Дэйв Дункан - Небосвод мечей

Некоторые придворные, особенно самые любимые, получили приглашения постоять рядом с его величеством, и на помосте не осталось свободного местечка, где бы не торчала голова министра и не сверкал бы орден — Мать-настоятельница Белых Сестер, Старший Заклинатель Королевской Коллегии Заклинателей, конечно, не обошлось без Великого Инквизитора, лорд-канцлера… лорд Гренвилл? По-прежнему?

Одуряющий запах сирени заставил Малинду оглянуться, в это же время в грудь ей уткнулось облаченное в мягкую ткань плечо. Кузен Кортни пытался подглядеть через щель, хотя для этого ему приходилось стоять на цыпочках и опираться на принцессу.

— Семь спасительных духов! — прошелестел он. — Ты только посмотри на Ректора. Сразу видно, чей он малыш.

Малинда отступила на шаг, желая вдохнуть свежего воздуха и отойти подальше от благоухающего франта. Кортни был сыном сестры ее отца и имел право как минимум на герцогский титул, а скорее всего даже на положение принца, и тем не менее в сорок лет он оставался просто бароном Леандром, то есть носил унаследованное от отца имя. Кортни представлял собой квинтэссенцию дворцового щегольства, он обладал колким юмором, утонченным вкусом, изысканнейшей воспитанностью и нулевой значимостью. Он так и не женился, переходил от одной любовницы к другой без скандалов и страстей.

Амброз питал к нему отвращение и, чтобы унизить Кортни, назначил его Старшим Конюшим при Малинде, но даже король не сумел проучить этого коротышку. Тот хвастал новой должностью направо и налево и страшно гордился тем, что ни разу не бывал на конюшне.

Сейчас он насмехался над другим неудобным родственником — в Доме Ранульфов было больше паршивых овец, чем крыс во дворце. Рядом с королем стоял огромный мужчина, его звали Гренвилл, лорд-ректор Пустошей, а еще он приходился незаконным сыном отцу Малинды, а ей самой — сводным братом. После долгого отсутствия при дворе он приехал на празднество Долгой Ночи; принцесса надеялась, что он снова отправится восвояси и вернется к своим обязанностям — жечь деревеньки и забивать пейзан. Амброз придавал ему слишком большое значение — и в прошлом, и сейчас. Гренвилл был более молодой и сильной копией самого короля — не такой высокий и жирный, но с такими же желтыми глазами и бронзовой лопатой бороды. Он намеренно носил те же зеленые и золотые цвета, если вдруг кто сразу не разглядел фамильного сходства.

— Великолепно! — вздохнул Кортни. — Когда Дикие наконец проделают в нем дыру, нам останется только посадить его на бронзовую лошадь, и он сам станет себе памятником.

— Верно подмечено. В нем действительно есть нечто монументальное.

— У меня самый чувствительный орган — селезенка.

— Монархия никогда не обходится без отбросов — королевских бастардов, — сказала Малинда, чтобы тоже блеснуть злоязычием — о браке родителей Кортни никогда официально не объявлялось. — В Шивиале, в отличие от других стран, их не признают.

Маленький человечек обернулся к ней, при этом ему пришлось задрать голову. Он обильно потел, и пудра на лице пошла пятнами. Похоже, сейчас в его жизни наступил благополучный период: на пальцах Кортни сверкали кольца, покрой стильной и дорогой одежды скрывал природную бочкообразность фигуры.

Он растянул накрашенные губы в улыбке.

— Все когда-нибудь случается в первый раз, дорогая. К тому же Гренвилл всегда был исключением.

— В каком смысле?

— Ну… — Он просиял и приблизился к Малинде с таким видом, словно собирался открыть ей величайшую тайну. Кортни умел разносить сплетни не хуже самой леди Арабель, хотя редко удостаивал своим вниманием Малинду. — Все началось еще до меня, конечно, — Гренвилл на несколько лет старше. — На самом деле ректору было на четыре года меньше. — Это был потрясающий скандал! Маркиза Ньюпорт понесла сына. Такое случается, хотя, думаю, ты еще слишком невинна, чтобы знать, от чего. Но маркиз повел себя слишком неуклюже — он заявил, что ребенок не его и обвинил жену в адюльтере! А для чего же существуют взрослые! Он даже подозревал, что отцом является кронпринц. Проблема же состояла в том, что твой дорогой папа, тогда, конечно, кронпринц, не дорос еще до возраста, когда такие истории случаются довольно часто. А леди была в три раза его старше!

Сейчас Амброзу исполнилось пятьдесят лет, шел пятьдесят первый, Гренвиллу было тридцать шесть. Малинда никогда раньше не производила подсчетов. А сама-то она древняя девственница в шестнадцать лет!..

— Дело замяли — по большей части с помощью запугиваний. Ребенка оставили, хотя и без особенного желания, и так все и шло, пока твой дорогой папа не взошел на трон, и почти одновременно старый маркиз не умер, а за ним и его сыновья отправились на тот свет. Братьям маркиза очень не нравилось, что титул и земли переходят к королевскому бастарду. Это же чуть не бунт, верно? Твой отец допустил, чтобы мальчика лишили прав наследования, однако к тому времени Гренвилл уже достаточно вырос, чтобы самому создавать неприятности! Он назначил цену в графский титул с землями и командование полками.

— И теперь он ректор!

— О, и очень удачливый полководец! Никому еще со времен Гусберта II не удавалось так эффективно усмирить Пустоши.

— Да, кладбища обычно мирные.

Кортни одобрительно хихикнул и похлопал ее по ладони.

— Очень смешно, дорогая. Я должен это запомнить.

Шивиаль веками пытался покорить Пустоши, однако каждая следующая кампания только загоняла Диких глубже в болота и холмы, где они оттачивали мечи для очередной схватки. Гренвилл проявил себя очень умелым мясником, экспертом по резне и пожарам, но и ему успех будет сопутствовать не всегда. Тем не менее последняя война Шивиаля против Исилонда завершилась позором для страны; конфликт с Бельмарком длился уже десять лет, и бельцы постоянно нападали на побережья королевства. В этой угнетающей обстановке только лорд Гренвилл всегда приносил хорошие новости.

— Очень милое платье, дорогая, — сказал Кортни, ощупывая ткань. — Тебе идет красное. Впрочем, тебе все идет.

В ответ Малинда резко пнула его по лодыжке. Малыш поморщился и отдернул руку. Непонятно, как в одной семье могли родиться два столь различных человека, как ее сводный брат и кузен — огромный грубый вояка и крошечный, мягкотелый сластолюбец. Все же оба хвалились своими победами, потому что, как ни странно, Кортни пользовался невероятным успехом у женщин. Сама принцесса презирала его, хотя не могла не замечать обаяния кузена. Может быть, потому что его злоба всегда была направлена на других людей, и он как бы приглашал позлословить и посмеяться вместе.