возвышалось бело-серое здание, напоминавшее полуразрушенный дворец, на который Клаудия указала рукой.