Альмира Илвайри - Дверь в Вечность

На фоне почтительного отношения адмирала Кирка и герцога Хродды обращение короля с ней выглядело диким. Прости меня, Лис — я знаю, что у вас не принято плохо говорить об отце, но о короле Ургоне я ничего хорошего сказать не могу.

— Я тоже, — хмуро отозвалась Лис. — Рассказывайте все, как есть.

— С ней он вел себя как животное, не обремененное и граммом интеллекта. Он настолько не стеснялся в манерах, что однажды попытался овладеть леди Эстреллой в одном из залов дворца во время нашей с нею прогулки. Я заломил ему руки за спину и сказал, что в следующий раз оторву голову, а заодно и кое-что другое. После этого отношения с королем у меня здорово испортились. А с леди Эстреллой мы подружились еще больше.

Ее рассказы сильно изменили мои представления о гуманоидных расах. Благодаря ей я начал понимать людей. Но самое удивительное, что и она с не меньшим интересом расспрашивала меня о Мекланнэр, об общине, о сан Т'Сэе. В отличие от многих, она отнеслась к нам с открытым сердцем. Она просила передать привет учителю сан Т'Сэю всякий раз, когда мне случалось говорить с учителем по гиперпространственной связи, и ей очень хотелось встретиться с ним лично. Но она была заперта во дворце, как птица в клетке, и я не знал, как король собирается распорядиться ее судьбой.

Когда леди Эстрелла забеременела, я перестал пускать Ургона в ее апартаменты, потому что по арусианским обычаям к женщине, ждущей ребенка, нельзя допускать отрицательные эмоции, а Ургон являлся для нее сплошной отрицательной эмоцией. Король был в бешенстве. Я старался не допускать к леди Эстрелле и тех, кто питал к ней недобрые чувства. Леди Гарпину, мать твоего любезного братца Горпа, я не подпускал к ней на расстоянии выстрела из бластера. Зато адмирал Кирк и герцог Хродда могли зайти к ней в любое время — я знал, что леди Эстрелла будет им рада. К ней постоянно ходили королевские дети, которым не хватало ласки их собственных матерей, занятых придворными интригами. У нее же нашла приют несчастная девушка Элизабет, испытавшая все прелести плена у пиратов и отданная в наложницы королю. Позже адмирал Кирк нашел возможность отправить Элизабет домой; тебя назвали в ее честь.

Первые три года после рождения ты была с матерью. Ты помнишь что-нибудь?

— Нет, — ответила Лис. — Совершенно ничего.

— Тебя заставили забыть, — тяжело проговорил Л'Ронг. — Но со временем, быть может, ты вспомнишь… — Он помолчал. — Три этих года были счастливым временем для леди Эстреллы. Она словно светилась счастьем, распространяя его вокруг в сером, унылом дворце Ургона. Под ее руками все цвело, даже чахлые растения, приносимые королевскими детьми. Я помог ей устроить домашний сад. Там был даже небольшой водоем; леди Эстрелла говорила, что это хоть немного заменит тебе чудесную арусианскую природу.

Потом тебя отняли у матери. Случилось это по моей вине. Мне приходилось иногда отлучаться на день-другой, чтобы работать над своей трансформацией — этого требовал Путь. Вместо себя я оставлял И-Норга, который не был посвящен во все тонкости жизни королевского двора. Это и было моей ошибкой. Однажды, вернувшись, я застал И-Норга в недоумении, а леди Эстреллу — в слезах. Я не стал выговаривать парню, потому что сам был виноват.

На следующий день мы с твоей матерью отправились к королю. Ее Ургон просто выгнал, а мне прозрачно намекнул, что за превышение полномочий я могу быть смещен. Пришлось подчиниться. Тебя отдали няне.

— Я помню ее! — воскликнула Лис. — Толстая грудастая тетка. Она все время норовила меня потискать, и я от нее убегала.

— К тому времени ты уже неплохо говорила по-арусиански, — заметил меклонец.

— Да? — удивилась девушка.

— Тебе вообще легко даются языки — ты, наверное, уже сама это заметила. Еще одна арусианская особенность… — Л'Ронг помолчал. — Когда тебя отняли, я начал разрабатывать план, как вернуть тебя леди Эстрелле и как увезти вас обеих подальше от короля. И тут неожиданно пришло распоряжение: леди Эстрелла должна отбыть на Гемму. Как телохранитель, я имел право следовать с ней. Я так и сделал.

Отбытие леди Эстреллы было организовано с обычной ургонхорской помпезностью. Она была так слаба от переживаний, что мне пришлось нести ее до корабля. Но я был рад, что мы покидаем этот гадюшник. В дороге состояние леди Эстреллы ухудшилось, а по прибытии на Гемму она слегла, и все дела, связанные с устройством на новом месте, вел я.

Местом поселения для нас был выбран город Тиль. Соседи по улице отнеслись к леди Эстрелле с теплом и участием. Ее познакомили с отцом Томасом, священником Церкви Распятого Бога; он стал часто бывать у нас и взял на себя часть бумажных забот. Ко мне он относился с недоверием, но терпел. Когда леди Эстрелле стало лучше, мы начали ходить с ней на прогулки, и Тиль наблюдал необычное зрелище: молодая женщина, с одной стороны поддерживаемая священником в рясе, с другой — меклонцем в полном вооружении.

Леди Эстрелла стала прихожанкой Церкви Распятого Бога. Отец Томас надеялся сделать из нее образец благочестия для местной безбожной молодежи, но образец получался не совсем таким, как он хотел. Будучи непьющим, он не мог понять, как это она позволяет себе выпить в компании бокал-другой вина. Она же шутила: "Первый пьяница в Империи — харрожский король. А второй — любимая жена харрожского короля". К ней постоянно заходила соседская молодежь — помочь с устройством в новом доме или с закупкой продуктов, или просто поболтать.

Через полгода здоровье леди Эстреллы поправилось окончательно. В то время у меня возникла идея организовать на Гемме ветвь общины. Нескольких поддерживающих эту идею я уже встретил — среди них были И-Тэнг и мой Брат-в-Пути Л'Нар. Но для того, чтобы существовать, нужно было вести коммерческую деятельность, а на это мы без официальной регистрации не имели права.

С регистрацией возникли проблемы: по общеимперским законам структуры, организованные представителями негуманоидных рас, могли быть зарегистрированы только при соучредительстве как минимум троих граждан Империи гуманоидного происхождения. Когда я рассказал об этом леди Эстрелле, она с энтузиазмом взялась за дело. Первым соучредителем стала она сама, на место второго она с трудом уговорила отца Томаса, а третьим согласился быть Герард, владелец небольшой компьютерной фирмы.

Первое собрание ветви происходило в доме леди Эстреллы, в просторной гостиной. Нас было четверо не считая самой хозяйки дома. Она села медитировать вместе с нами. Не знаю, почему мы решили расположиться кругом, посадив ее посередине. Медитация получилась небыкновенной. Когда мы направили свои мысли к леди Эстрелле, она приняла их в себя и через нее к нам вернулся свет — удивительный, согревающий, и она щедро изливала его на всех нас. Это было что-то, утолявшее нашу глубинную тоску по солнцу и теплу — это была ласковая улыбка Вечности. Тогда мы и поняли, что лик Вечности — женский лик.