Ули Драфтер - Преумножающий дары

Поняв, где находится, она вскрикивает, прижав ладони к лицу, закрыв ими себя от реальности.

— Нет, прошу, не надо, — ее мольба не тревожит меня, но заставляет проявить должное сочувствие.

— Успокойся, — беру ее за руки, отнимаю их от лица, прося смотреть на меня, — слушай внимательно: я полностью сохраню твои ресурсы, компенсирую потерю. Ты восстановишься и сможешь вернуться, — видя слезы в глазах, я все же продолжаю, — я проведу ликвидацию быстро, ты не почувствуешь ничего.

Тем не менее, ее начинает бить дрожь. Тогда, я обнимаю ее, прижимая к себе, наложник пытается высвободиться, боится. Я, не думая дальше, слегка ослабляю хватку, но тут же своими губами прижимаюсь к ее, полураскрытым. Тепло ее тела просачивается в мое, она замирает от неожиданности. Я же пользуюсь тем, что она успокоилась, погружаю функционала в слабый анабиоз, позволяющий телу быть подконтрольным мне, а восприятие наложника заблокировав от любых раздражителей. Осторожно опустив ее на колени, я укладываю наложника головой на подготовленную деревянную плаху. Волосы, укрывшие ее плечи, аккуратно собираю, завязав в узел на затылке. Я не хотел причинять сильных повреждений ее оболочке. Но более быстрым и верным был именно такой способ ликвидации.

Глубоко вдохнув, я подавляю свое волнение, придаю твердость рукам и корпусу. Встаю крепко, чтобы не сместить намеченный удар. Топор замирает, поднятый в верхней точке и падает, завершая дугу, воткнувшись в дерево плахи, легко, без какого-либо сопротивления пройдя через плоть оболочки. Кровь, жизненная жидкость нейтрального тела, заливает пол у моих ног. Голова, теперь бездушный предмет откатилась в сторону. Я же внутренне рад тому, что ее укрывают волосы золотистые, а не темные, как у Нин.

Зафиксировав ликвидацию для отчета, я жду момента, когда тело распадается, не оставляя и следа. Затем, возвращаюсь в свой покой, желая только уединения.

Но, как бы не было тяжело испытание, я не прошел его до конца. Нужно было еще восполнить резерв. Со всеми потерями мне было необходимо почти два уровня. Где найти такое количество в закрытом пространстве форта, оставалось только гадать. Но у меня было два варианта. Один из них — участие в боях, но в них я не был уверен. Другой — виденное мной гнездо в нижнем уровне катакомб.

Именно последний вариант я рассматриваю как основной. Не дожидаясь ночи, я выхожу через ворота форта и спускаюсь к подножию холма, где находилась пещера. Отыскав ее только благодаря проникающему зрению, иду дорогой, что ранее вывела меня на поверхность. Гнездо создает зашумление при сканировании, поэтому я нахожу его не сразу.

Теперь, приближаясь к нему, понимаю, что сущностей там не так и много. Кладка их зародыше, заключенных в округлые капсулы, насчитывала не больше семи. Активные же, но еще не взрослые особи насчитывали в своем количестве пятерых. Они совершенно не боялись моего присутствия, легко отзывались на прикосновения. Взрослый же червь был в отдалении, возможно, искал слабые энергоростки для пропитания потомства. Я извлек копье, собираясь собрать их энергию для себя. Как принадлежащая красному спектру она бы усвоилась мной мгновенно. Но стоило мне приблизить его острие к ближайшей сущности, как оно, совершенно не осознавая опасности, начало проявлять ласку на легкое касание. Я застыл, созерцая этот контраст намерений — моего уничтожить жизнь и его — дарить радость всему, что окружает.

Я иду прочь от гнезда, поспешно, словно убегая от собственных мыслей. Тороплюсь, будто боюсь, что некая моя вторая суть догонит и заставит осознать, пожалеть о содеянном. Я бегу от себя самого. Гнездо так и оставлено нетронутым. Червь-родитель обнаружит там пять детских особей и семь не вылупившихся зародышей, всех невредимыми. Я оставил им немного своей энергии в корм. Теперь же припоминал все возможные слова диалекта параллели, отразивших бы мою сознательность.

Что-то после ликвидации неповинного функционала раскололо мое понимание, внесло сомнение. Так ли правильно я себя осознаю? И правильно ли поступаю, что иду на поводу обстоятельств? Почему не могу быть равнодушным, когда от меня этого и ждут? Почему не могу быть жестоким, когда это диктуют даже мои функции? Благодарность? Жалость? Что еще я о себе не знаю? Что еще способен испытывать бесчувственный по определению?

Впереди был подъем на верхний ярус катакомб. И попытка отыграть потерю потенциала.

Уже знакомой дорогой поднимаюсь в верхние ярусы, после недолгого перехода попадаю в зал с закрытыми нишами. Пока здесь никого, но далее туннель ведет к месту, где я встретил Нин. Бои, вероятно уже начались и этот за не пустовал тоже. Как я не старался, мое появление не осталось незамеченным. Те наложники, что были в зале, при виде меня вжались в стену. Но, к моему несчастью, это было не самым неприятным. Функционалы исполнители, так же находящиеся здесь проявили менее сдержанную реакцию.

— А ну стой! — слышу я оклик позади. Не останавливаюсь, наоборот, надеюсь затеряться в зале боев. Но они окликнувшие оказываются быстрее меня.

Тяжелая ладонь, опущенная на мое плечо заставляет не просто остановиться, а едва не упасть. Затем, резкое движение назад с силой прикладывает меня спиной к камню стены.

— Энгах, я ведь не ошибся? — передо мной функционал-исполнитель, стоящий на границе второго ранга. Он несколько ниже ростом чем большинство подобных ему, но выше меня, имеет отличительную внешность. И яркий цвет ярости в ауре. Подтверждения от меня он не ждет, — Что ты сделал с Мити? — он сразу переходит к вопросу.

— Мити? — я догадываюсь о ком он, но догадка мне крайне не нравится.

— Не делай вид, что не знаешь, энгах, — давление на мое плечо возрастает, — свободный функционал, наложник. Ты увел ее и она больше не вернулась.

Я чувствую, как угнетение моей ауры отражается тяжестью в груди оболочки.

— Послушай, — говорю ему спокойно, как только могу, — я расскажу, но только наедине.

— Не ставь мне условия, — его мое спокойствие только злит и он с силой снова прикладывает меня о камень стены, — какое ты имел право…

— Я объясню, — стараюсь снова его успокоить, — просто выслушай.

— Говори, — он отвечает сквозь сжатые зубы.

— Не здесь, — настаиваю я. Мне бы не хотелось, чтобы были свидетели нашего предстоящего разговора.

— Ладно, — соглашается он, продолжая удерживать меня за плечо, увлекает в тупиковое ответвление зала.

Дойдя до конца прохода, я сбрасываю его захват, становясь перед функционалом.

— Прошу, выслушай до конца, что я скажу, — я виноват, я знаю об этом и теперь чувство собственной беспомощности давит с новой силой, — мне пришлось провести ее ликвидацию.