Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав

"Я запретил Армиллу применять к вам жесткие методы. Будем говорить "на равных", — обещал посланникам Обитаемого мира Стейр.

Канцлер уточнил у врача, который наблюдал за проведением допросов, сумеют ли они и дальше принуждать Сеславина отвечать, если парень станет подавлять действие «х-2а»? Медик ответил, что в принципе это возможно, но существенное повышение дозы приведет к тому, что иномирец будет нести полную чушь и в конце концов просто терять сознание.

Тогда Стейр предложил пришельцам компромисс. "Как уже было сказано, я запрещаю своим службистам поступать с вами жестко. Вам разрешат видеться каждый день. Вы получите доступ к кое-каким сведениям о нашей Земле. За это вы обязуетесь добровольно отвечать на вопросы. Сеславин, вы должны дать согласие пройти еще несколько допросов под сывороткой. Мы постараемся не злоупотреблять «х-2а». Но нам нужно иметь возможность время от времени проверять полученные сведения. На моей ответственности лежит безопасность вверенного мне населения". Иномирцы приняли компромисс.

Армилл занимался исследованием их особых способностей. Допрос шел все в той же лаборатории без окон, с экранами мониторов на стене и лампами дневного света по периметру. Армилл сидел за столом во вращающемся кресле, просматривая файлы прежних допросов.

— Как это понимать, будто бы вы способны "облекаться сиянием"? — обратился Армилл к Ярвенне. — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду в прямом смысле облекаться сиянием. Окружать себя светом.

— В самом деле? — Армилл едва заметно приподнял бровь. — Вы можете это продемонстрировать?

— Могу. Но у меня это свойство не очень сильно выражено, — призналась Ярвенна. — Смотрите.

Она окружила себя чем-то вроде серебристой дымки, и почти сразу же сияние погасло.

— Все потому, что я полукровка-земнородная, и свойства небожителей у меня проявляются слабо, — пояснила девушка.

— А кто умеет сиять не слабо? — напряженно спросил Армилл.

— Многие. Сеславин — очень ярко и долго.

— А что лично вы умеете хорошо?

— Наводить морок, — отвечала Ярвенна. — Это значит, я могу уходить из вашего восприятия: сделать так, что вы перестанете меня видеть. Могу исцелять наложением рук. Чувствовать состояние природных локусов — помните, я рассказывала, что в нашей общине хлеборобов работаю смотрительницей полевых угодий?

— Однако… — Армилл откинулся на спинку вращающегося стула. — А Сеславин, стало быть, облекается сиянием?

Ярвенна кивнула:

— И еще — концентрирует электрический заряд. В древности это называлось "сводить небесный огонь", одним словом — производить молнии. Боевую ярость Сеславин вам уже показал.

— А ходить через врата в другие миры, как я понимаю, можете вы все? — уточнил Армилл.

— Нет, довольно много тех, кто не умеет. Поэтому мы в Обитаемом мире используем обычные средства передвижения. У нас есть только личные алтари.

— Как это — личные?

— Понимаете, в старину небожителям посвящались алтари. И тогда небожитель получал возможность того, что у вас называется… — Ярвенна слегка запнулась, — пространственной транспортацией. Он мог явиться туда, где стоял его алтарь. Мгновенно появиться, возникнуть, представляете? Это были древние времена, — вновь подчеркнула Ярвенна. — Но в наше время сохранилось и слово алтарь, и сама способность. Например, личный алтарь Сеславина — железо, огонь и дуб. Я возьму любой железный предмет и лист дуба и брошу в огонь. Или нацарапаю резу огня на каком-нибудь железном предмете и украшу его дубовой ветвью. Знаки, резы, руны — их тоже можно использовать. Если у такого алтаря я позову Сеславина, он услышит даже очень издалека и всегда сможет явиться.

Армилл ошеломленно молчал. Так вот что подразумевалось под «вратами» иномирцев! Речь шла не о технологиях, не о портале для мгновенной переброски в пространстве, а об их собственных, врожденных способностях!

— Мой алтарь, — продолжала Ярвенна, — посвящается мне с помощью земли, полыни и ветра. Прямо на земле, где растет полынь, можно начертить резу ветра или просто позвать меня в ветреный день, когда полынь закачается и зашелестит…

— И что вы чувствуете, когда вас призывают с помощью алтаря? Вы обязаны явиться? — Армилл сделал упор на слово «обязаны». — Это — как повеление?

— Нет, — покачала головой Ярвенна. — Я просто увижу перед глазами образ человека, который меня зовет, и место, где находится алтарь. Если я захочу, я могу шагнуть туда, к нему.

— Вот как… Прямо туда? — Армилл завозился в кресле.

— Да.

— Это означает… — силовик вытаращил глаза. — Что ваш Алтарь Путешественников в Обитаемом мире… Вы что, тоже можете уйти в него, когда захотите, прямо сейчас?

— Да, — Ярвенна встретила его взгляд своими зелеными круглыми глазами.

Армилл долго молчал, стараясь взять себя в руки.

— Тогда я ничего не понимаю. Какой был смысл во всех ваших протестах?.. Эта голодовка, боевая ярость, срывание с себя ошейника? Если вы и Сеславин могли уйти в любой миг?!.

Ярвенна спокойно ответила:

— У нас было много причин оставаться. Много — самых разных. Например, если бы мы ушли, это был бы побег, правда? Мы не хотели бросать канцлеру Стейру такой вызов. Сеславин тоже не делал ничего плохого, он просто заступался за свое человеческое достоинство.

— О его достоинстве я уже не раз слышал, — устало перебил Армилл. — Какие еще причины?

— Еще — та, что мы явились рассказать вам о нашем мире, — отвечала Ярвенна. — Мы и рассказываем. Мы рады, что вы пытаетесь узнать о нас больше. Может быть, вы, наконец, поймете, что мы не опасны для тех "миллионов людей", за которых отвечает ваш канцлер. И разрешите нашим ученым побывать на Земле Горящих Трав. Это первая попытка человечества Обитаемого мира выйти в сопределье, — напомнила Ярвенна главе Ведомства. — Хотелось бы, чтобы она была удачной и принесла нам новые знания.

Армилл в раздумье потер твердый подбородок:

— Понятно. А есть у вас те, кто не обладает никакими способностями?

— Нет, — сказала Ярвенна. — Не все умеют всё. У каждого какие-то свойства выражены сильнее, какие-то слабее. Самая редкая из способностей — вызывать молнию, но, я думаю, и она есть больше чем у половины нашего человечества.

— Отлично, — Армилл хлопнул по столу ладонью. По его лицу невозможно было понять, действительно ли он так считает. — И однако вы смертны?

— Мы живем в среднем сто восемьдесят — двести лет.

— Слабовато для богов, — не удержался от иронии Армилл.

— Мы — люди, — серьезно напомнила Ярвенна.