Виктор Никитин - Легенда дьявольского перекрестка

- И правом управления старой крепостью, - улыбнулся Николаус, которого наблюдательность и умозаключения Михаэля Бреверна смущали и сильно удивляли одновременно.

- Да, и правом управления старой крепостью.

Буквально завороженный повествованием Хорст подошел ближе и на вдохе выпалил:

- Дальше-дальше, господин Бреверн. Не тяните.

- Уважаемый предок не менее уважаемого Николауса...

- Мой прадед, - подсказал юноша.

- Прадед, конечно, - согласился Михаэль и продолжил: - В 1529 году он участвовал в освобождении Вены от турок, командуя небольшим отрядом. Пять стрел пробили его доспехи, серьезно ранив. Оперенья торчали в разные стороны, однако мужественный прадед Николауса мало того, что продолжил командовать своим отрядом, так еще и одним из первых вошел в Вену, которую турки все-таки сдали. По окончанию битвы за Вену и по излечению героя он был награжден титулом и правом управления крепостью.

- Ну, не томите, - снова заулыбался Николаус, восхищенный проницательностью и познаниями Михаэля.

- Итак, - Михаэль Бреверн поднялся, чтобы громогласно представить всем присутствующим молодого человека. - Прошу любить и жаловать Николауса фон Граусбурга, владетельного риттера, по всей видимости, возвращающегося от герцога Мекленбургского, который подтвердил его права на титул и владения.

После этих слов Николаус поднялся и поклонился всем своим новым знакомым.

- Все верно, - сказал он. - Ну, кроме того, что стрел, поразивших моего прадеда, согласно преданию, было три, и на родовом гербе их тоже три. Плюс к этому уточнение: владельцем крепости Граусбург и окрестностей является мой любимый отец. Он сейчас болен, и поэтому именно я ездил к герцогу, чтобы подтвердить право владения землями. Крепость у нас никто не отнимает, а вот насчет земель мы вынуждены уже долгое время спорить с более именитыми и богатыми соседями.

Все случайные гости постоялого двора были восхищены умом Михаэля. Все, кроме Пауля Рейхенштейна, не могли отвести от него восторженных взглядов. Еще бы, не всякий может так точно подметить мельчайшие детали, не заметные и не очевидные для окружающих, а потом, так мастерски сопоставив и проанализировав полученное, выдать итог.

- Вы сказали, - обратилась к Михаэлю Эльза Келлер, - что Николаус имеет отношение к военному ремеслу, не являясь при этом военным. Разве допустимо ему наследовать титул риттера?

- Его род не первое поколение занимается разведением одних из лучших лошадей, которых поставляет нашему герцогу. Их скакуны от рождения приучены к сражениям.

- И немало пополняем казну не только с управления никому не нужной крепостью.

И лишь нотариус переводил задумчивый взгляд с Николауса на Михаэля и обратно, о чем-то серьезно размышляя. Наконец он спросил, обращаясь к юному фон Граусбургу:

- Простите, а когда это турки умудрились захватить Вену?

Ответить Николаусу не дал Михаэль, заговорив с Рейхенштейном:

- Как я посмотрю, вы слишком долго прожили взаперти в своем аббатстве, если не слышали о турецком нашествии, произошедшем в прошлом веке. Во время рассказа Виллема я не позволил себе его прервать в ответ на ваше высказывание о Лютере, которого вы назвали еретиком. Однако сейчас полагаю необходимым сообщить вам, что вы рассуждаете о том, чего не знаете и никогда не знали, о том, что вам попросту не понять.

Пауль приосанился, расправил плечи и возразил с деланым спокойствием:

- Это мое мнение и мнение всех просвещенных людей современности. Пусть ваша ересь остается только вашим уделом, а я, хоть и церковный нотариус, но не священник, и не намерен возвращать вас к истинной вере, которая единственная в силах спасти вашу заблудшую душу. Надеюсь, однажды вы осознаете это самостоятельно. И я любезно прошу вас больше со мной не общаться.

- Отлично. Я согласен больше не иметь с вами никаких разговоров, но только повторите, пожалуйста, откуда вы ехали и где потеряли карету?

- Я ехал из Зеенвица, и примерно на полпути до этого непонятного трактира на меня напали волки, - развел руками Пауль, как будто показывая, что неоднократно рассказывал об этом и уже утомился. - Они разорвали слугу, управлявшего каретой. А когда...

- Скажите, где осталась карета? - прервал его Михаэль, подводя ближе к сути.

- Там же, - удивился нотариус. - Прямо на дороге. Я, наверное, больше часа боялся выбраться из нее и все звал кого-нибудь. А когда выбрался, то кинулся со всех ног сюда, намереваясь найти среди людей защиту, которой так и не получил.

- Карета? - с нотками сомнения переспросил Виллем, не ожидавший, что окажется втянутым в спор со своим небольшим, но важным пояснением.

- Я выехал из Зеенвица позже вас, - начал Михаэль, - и могу со всей безусловностью утверждать, что на дороге нет кареты. А еще там нет никаких следов нападения волков, никаких разорванных и обглоданных трупов.

- В нашей местности уже лет десять никто не рассказывал о волках, нападающих на людей, а тем более на экипажи, - проронил Хорст, и глянул на Эльзу, которая утвердительно закивала.

- Так что, господин Рейхенштейн, признавайтесь, была ли вообще у вас карета?

Виллем решительно поднялся и потянул руку вверх, привлекая всеобщее внимание:

- Думаю, что была. И была, и есть. Она стоит в конюшне. Я ее сам видел. Ее и двух пегих лошадей, о которых упоминал господин нотариус.

- Вы принимаете меня за сумасшедшего? - утомленно поинтересовался Пауль.

- Мы не можем проверить историю с постелью, которая заправляется сама по себе, но можем все вместе осмотреть карету, что стоит в конюшне. Вы только опишите свою заранее, а потом сравним.

Путники направились к выходу из трактира, когда заметили, что освещение в зале стало тусклым и продолжало стремительно меркнуть. Поначалу все приняли это за обман зрения, вызванный скопившейся за трудный день усталостью, так вдруг накатившей и затуманившей взор. Машинально они потянулись к глазам.

Протерев веки, Хорст изумленно наблюдал, как принесенные и разожженные им толстые свечи истончаются и вытягиваются, медленно закручиваясь в высокие спирали. Но едва он собрался крикнуть и обратить внимание других на происходящее, как огонь на кончиках свечей полыхнул ярко, до рези и слез в глазах.

И тут же громыхнуло в печи. Сидевшую у нее Эльзу как из пушки обдало искрами и дымом так, что Хорст потерял ее из виду. Начисто забыв обо всем на свете, кроме жены, он бросился к ней, защищая от уже миновавшей угрозы.

Глава восьмая

Скоро выяснилось, что Эльза совсем не пострадала, лишь измазалась в саже и была сильно напугана. От неожиданного потрясения она долго ничего не могла сказать, все смотрела в никуда, широко раскрыв глаза, бессмысленно шевеля бескровными губами и беспрестанно ощупывая свое платье.