Грег Бир - Хорал забвения

Майкл выглянул из-за угла. Кухня. Явно покинутая. Он неуверено вошел. Из-под ног поднимались, точно войлок, плотные клубы пыли. Помещение длиной футов семьдесят и шириной не менее шестидесяти заполняли большие стальные котлы, кирпичные печи и чугунные плиты. Свет проникал через узкое и длинное окно на противоположной стене под самым потолком. Похоже, кухня находилась в своего рода подвале — первый этаж был выше.

К коридору также примыкало небольшое помещение, наверное, оно служило погребом или холодильником. Белая эмалированная дверь висела на ржавых петлях, за ней царил непроглядный мрак.

На южной стороне кухни лестница уходила вверх и опять-таки во тьму. Майкл прошел по залежам пыли и мусора между плитой с железной решеткой и погребом, задевая мелкую посуду и хрустя черепками, и стал подниматься по ступенькам.

Наверху он обнаружил две двери. Одна, сорванная с петель, была прислонена к косяку, другую наискось пересекала трещина. Майкл отодвинул прислоненную дверь и вошел в столовую.

Около половины зала занимали три длинных стола из темного дерева, на них Майкл увидел аккуратные ряды перевернутых стульев. На паркете из настоящего дерева лежали ковры. В этом зале, вероятно, устраивали превосходные балы. Он тянулся до восточной стены дома, где высокие стрельчатые окна открывали вид на восход. В лучах утреннего солнца столы поблескивали.

В помещении пахло пылью и висел довольно тяжелый цветочный аромат. Майкл огляделся по сторонам и выбрал широкую дверь справа.

Она вела в своеобразное фойе, столь же запущенное, где под высокими стрельчатыми окнами вдоль стен выстроились современные на вид кушетки, а на небольшой сцене громоздились останки фортепьяно, словно раздавленное гигантское насекомое. К противоположному концу фойе спускалась грандиозная лестница (такие бывают в замках и на роскошных лайнерах) с золочеными поручнями и балясинами черного дерева. Майкл взглянул наверх. Балюстрада лестницы переходила на галерею верхнего этажа.

— Нельзя тут! Хой ак!

Над балюстрадой, прямо над Майклом, склонилась огромная женщина. Она тут же отпрянула назад и, судя по скрипу половиц, направилась к лестнице. Великанша была ростом около шести с половиной футов и весила по меньшей мере пятьсот фунтов. Ее толстенные руки, обтянутые рукавами черного кафтана, напоминали окорока. Лицо смахивало на лепешку из сырого теста, в которой прорезали глаза и рот; длинные черные волосы выглядели вполне ухоженными.

— Здравствуйте, — проговорил Майкл срывающимся голосом.

Гигантская женщина остановилась на верхней ступени лестницы и хлопнула ладонью по перилам.

— Здравствуй, — отозвалась она, и глазки-бусинки вдруг выросли до невероятных размеров. Майкл не мог решить, остаться ему или убежать. — Антрос. Человек. Откуда ты взялся?

Он показал в сторону виноградника.

— Оттуда. Я прошел через ворота.

— Ты не мог там пройти, — Женщина, повысила голос. — Ворота заперты.

Он достал из кармана брюк футляр для ключа и показал.

— А у меня вот…

— Ключ!

Она медленно и с большой осторожностью, очевидно вполне оправданной, пошла вниз по ступенькам. Не приведи Боже такой массивной даме оступиться — она и лестницу обрушит, и сама разобьется насмерть.

— Кто тебе его дал?

Майкл не ответил.

— Кто тебе дал его?

— Мистер Валтири, — неуверено пробормотал он.

— Валтири, Валтири. — Она наконец спустилась и вразвалку заковыляла к Майклу, при этом ее кисти описывали дуги в горизонтальной плоскости, чтобы не задеть бедра.

— Сюда никто не приходит. — Она медленно остановилась, всколыхнувшись всем телом, в нескольких футах от Майкла. — Ты говоришь по-каскарски? Или по-нербски?

Он недоуменно качнул головой.

— Только по-английски?

— Я немного знаю французский. Изучал два года в школе. И еще испанский — чуть-чуть.

Она хихикнула и тут же разразилась ужасающе громким кашлем.

— Французский, испанский. Ты новичок. Сразу видно.

Майкл не стал спорить.

— Где я нахожусь?

Она пропустила вопрос мимо ушей.

— Когда ты сюда попал?

— Примерно полчаса назад.

— А сколько было времени, когда ты ушел?

— Откуда?

— Из дома, детка. — Она снова повысила голос.

— Около часу ночи.

— И тебе невдомек, куда ты попал и кто я такая?

Майкл отрицательно покачал головой. К его страху понемногу примешивалось раздражение.

— Меня зовут Ламия, — представилась тучная незнакомка. — А тебя? — Она подняла руку и ткнула в его сторону удивительно тонким пальцем.

— Майкл.

— Что ты с собой принес?

Он развел руками.

— Ну, одежду. Ключ.

— Что у тебя в кармане куртки?

— Книга.

Она кивнула, насколько позволила неповоротливая толстая шея; подбородок утонул в рыхлой груди.

— Стало быть, тебя прислал мистер Валтири? И где же он сам?

— Он умер.

Она опять захихикала, как будто услышала остроумную шутку.

— И я мертва. Как и этот дом, как и миллионы сновидений!

Ее смех испуганной птицей заметался среди обветшалых стен.

— Ты можешь вернуться?

— Не знаю. Хотелось бы.

— Хотелось бы, — повторила она. — Ты пришел сюда и хочешь вернуться. А знаешь, как это сделать?

Он отрицательно покачал головой.

— Значит, ты тоже мертв. Малыш, ты здесь основательно застрял. Ничего, по крайней мере, у тебя будет компания. Но из этого дома ты должен уйти. Тут никому нельзя оставаться на ночь.

Майкл дрожал и проклинал свой страх. Особенно жутко стало, когда женщина умолкла и надолго вперила в него неподвижный взор.

— Ладно, — сказала она наконец. — Скоро ты кое-что узнаешь. Возвращайся сюда завтра утром.

— Но ведь еще только светает, — заметил Майкл.

— Нынешний день тебе понадобиться, чтобы уладить свои дела. Пойдем-ка.

Она обошла лестницу и отворила дверь. Следом за колышащейся, точно медуза, Ламией Майкл спустился по широким каменным ступенькам на мощенный булыжником двор. Потом они по узкой тропинке вышли на грунтовую дорогу, что вилась между невысокими безлесыми холмами.

— Вон там город, человеческий город. Надо пройти мили три по этой дороге, мимо поля и через мост. Иди быстро и не зевай. Тут кое-кто недолюбливает людей. В городе есть гостиница — старая развалина, но постель и крышу найдешь, только постой придется отрабатывать. В городе все держатся вместе, иначе нельзя. Ступай и скажи им: Ламия, мол, хочет, чтобы меня устроили. Скажи, что будешь работать.

Она глянула на книгу, которая оттягивала карман его куртки, и спросила:

— Студент?

— Да вроде того.