Евгений Нечаев - Меч двух драконов

Я отошел к травникам, которые занимались Иллиалом.

V.

Это было красиво. Прекрасные долины расстилались под ногами обутыми не грубые походные сапоги, а в легкую обувь из лепестков роз. В теле не было усталости, оно было молодо и полно сил.

– Я умер, – спокойно констатировал Иллиал.

– Еще не совсем, – произнес кто-то.

Рядом стоял некто в сверкающих доспехах, с огненным мечом на поясе. Широкие белые крылья за спиной, казались частью воинского облачения.

– Приветствую могучего Михаила, – поклонился Иллиал.

– Ты прав Маг, – ответил архангел. – Я Михаил. Архистратиг Света.

– Почему я еще не умер? – спросил Иллиал.

– Ты последний Маг мира Границы. Тебе самому выбирать момент своей смерти.

– Значит, я могу вернуться?

– Если пожелаешь этого. Но я бы не стал. Рай не самое худшее место, а мне страшно подумать, что ждет тебя в Аду. А ты можешь попасть и туда. Если вернешься в реальность.

– Сельтейра, – Иллиал плотно сжал губы, сохраняя внешнее спокойствие.

– Неужели любовь настолько ослабла? Я хорошо помню древние легенды, о ее силе ломающей любые запреты.

– Сейчас другие времена, – сухо ответил архангел. – Это раньше мы могли найти компромисс. А сейчас у меня есть все силы покончить с Тьмой. И я не могу себе позволить терять таких воинов. Тем более, что любовь твоя… Как бы это сказать?.. Ненастоящая.

– Ненастоящая?

– Извини, – смущение в голосе архангела было искренним. – Все действительно истинное. Амур, как вы его зовете Купидон, пустил две стрелы, но…

– Что но? – спросил Маг. Михаил поразился его спокойствию.

– Амура попросили стрелять именно так. В тебя и Темную, – с брезгливостью на последнем слове ответил архангел.

– Серые ангелы, – кивнул Иллиал. – Я уже догадывался. Но они сделали это ради борьбы с существом. Я понимаю их. Но почему стоят войска Света?

Михаил отвел глаза. Но потом в них вспыхнул недобрый огонь.

– Сын Люцифера тебе, разумеется, не рассказал.

– Кресс, – поправил архангела Маг. – Но он сейчас на плато Вьюг.

– А незадолго до этого объединил весь Ад. Теперь там властвует Вельзевул. Должен признать, как военный противник, он намного опаснее самого Сатаны. Подумай об этом.

Архангел исчез, оставив Иллиала наедине с цветущей долиной.

Маг растерянно огляделся. Вокруг расстилался прекрасный и светлый пейзаж. Настолько красивый и правильный, что Крессу стало бы тошно, от всей этой приторности. Иллиал сорвал плод, как и ожидал, груша оказалась сладкой и сочной. Настолько, что сок брызнул на подбородок, да не брызнул, а потек сладкой патокой.

Невдалеке прошли агнец и лев. Лев что-то мурлыкал, баран ему вторил тонким блеяньем. Птицы заливались громким пением, не фальшивя ни на йоту. Иллиалу вдруг захотелось упасть на мягкую траву и лежать, лежать, лежать. Лежать глядя в безоблачное небо, наслаждаясь отдыхом.

Маг рухнул на зелень лужайки. Трава приняла его подобно пуховой перине. Это был Рай. Рай для сироты воровавшего кусок хлеба. Рай для несчастного попрошайки шедшего к Башне. Рай молодого мага, последнего из своего народа. Рай для юноши не видевшего ничего кроме боев за свою жизнь.

– Иллиал! Сын! – два голоса, мужской и женский. Звук этих голосов заставил кровь вскипеть в венах.

Иллиал рывком поднялся с травы. Спокойствие, в этот момент стало проклятьем, сковав лицо каменной маской. Шедшие к нему мужчина и женщина остановились.

Кровь, она помнила. Помнила их лица. Мужественное лицо отца с волевым подбородком, ласковое лицо матери с глазами цвета распускающейся розы. Иллиал тщетно пытался вымолвить хоть слово, за него сказали две крупные слезы, скользнувшие по дрожащим щекам.

Они долго стояли обнявшись. Стояли, растягивая тот волшебный миг счастья. Счастья, которое принадлежало только им троим.

А потом они пошли. Пошли по Раю. Беззаботное веселье царило повсюду. Маги творили самые сложные и выматывающие заклинания с легкостью, да что маги! Простые смертные порой отталкивались от земли и взлетали, дразня своим полетом гордых орлов.

Молодая девушка тряхнула огромной гривой рыжих, как пламя волос, ловко накинула на шею Иллиалу венок из цветов. Волосы вновь взлетели, ложась огненными волнами на изящные плечи.

ОГОНЬ. КРОВЬ. БОЛЬ. Пылающие погребальные костры для жителей деревень и городков, по которым прошлись отряды Валиала. Они шли вслед за ними, свершая погребение для тех, кого еще не расклевали вороны, и не сожрали звери. Такая же молодая девушка, зверски изнасилованная, и распятая на двери дома. Волосы, тоже рыжие, густые, свисали грязными, залитыми кровью сосульками.

Окружающее потеряло все звуки запахи. Осталось только зрение. Истинное зрение души, видевшее иное. За фруктовыми деревьями увешанными спелыми фруктами виднелись корявые стволы сожженных рощ. Дети, катающиеся на мирных и ласковых тиграх, превращались в трясущихся и напуганных жертв, которые падали под ножами жрецов Валиала в Вереме.

Словно сквозь толстую подушку доносились смутные голоса:

– Иллиал! Сын, что с тобой?

Неподалеку прошли двое эльфов, мельком взглянувшие на него. Их глаза напомнили ему Сельтейру. Ее взгляд, яростный в бою, простой и чуть лукавый в редкие минуты настоящего отдыха. И радостно-удивленный, в ту памятную ночь в палатке.

ОГОНЬ. КРОВЬ. БОЛЬ. Кресс. Безжалостный, циничный, загоняющий свою человечность вглубь. Гонимый во всех мирах Смертных, проклятый и проклинаемый защитник Жизни и Смертных. Спасший, что бы ни говорил о личных счетах с демоном, мать Элар. И защитивший ее и паладина в чудовищном ударе испепелившем крепость паладинов. Дважды спасавший его и других, в Вереме и в той злосчастной крепости. Первый кинувший клич против существа, когда остальные трусливо жались по углам.

– Рано, – прошептал Маг. – Еще очень рано.

Черный таран сокрушил последнею преграду меж мирами, зовя за собой. Из небытия возник голос. Он звал, говорил нечто важное, что было много лучше Рая. Звало к жизни, в реальность, где есть Любовь и Счастье. И голос звал, просил сделать один шаг.

И Иллиал шагнул.

VI.

– Жив чертяка!!! – радостно крикнул я, в чуть открывшиеся глаза Иллиала. – Ладно, отлеживайся, а мне еще кучу дел надо сделать.

– Приглядите за ним, – приказал я двоим травникам.

Вампир нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Я поглядел на ряд шипов вдоль хребта. Седла не было.

– Сволочь ты, – оповестил я жеребца, тот лишь фыркнул. – Ладно, убирай костяшки, нам пора.

Позади меня стояли паладины Найена. Отдохнувшие, злые, готовые к бою. Сам магистр вытер клинок и отбросил в сторону тряпку, пропитавшуюся черной кровью. Меч заблестел первозданной чистотой.