Сергей Никшич - Соседки

«Дураки, вот дураки, – злорадно думал Голова, замерший до поры до времени в углу сцены. – Соседки ведь, они еще те… Задушат ни по чем зря, хотя почему они такие злые? Может быть, с ними все-таки можно договориться? Например, за деньги. Заплатил ей гривню, и она вылезла из норы. Заплатил еще одну, и она туда же и залезла. И не нужно покупать ей одежду и еду. Ведь она на самом деле крыса. Правда, если народятся мутанты, то село придется закрыть на бессрочный карантин. И в город нас тогда уже не пустят. Оно, конечно, люди начнут тогда к нам ездить, чтобы полюбоваться на наших отпрысков, и на этом тоже можно заработать, но только это уже не то. Заповедник превратится в зоопарк.

Поглощенный столь глубокими мыслями, Голова не заметил, что Красная Шапочка и Буратино взяли верх над Волком и Карабасом Барабасом и что Мальвина как-то подобрела и не пытается уже прикончить Волка раз и навсегда. Публика в зале сидела умиротворенная и готовилась уже было разразиться аплодисментами, но тут, к радости сильного пола, на сцену выплыл белый лебедь, то есть Светуля, в одеянии намного более прозрачном, чем пресловутая гласность. Трудно, правда, сказать, кого она изображала в спектакле, но это, впрочем, и не имело особого значения, потому что мужики приняли ее на ура. И Светуля щедро продемонстрировала все то, на что она была способна, и то, чем ее наградила мать-природа. Танец ее удался на славу, и цель ее – посрамить подлых соседок – была достигнута. Но и те не захотели остаться в долгу, а ведь их сущность была горенчанам еще не до конца понятна, и пока Светуля очаровывала публику со сцены, они пошли в народ и разбрелись по рядам. И стали изображать из себя гейш, вызывая праведный гнев усталых от жизни сельских матрон, которые сцепились с ними, но без всякого успеха, потому что при кажущейся худосочности соседок бицепсы у них были накачаны, как у спецназа. И постепенно до мужиков стало доходить, что, кроме как устроить скандал, соседки ни на что не способны, потому что упорно не поддаются на то, чтобы уединиться в фойе, и предпочитают обниматься на глазах у остервенелых супружниц, которые не понимают, что это шутка. И мужики тогда принялись соседок гнать, а те стали пускать притворные слезы и приклеились как банный лист, и оказалось, что отделаться от них никакой возможности нету, хоть плачь. Но тут догадливая Красная Шапочка, то бишь Гапка, прямо в своем наряде смотылялась домой и притащила все ту же дудку, чтобы проверить ее на наглых самозванках. И дудка, что ей ранее было несвойственно, взревела, как иерихонская труба, и почти все, а не только соседки встали с кресел, и Гапка повела их к озеру. Причем сельчане кричали Гапке, что купаться в холодной воде у них никакой охоты нету, но та объясняла им, что только вонючие дегенераты неспособны пожертвовать собой ради блага родного села. «Но к чему такие жертвы, к чему? – лопотали основательно принявшие на душу зрители. – К чему это?» Но Гапка не сдавалась, и все были вынуждены следовать за ней, готовясь принять крещение в обжигающе холодной воде озера, которое и в летний зной загадочным образом умудрялось сохранять прохладу. Вой дудки сводил крестьян с ума, и они безвольно, как и соседки, приближались к черному озеру, которое в сумерках казалось особенно зловещим. А Гапка уже подошла к озеру и зашла в воду, а за ней против воли последовали соседки и присоединившиеся к ним по дороге соседи, издавая скрежет зубовный и проклиная Гапку. В холодной воде бултыхалась и почтеннейшая публика, которая уже протрезвела и сетовала, не избегая суровых идиоматических выражений, на то, что в селе жить стало совершенно невозможно.

В результате непредвиденного моржевания многие переболели бронхитом, но нечисти в селе стало меньше, по крайней мере первое время. Дня три после спектакля никто ни с кем не здоровался, вероятно, по рассеянности, а клуб сельчане обходили десятой дорогой, чтобы он не напоминал им о том, как они боролись с костлявой, душившей их ледяной водой и тянувшей их на илистое отвратительное дно. Только Наталочка отделалась, по известным причинам, легким испугом.

Но время, как общеизвестно, лучший лекарь, и вскоре все вернулось на круги своя. Возвратились в село и разбежавшиеся было соседки, но что это означало для приунывших сельчан, мы расскажем вам в следующий раз. Ибо многое, очень многое предстоит нам еще поведать о доблестных жителях Горенки, которые днем, и причем с неизменным успехом, притворяются обыкновенными людьми.

Глава 2. Тоскливый роман

Уж очень хотелось Тоскливцу согрешить с соседкой, но оказии, как назло, не было – Клара словно почуяла что-то и встречала его у порога присутственного места, а по утрам провожала на работу. И хотя соседки мельтешили прямо под сельсоветом и иногда забредали в кабинет Головы, чтобы того потормошить, при виде Тоскливца они скрывались в норе и корчили ему оттуда рожи или показывали кое-что, отчего ему становилось еще горче, но добраться до лакомого блюда перспектив у него не было. «Вот если бы приманить соседок к себе в дом, – размышлял Тоскливей, – то тогда дела бы у меня пошли на лад и Клара, почуяв конкуренцию, сразу пошла бы на попятную, а то, как только седалище у нее зажило от ожога, снова напяливает на себя известный пояс и талдычит про ЗАГС, словно документ может что-либо изменить. Изменить ведь может жена или муж, а не документ, но ей это трудно объяснить из-за ее зацикленности на свидетельстве о браке. В конце концов, я ей сам могу выдать справку про то, что она моя жена, и пусть она повесит ее на стенку в рамочке и любуется на нее, как на икону. А я устрою под полом нору с двуспальной кроватью и скажу Кларе, что там у меня скит, в котором я отдыхаю душой и запрещаю мне мешать. Только она ведь, подлая, не поверит и застукает меня с поличным, и тогда, если меня не прикончат соседки, а ведь Голова утверждает, что они опасные, то Клара наверняка меня укокошит, и вместо десерта я отправлюсь на два метра под землю. И все из-за Клариного упрямства и эгоизма. А что если потребовать от нее, чтобы она хотя бы частично вносила свою лепту за квартплату? И предложить ей, что я могу брать натурой, если у нее проблемы с наличными? Нет, все-таки женщины – это загадочные существа. Мужчины могут думать, что они их понимают, но это от самонадеянности. На самом деле проблема заключается в том, что женщины сами себя не понимают, но требуют от мужчины, чтобы те догадывались о том, что им нужно. Но все это порочный замкнутый круг. И я из него вырвусь, чего бы мне это ни стоило. Ведь та соседка, что забегает к Голове, чертовски хороша, и имеются определенные надежды на то, что она не наградит меня рогами, как чертовка, хотя и она, наверное, сатанинского разлива, но уж очень хороша – белокурая, статная, бледная из-за отсутствия солнца в норе и с голубыми глазами и с крутыми, как Гималаи, бедрами, которые мешают мне спать, особенно когда Клара изображает своим носом духовой оркестр. Эх, жизнь!».