Тамара Воронина - Перемещенное лицо. 3. Не Квадра

– Что у тебя опять, Дан?

– Да вот герцогине Фрике дурно стало, милорд, – невинно потупился Дан. Аль явственно фыркнул – о герцогине он слыхивал, и больше от Гая, чем от Дана. Нирут успокоился:

– А! Бывает. Кликни слуг, Алир, пусть ее светлость проводят на воздух. Не в твоем возрасте, Фрика, злоупотреблять тяжелыми кушаньями. Дан, подойди к властителю Флайту, он хочет узнать твое мнение насчет старого меча.

Дан подчеркнуто поклонился (ниже, чем герцогине, разумеется), вполголоса гаркнул «слушаюсь, милорд» и потопал к Флайту. Тот и правда демонстрировал кучке знатоков кириф в богатых ножнах. Ну какие идиоты расцвечивают никак не декоративное оружие таким количеством кровавиков и солнечников? Сарен молча протянул меч. Дан осторожно вытянул его из ножен, взвесил на руке, крутанул несколько раз (толпа знатоков почтительно раздалась, едва он принял меч). Кириф был хорош. Не чета родной катане, но хорош. И в руке лежал удобно, и уравновешен был замечательно, и рукоять была лучше не придумаешь. Ценители затаили дыхание.

– Хорош, – признал Дан. – Очень хорош, ваша милость. К такому еще руку умелую – и цены не будет.

– Филар?

– Нет, – покачал головой Дан. – Филару нужен более тяжелый меч. Кириф не его оружие.

Потом он уже участвовал в обсуждении на автопилоте. Надо же, разве думал когда банковский служащий, что станет экспертом по холодному оружию? Правда, надо отдать должное Люму: тот в мечах разбирался на столь высоком уровне, что никакому Первому не привидится, то ли интуитивно, то ли подсознательно, то ли еще как, но он взглянет, на руке взвесит, помолчит секунду и тут же скажет, где, когда и какой мастер выковал клинок – если, разумеется, клинок того стоит, на подделки он и не смотрит, носом поведет брезгливо и даже в руки брать не станет.

Что-то перекашивалось. Тридцать лет все было нормально, и вдруг появляется отчетливое ощущение, что все пошло наперекосяк… ну не пошло еще, но пойдет непременно. И не в древних артефактах дело, и не в опасениях Флайта, это все мелочи, привычные в здешней жизни. Что-то внутри. Почему? От безделья замаялся? Бывали и более продолжительные периоды. Однажды его некое чудище чуть пополам не разорвало, Флайт, Алир, Нирут и еще какой-то не запомнившийся властитель колдовали над ним в восемь рук, чтоб хотя бы не помер сразу. Он и не только не помер, но и даже не особенно страдал потом, только от слабости долгонько шатало, вот и бездельничал. Куда более прозаические раны больше помнились. Например, когда расслабившийся Меч Квадры позволил полоснуть себя по бедру, едва артерию не пропороли, так Нирут в наказание и сам его исцелять не стал (и слава богу, очень уж топорно у него получалось). и Алиру не позволил, так, традиционно, лекарь из высших вампиров зашил все аккуратно и потом мазями да примочками пользовал… весьма эффективно. Клеймо вампиров все еще действовало мгновенно и безоговорочно, любой кровосос слегка сгибался в области поясницы и интересовался, не угодно ли чего Дану. Все еще. Несмотря на то что Гая уже давно не было (или все же был?), несмотря на то что даже маму и папу Лит Дан не видел почти столько же, вообще несмотря ни на что. Сделанное не меняется – так сказал тот самый лекарь. А забывать – это в традициях людей, но не вампиров.

