Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна
Ирейн мрачно подумала, не засчитать ли за ментальные пытки пение заезжего мага-боевика, как на грех, возомнившего себя менестрелем. Или попытки Лиз приготовить что-то сложнее рагу. Или общение с Беатой, которое само по себе — сплошная ментальная пытка, вот прям отсюда и до заката!
— Вы ошиблись, — кашлянула она. — Меня никто не... пытал, ничего такого.
— То есть, вы этого даже не помните? — нахмурился дракон. — Все даже серьёзнее, чем я полагал... Странно — я не вижу прямого влияния на память, а боль, которую вы должны были испытать в процессе...
— Погодите, — до Ирейн, как до синей улитки, с запозданием дошло — и да, от воспоминаний о пережитых ощущениях по коже пробежали волны холода. — Вы все неверно поняли! Меня не пытали, это... ну, вроде лечения. Не совсем законная, но вполне распространенная услуга, её оказывают целители-менталисты.
Под внимательным взглядом дракона она слегка смешалась.
— Вроде лечения, — повторил Каменный. — Могу я узнать, от чего вас таким, не побоюсь этого слова, экстравагантным способом лечили?
Ирейн чуть смешалась, примерно предполагая реакцию на свое высказывание, но все же пояснила:
— От магии.
Рожи драконов стали совсем уж непередаваемыми, пришлось пояснять:
— Меня предупредили, что больно будет. Я сама согласилась! Это для моего блага — чтобы магия не выходила из-под контроля, и учиться не пришлось. Работает просто... тот менталист пояснял, что-то насчет каких-то реф-реакций: всякий раз, когда магия пытается вырваться, тело испытывает очень сильную боль. Так постепенно я сама всячески подавляю магию... или вроде того. Тут главное — пережить первые полгода, а потом магия почти перестает проявляться.
Ирейн чувствовала себя очень неуютно под драконьими взглядами. Путали и эмоции Тира — ярость, огорчение, печаль, желание защитить и невозможность это сделать...
— Вы не понимаете, — вздохнула она. — Это иногда действительно необходимо. И со мной было так: вот уехала бы я в магическую школу, потом — университет. Общий срок обучения — почти двадцать лет. Шутка ли? Родители мои пусть и не бедны, но оплатить учёбу в таких заведениях от и до не могли, потому пришлось бы отрабатывать учёбу государству, а это годы и годы. Да и сам способ отработки... У магов баб почти наравне с мужиками и на войну, и в охрану политическим шишкам, и в эти... как их там... межмировые экскебиции берут. Там и помереть недолго! А кто бы тогда за моими родителями приглядывал? Что бы стало с трактиром? У них не было никого, кроме меня! Так что этот лекарь сделал благо, и деньги ему были не зря уплачены.
Ирейн внутренне кипела. Им, небось, легко рассуждать, сидя внутри волшебного города и будучи условно бессмертными оборотнями, превращающимися в гигантских ящериц!
— Экспедиции, — поправил лекарь-дракон быстро. — Да, кажется, я улавливаю эту идею. Прошу простить мои резкие высказывания, моя Княгиня. Стоило понять сразу. Благо, это явление типично для развивающейся человеческой культуры, и не столь важно, применяется ли в качестве лекарства вода, ментальная магия или электрошок.
Ирейн не совсем поняла последние слова, но пошла на попятный. Право, с чего это она на лекаря взъелась? Пора бы уже привыкнуть к тому, какая у нелюдей бывает реакция.
— И вы простите, — сказала она. — Знаю, что у вас такое не принято.
— Не принято, — вздохнул Каменный. — Это не совсем верная постановка вопроса. Видите ли, для нас понятие Предназначения — базис, на котором зиждется культура. Нам от рождения даруется магия, место в паутине вероятностей и истинная пара. И то, что было сделано с вами, не может восприниматься нами адекватно: вы были буквально на волоске от того, чтобы лишиться магии и всего, что приходит с ней — пары в том числе.
Ирейн поёжилась от того ужаса, который охватил Тира.
— Нам повезло, что этого не произошло, — продолжил лекарь. — Но оставить все, как есть, не представляется возможным, если вы желаете в будущем наладить нормальный, стабильный энергообмен.
— Вы можете это исправить, господин Ме? — спросил Тир, положив руки ей на плечи.
— Как я уже сказал, мне придётся ещё получить консультации от специалистов, ибо мои познания в тёмной магии недостаточно глубоки. Однако, прогноз спорный. Да, что-то сделать удастся, но вы и сами должны понимать ситуацию. Её светлость — тёмная ведьма. Это значит, что дар её, по сути, состоит из трёх взаимосвязанных составляющих — магий смерти, хтонической природной и ментальной. Последняя, как вы знаете, входит в десятку самых сложных для изучения и тройку хуже всего поддающихся контролю. С лёгкой руки... моего неведомого коллеги, которого я позже попытаюсь отыскать для обстоятельной научной беседы, магия ассоциируется у княгини с болью. Таким образом, для того, чтобы все исправить, помимо лекарского вмешательства потребуются старания, медитации, тренировки сознания с её стороны. И уйдут на то, чтобы получить хотя бы минимальный эффект, не дни и не месяцы, а годы.
— Годы...
— Да, Княже. Увы, но в ментальных сферах правило «ломать проще, чем строить» работает в разы сильнее остальных. Сознание слишком сложно, ментальная энергетика тонка и непредсказуема, и мгновенного результата тут быть не может, равно как и гарантий. Я сделаю все, что смогу — но остальное будет зависеть от вас.
Тир осторожно погладил Ирейн.
— Хорошо, — сказал он. — Вы отчитаетесь перед Советом о состоянии княгини?
— Лишь о текущем состоянии, — дракон серьёзно поглядел в глаза князю. — Я сообщу им, что из-за покушения княгиня сможет встретиться с ними не ранее чем через пятнадцать суток. Остальное останется меж нами.
— Спасибо, — сказал Тир. — Я запомню это.
А потом повернулся к Ирейн.
— Слышал, у людей принято заносить женщин в новый дом на руках. Как ты думаешь, будет логично, если ты будешь нести Вету, а я — тебя?..
***
— Нельзя же оставлять их прямо так, на виду! А если кто украдёт?
