Елена Подзорова - Дорогами чужих Жизней

- Есть кто? Я вернулась.

- Проходи-проходи, мы уже заждались, - защебетала жена старосты, увлекая меня за собой.

Я, не снимая сапог, прошла в большую, светлую комнату, в которой стояла громоздкая кровать, резной столик золотисто-красного оттенка, шкаф, протянувшийся почти во всю стену, а на полу лежала потертая шкура. Я искренне посочувствовала зверю, с которого ее сняли.

Расставив на столике свои склянки, я попросила тазик с теплой водой и чистые тряпки. Через несколько минут все это лежало около меня и первым делом, я смыла кровь с лица парня. Он был жалок настолько, что мое отвращение переросло в нескрываемую брезгливость.

- Только вскрикни, и я оставлю тебя без глаза, а всем скажу, что так и было! - тихо произнесла я, выбрав самую жгучую и резко пахнущую мазь.

Воряха поскуливал, но повышать голос не решался. Я закончила с ранами и приступила к разорванной губе. Ее можно было оставить и так, но я не была уверена, что края срастутся ровно. Все-таки то, что я делала, я привыкла делать хорошо. Попросив самую тонкую иглу, я быстро сделала пару стежков, предварительно смазав губу обезболивающей мазью. Парень даже не успел понять, что произошло, только ошалело таращил на меня глаза.

- Вот и все, вот и умница. Теперь открой ротик, - я закапала ему самое сильное снотворное, - и спи.

- Хорошая работа. - Я обернулась на голос и увидела мужчину, прислонившегося к дверному косяку. - У кого-то училась?

- Нет, книги читала.

- Значит, правильные книги попадались.

- Значит, у меня светлая голова и умелые руки.

- Может и так. Пойдем, если ты уже закончила.

- Куда это ты собрался со мной идти? - Я подозрительно сощурилась.

- Как это куда? Староста сказал, что ты радушна, и готова принять меня на ночь.

Я молча уставилась на мужчину. Они что, издеваются? А меня кто-нибудь спросил?

- У меня нет места.

- Могу и на полу поспать.

- Я его недавно помыла. Испачкаешь.

- А я сам недавно мылся.

Я злобно распихала склянки по карманам и, толкнув незваного гостя плечом, вышла к старосте. Дав распоряжения по дальнейшему лечению, я выслушала скупую благодарность, зато перед моим преследователем он распинался так, будто сам король Фарод пожаловал в нашу скромную деревеньку. Не дослушав эти жалкие речи до конца, я обиженно хлопнула дверью и пошла в сторону дома. Через несколько минут я заметила какое-то движение в лесу, и стоило мне подумать, что это, должно быть, вернулись деревенские мужики, как на дорогу выскочили два волка, крепко вцепившихся друг в дружку. Они рычали, скулили, шерсть летела в разные стороны, кое-где виднелась свежая кровь. Я наблюдала за этой картиной, раскрыв рот, пока один из них не прыгнул в сторону и не повалил меня на землю. Я вскрикнула. В кармане что-то хрустнуло, и я поняла, что лишаюсь не только отваров, но и любимого полушубка. А еще собственной жизни. Тяжелые лапы давили на грудь, на щеку капала теплая слюна вперемешку с кровью. Я зажмурилась, чувствуя, что сердце готово проломить ребра быстрее звериных лап и выскочить наружу.

Я слышала, как на крыльцо выбежали люди, и как незнакомец заталкивает всех обратно. Слышала, как с руганью разбегаются мужики, выскочившие было за зверьми из леса. Но лучше всего я слышала тихое рычание и тяжелое дыхание около своего лица. Голова намокла от снега, и он предательски сыпался за шиворот, отрезвляя разум, который почти уже решил, что это плохой сон.

- Вольвгант! - яростный крик заставил меня распахнуть глаза.

Страшная морда повернулась в сторону мужчины, стоявшего в трех шагах от нас. "Если он шевельнется, то точно сломает мне ребра", - и стоило мне об этом подумать, как волк начал неестественно подрагивать и сжиматься от спазмов. То, что я увидела, надолго отпечаталось в моей памяти. Его морда втягивалась, шерсть понемногу исчезала. Я отчетливо слышала хруст ломающихся костей и рвущихся мышц. Это лишь мне казалось, что процесс бесконечно долог, на самом деле он трансформировался буквально за три удара сердца. На меня смотрели почти прозрачные зеленые глаза, а на грудь давили уже не лапы, а сильные, мускулистые руки. Темно-русые волосы свисали вдоль лица, щекоча мне нос. Не удержавшись, я чихнула, чудом не проломив себе ребра. Для второго волка (и волка ли вообще?) это было сигналом к действию. Он вспрыгнул мужчине на спину, но тут же был откинут назад. Светлоглазый схватил меня за шиворот и дернул на себя. Полушубок жалостно затрещал. К моему священному ужасу, мужик оказался совершенно голый.

Волк прижал уши к голове и зарычал. Да так, что у меня мурашки побежали. Он попытался броситься на нас, но был сбит магической волной, подломившей ему ноги и оставившей за собой мерцающую снегом бурю.

- О, да мы за нее боимся? - с издевкой спросил светлоглазый. Я с сомнением покосилась на хищника, яростно скалившего зубы. - Тогда покажи нам свое личико.

Разумеется, никакого эффекта это не произвело, и тогда меня швырнули в снег. Я еще не успела отплеваться, когда вновь оказалась в вертикальном положении. Волк громко рявкнул и оскалился.

- Зря стараешься, малыш. С нами такие фокусы не проходят. Ну, так что, будем по-хорошему или, по-твоему?

Я чувствовала себя куклой, которую швыряли на землю, заламывали руки, хватали за волосы. Когда моя тихая ругань достигала ушей светлоглазого, он со смехом просил повторить по громче. Я уже не понимала, где конкретно нахожусь - то ли в снегу, то ли опять в руках у сумасшедшего мужика. Это продолжалось до того момента, пока, стоя на коленях, я не почувствовала удар в лицо. Из носа потекла кровь, а губа, распоротая зубом, сильно саднила и кровоточила.

- Хватит! - Этот голос я бы узнала из тысячи.

- Свейн?! Какого черта?

- Отпусти ее.

Меня отшвырнули в руки темноволосому, который все это время стоял рядом.

- Даже не думай убегать. Или твоя девка сразу же отправится на небеса.

- Если бы хотел, то давно убежал.

Светлоглазый хохотнул.

- Ты еще щенок.

- Может и так. Но я быстрее.

- Ты нарушил законы Небесной Волчицы. Надеюсь, ты знаешь, что за это бывает?

- Знаю. Смерть.

- Тогда зачем ты это делал?

- Затем, что люди жалкие и никчемные. В их душах давно пропал Лунный свет.

- Сомневаюсь, что он там вообще когда-либо был. Вот только тебя это никак не касается.

- В этой деревне я никого не убивал, - уверенно сказал Свейн и посмотрел на меня глубокими, янтарными глазами. Глазами настоящего хищника.

- И с чего мы должны тебе верить?

- Вы не должны. Но моя совесть чиста.

- Неужели?

- Я вас помню. Вы были в той деревне, когда Далика предала меня. В тот момент я думал, что никогда не научусь верить. Но я ошибался.