Дану больше не приходилось спасать вампиров, а вот убить парочку пришлось, было это адски трудно, с одним-то справился Шарик, а второго они с Алем едва вдвоем одолели, магия эльфа словно проходила сквозь, и кровосос основательно исполосовал их когтями, пока Дан наконец не снес ему голову. Высший совет вампиров выразил им благодарность, потому что парочка эта, возомнив себя представителями наивысшей расы, решила, что люди – просто кормовая база и отказывать себе ни в чем не надо. И как оказалось, передозировка человеческой крови напрочь сносит вампиру крышу, зато появляется мощь неимоверная, и именно это все сообщество старательно от людей скрывает. Во избежание...

Наобщавшись, Дан откланялся, едва ли запомнив, кому кланялся, отошел в столу и залпом хватил стакан вина. Красного и густого, словно кровь. Бледная герцогиня Фрика не ушла, невзирая на рекомендацию властителя, зато принялась извиняться перед Даном: она, мол, никак не знала, что его друг погиб. Дан выслушал с непроницаемым лицом и простил, но едва только в ее глазах появилось облегчение, добавил, что эксперимента с костром не простит никогда и вряд ли поэтому из него получится хороший собеседник для ее светлости. Вот после этого герцогини он не видел. В конце концов Нирут благоразумно отправил его спать, а Аль отправился сам. Провожать Дана. Я люблю тебя, Аль, как никого в этом мире, но ты прав, ты не Гай. Ты сварливый и надменный эльф со своими комплексами и вытекающим из этого хамством, ты все еще ведешь себя, как мальчишка, и черт с тобой, все равно ближе тебя и дороже тебя у меня никого нет, а Гая уже никогда не будет, и я не ребенок, чтобы этого не понимать.

Аль словно слышал, что думает Дан, потому только поглядывал на него – словно зеленые искры вспыхивали в полумраке, но ничего не говорил, перед дверью на секунду плечо сжал и так же молча пошел к себе, а Дан выдержал атаку обезумевшего от счастья Черныша, вывел его погулять ненадолго, завалился спать и дрых до тех пор, пока солнце не поднялось очень высоко. Он смотрел в окно, пока его не загородила жизнерадостная морда Черныша, а потом спросил собаку:

– Что со мной?

– Пройдет, – ответил пес голосом Алира. – Ты погружаешься в прошлое, только я тебя все равно вытащу.

– Сделай одолжение… Ты Черныша выгулял?

– Нет, он прямо тут в углу и нагадил, – язвительно ответил Аль. – Нирут сказал, что мы завтра отбываем. Так что сегодня последний день отпуска. Надо искупаться напоследок, как ты думаешь? Это сейчас нам море надоело, а вот через недельку с тоской вспоминать станем.

Дан согласился. Погружаюсь в прошлое? Нет. Гай всегда в настоящем. Фрика? Тика? Фу, вот еще… Это ушло. Забыто почти. Такие мелочи…

Они провели почти весь день у моря или в море, Черныш уплавался до того, что храпел на песочке громче старого солдата, приходил понырять Нирут, потом ушел, появился Люм, тоже поплавал, понырял, пристроился неподалеку, но отдельно от них. Забавно, вроде и работали вместе, в деле друг другу доверяли, Дан легко поворачивался к нему спиной и позволял эту спину прикрывать в бою, только Люм своим не стал и не станет. Эльфов он вовсе терпеть не мог, Аль отвечал ему полной взаимностью, а Дан так и не мог забыть ему ту самую гнусную сцену во дворце Фрики. Смешно ведь, но первое, что увидел властитель – это голая задница Дана…

В конце концов Дан разумно решил, что навеки не назагораешься, и так уж стал умеренно коричневым, что для него, блондина, было нетипично, нехотя натянул штаны и рубашку, свистнул Черныша – тот не проснулся, пришлось ткнуть в бок, и поплелся обратно в замок. А жрать-то как хочется! Надо затребовать хороший обед, и чтоб без всяких гадов морских… хотя тот густой суп с мидиями вроде как и ничего, к тому же тоже больше долго не придется поесть такого…