Дмитрий Щербинин - Просторы Многомирья

У Эльрики не было выбора. Паэррон был единственным настоящим принцем, иные же хэймегонцы не смели на неё зариться…

Теперь читателю должно быть понятно, почему не любивший и всячески пакостивший Эльрике Гондусар с таким упоением расписывал предстоящую свадьбу…

Конечно, он видел, как побледнела Эльрика, как в её глазах проявилась боль и напряжение.

Неимоверно горбатый, иссушенный, но всё же проворный, он пристально вглядывался в лицо принцессы своим единственным тускло–зелёным глазом и хмылился, показывая совершенно лишённый зубов рот. На Гондусаре была одета тёмно–багровая, истлевшая мантия, а из–за его спины выглядывал немой карлик Смежон, который всюду следовал за своим горбатым господином и стоически терпел от него все унижения…

Ну а Гондусар продолжал:

– Вижу, печалишься ты, девица… Ну и скажу я тебе: зря печалишься; не долго тебе ждать суженого осталось. Или не знаешь, что батюшка твой, великий Пуддел захворал?.. Так тяжко ему, что, может, вскоре за матушкой твоей к предкам отправится… Ну и воля его такова: не откладывать свадьбу, а вот завтра же её и сыграть… Вижу, вздрогнула ты, кулачки сжала; ах! – и побледнела то как! Понимаю, понимаю – не легко радость столь великую скрыть. Да–да, завтра тебя обнимет принц Паэррон; может уже и ребёночка, престолонаследника ты завтра уже понесёшь…

Эльрика не старалась сдержать своей ярости. Дрожащим от гнева голосом она проговорила:

– Ты знаешь, что Паэррону отвратителен мне. Он гадок телом и душой… Хотя, есть в этом склепе и более отвратительные персонажи – например, ты…

Беззубая ухмылка Гондусара стала ещё более широкой, он прищёлкнул своим желтоватым язычком и прошипел язвительно:

– Девица что–то горячится, чем–то недовольна; может из–за того, что Паэррон сейчас не с ней – расстроена? Ну так недолго ждать осталось. Ведь куда ж ты, милая, денешься? А? Ведь не убежишь же от нас, красавица. Велик наш славный Хэймегон, а счастье твоё только с нами, с твоими верными слугами… А будешь бегать, так мы тебя всё равно отыщем, и вернём, а не отыщем – так и сгинешь…

Эльрика хотела было ответить ещё что–нибудь гневное, но остановилась. Она глядела на уродливое, ухмыляющееся лицо Гондусара и не видела его. Уже ни раз прежде мечтала она о том, чтобы сбежать; укрыться где–то в лабиринтах мира–дворца, а потом, если получится и улететь с ненавистного мира–дворца–склепа…

Казалось, Гондусар читал её мысль; он скрежетнул:

– И не думай бежать, своевольная. Ведь у нас есть балдоги – они тебя по следу найдут; будешь потом в темнице сидеть, хлебом, водой питаться; волей–неволей, а выйдешь за Паэррона…

Гондусар издевался над Эльрикой не просто из–за тёмных свойств своего характера, а ещё и потому, что у него имелись свои планы на престол.

Эльрика – единственная дочь престарелого императора Пуддела, и, если бы она исчезла, то ближайшей наследницей стала бы дочь самого Гондусара – уже пожилая, горбатая и трёхногая Сгибба…

Принцесса ничего не ответила. Она просто обошла горбатого советника и стремительно направилась в свои покои…

* * * 

Возле двери в покои стояли стражи – волосатые здоровяки с непропорционально маленькими головами. В своих косматых лапах они сжимали мечи, выкованные из чистого золота – частицы былой хэймегонской роскоши.

Приближаясь, Эльрика спросила раздражённо:

– Что вы здесь вечно торчите, истуканы? Вам что, делать больше нечего?

– Нечего! – хором ответили стражи, и это было чистой правдой.

Эльрика знала, что требовать у них уйти, бесполезно – приказ более важной особы, отца Эльрики, довлел над ними…

Девушка проскочила между стражами, захлопнула дверь, и на несколько секунд остановилась, оглядывая свои, такие привычные, такие ненавистные покои…

Это была весьма просторная зала, в центре которой звенел окружённый бассейном, фонтан, а на стенах видны были отреставрированные, но всё равно несвежие, и кое–где растрескавшиеся фрески со сценами из времён славы и величия Хэймегона…

Эльрика не любила роскошь, считала её лишней, бесполезной, отвлекающей внимание, но всё же не могла избавиться от тех громоздких, окованных где золотом, где серебром, а где расцвеченных драгоценными каменьями: комодов, сундуков, высоких зеркал, кроватей, шкафов, столов – в общем, части того, что выжившие хэймегонцы спасли от варваров и сохранили для особо знатных особ.

Вот книги Эльрика действительно любила и считала их истинными сокровищами – лучшим, что могли создать наделённые разумом существа, но книг, после нападений варваров, осталось ещё меньше, чем золота.

Книги не берегли, книги сгорали, а варвары их либо просто выбрасывали; либо, если книги казались ценными, отвозили на продажу…

Все книги, которые Эльрике удалось отыскать, хранились здесь, в изящном шкафу из желтоватой кости неведомого громадного зверя…

Другой зверь – вполне реальный и очень даже живой, лежал на балконе, а когда Эльрика вошла, повернул к ней голову. Это была чёрная пантера Ява – сильная, ловкая, свирепая, кровожадная, но преданная Эльрике, и готовая отдать за обожаемую принцессу жизнь.

История появления Явы такова:

Когда Эльрике было восемь лет, она, устав от жизни среди страшных, вырождающихся хэймегонцев, сбежала. Три дня и три ночи пролетели в неустанных поисках, а Эльрики всё не было…

Её отец, престарелый Пуддел, горевал, лил слёзы и клялся наказать страшной казнью няньку, которая была приставлена к Эльрике и упустила её; горбатый советник Гондусар торжествовал, предвкушая, как взойдёт на престол его дочка…

Что же касается балдогов, то эти огромные псы лишились своего нюха, потому что Эльрика, перед тем как бежать, подсыпала им карниборийского перца, известного также как «огневой перец». Когда же на третий день нюх вернулся, балдоги отыскали–таки след Эльрики…

Юную принцессу нашли в глубоком подземелье, в кромешной тьме, но принцесса была не одна, рядом с ней сияли зеленоватые глаза маленькой пантеры. Девочка ничего не стала рассказывать о своих похождениях, а сказала только, что пантера спасла ей жизнь, и, если ей не будет позволено взять пантеру с собой, то она останется в этой темноте навсегда.

И старый император Пуддел, обрадованным тем, что его дочь, которую он уже оплакивал, всё же нашлась, позволил оставить зверя.

Ява росла вместе с Эльрикой, и уже несколько раз спасала непоседливой принцессе жизнь. Например, был такой случай, когда Эльрика, тренировалась – перепрыгивая с одной полуразрушенной колонны на другую, не рассчитала сил, и сорвалась.