Роберт Джордан - Возрожденный Дракон

Хватит думать о вороне! – одернул себя Перрин. – Забудь про убитую птицу, и скачи к нам поближе, дамочка! Ты, быть может, принесешь с собой те слова, которые наконец, соизволят отпустить нас отсюда. Если Морейн намерена отпустить нас до весны. Чтоб ей сгореть!..

Вглядываясь в приближающуюся наездницу, он так и не мог решить, к кому относится последняя его мысль: к Айз Седай или к Лудильщице, которая, кажется, слишком уж возится.

Если она не свернет, то минует укрытие Перрина, оставив его в добрых трех десятках шагов в стороне. Женщина глядела постоянно на дорогу, чтобы пегая лошадка не споткнулась о валун, и если и приметила среди деревьев отряд Перрина, то не подавала виду.

Перрин пятками тронул бока своего жеребца, и буланый, серебрясь шерстью, грянул вперед, разбрасывая подковами снеговые пласты. Тогда Уно дал команду спокойным тоном:

– Вперед!

Женщина ещё не успела осознать присутствие встречных всадников, а жеребчик Ходок был уже на полпути к скачущей женщине. Вздрогнув, всадница дернула узду, пытаясь остановить свою кобылу. Она ошарашенно наблюдала за воинами, съезжавшимися вокруг нее. Расшитый голубыми узорами, что назывались "тайренским лабиринтом", ее полыхающий плащ, ослепляя всех, казался сияющим. Женщина давно уже не была молода, волосы ее, не покрытые капюшоном, дерзко тронула седина, но морщины ещё не тронули ее лицо. Лишь горькие складки появились у рта, ибо дама нахмурилась неодобрительно, пробежав взглядом по оружию встречных мужчин. Быть может, она и растревожилась, столкнувшись с воинами, вооруженными до зубов, в диком закоулке горной стороны, но виду не подала. Руки ее спокойно опустились вдоль высокого и потертого, однако ещё крепкого седла. И страхом от нее не пахло.

А ну, прекратить! – приказал себе Перрин. И снизил свой голос до куртуазной вежливости, дабы не дать женщине впасть в ужас:

– Уважаемая госпожа, позвольте представиться – Перрин, ваш покорный слуга! Если вам не нужна наша помощь, пусть на пути вам поможет Свет. Однако, если только Туата'ан не изменили своих путей, вы далековато оказались от своих фургонов!

Прежде чем заговорить, она обвела взором всех шестерых воинов. Черные глаза ее так и лучились доброжелательством, как принято у женщин Странствующего народа.

– Мне нужно… Нужно разыскать одну женщину… Заминка была краткой, но она была. Искала всадница не какую-то женщину, а Айз Седай.

– Надеюсь, у нее есть имя? – спросил Перрин. В последние месяцы ему слишком часто приходилось об этом спрашивать, и вряд ли ответ всадницы будет иным, но коли железо не смазывать маслом и не протирать, то оно заржавеет.

– Зовут ее… Нередко ее называют просто Морейн. А мое имя – Лея.

Совершив учтивый поклон, Перрин продолжил речь:

– Мы будем вашей стражей на пути к Морейн, госпожа Лея. Развести костер мы уж как-нибудь сумеем, если, конечно, не покинет нас удача, так что трапеза ваша не останется холодной… – Он, однако, не тронул узду. – Но как вам удалось нас найти?

Подобные вопросы ему приходилось задавать встреченным на дороге и прежде, так как Морейн изволила всякий раз сама называть ему место встречи с той вестницей, что должна была явиться. Ответ одной женщины всякий раз походил на отчет ее предшественницы, но учинять им легкий допросик Перрин был просто обязан. Пожав плечами, Лея неуверенно отвечала:

– Я не сомневалась… Я знала: погоню коня верной дорогой – непременно встречу того, кто доставит меня к Морейн. Я знала… Знала, в общем, точно. Мне нужно передать Морейн важные новости.

О каких новостях шла речь, Перрин интересоваться не стал. Женщины обучены были передавать свои сведения только Морейн.

А Айз Седай говорит нам лишь то, что ей угодно сообщить. Он поразмыслил, поискал решение. Ни одна Айз Седай лгать не станет, но правда, что говорят Айз Седай, частенько не та правда, которую считаешь правдой ты. Поздновато, однако, раздумывать, дружище! Или можно ещё посомневаться…

– Нам нужно подняться вон туда, госпожа Лея! – он указал на дальнюю вершину.

Возглавляемые Уно, шайнарцы вслед за Перрином и Леей стали подниматься по склону горы. Бритоголовые из приграничья по– прежнему изучали небо столь же пристально, как землю, а двое всадников, замыкающих отряд, старались, чтобы на дороге оставалось поменьше следов..

Легкой рысью продвигались путники сквозь тишину, где цокот копыт был их провожатым, а иногда он превращался в шелест и треск, когда их кони топтали снежный наст, и лишь изредка горная тишь нарушалась рокотом и громом, когда отряд проскакивал голые полосы заледенелой земли. Лея поглядывала искоса то на лицо Перрина, то на лук его, то на боевой топор, но не проронила ни словечка. Под ее испытующими взглядами воин держался в седле непрочно, а смотреть на женщину избегал. Насколько это ему удавалось, он старался, чтобы люди незнакомые не видели его глаз. Наконец Перрин вымолвил:

– Я сразу же догадался, кто вы, но увидеть посланницу Странствующего Народа не ожидал…

– Злу можно противостоять и не творя насилия! – Слова ее, утверждающие прописную истину, прозвучали легко, как на уроке чтения. Перрин смущенно хмыкнул, но тут же забормотал, извиняясь:

– Неплохо, если бы все в мире было так, как учат у вас, госпожа Лея!

– Насилие, – проговорила Лея, не повышая голоса, – наносит вред не только жертве, но и содеявшему его. Оттого-то мы и стремимся избежать встреч с теми, кто замыслил против нас зло, – продолжила всадница, – чтобы их же самих и уберечь от вреда, наносимого ими при этом себе самим. Ну, и себя, разумеется, уберечь. Если всякий раз обнажать меч, отвечая на зло злом, скоро забудешь, за какое же добро ты бьешься. С Тенью можно бороться лишь единственной силой – силой нашей веры!

Перрину не удалось сдержать усмешку.

– Надеюсь, госпожа, вам никогда не придется выступить против кровожадных троллоков с единственным оружием – вашей верой. Их грубое оружие рассечет вас пополам на том самом месте, где они вас настигнут.

– Для нас лучше погибнуть, нежели…

Но гнев Перрина вновь заставил его прервать речь достойной спутницы. Гнев, которого она просто-напросто не поймет. Тот самый гнев, из-за которого Лея скорее умрет, чем нанесет вред кому-то живому, каким бы злодеем не был ее враг.

– Стоит вам отступить – и они устроят настоящую охоту, чтобы убить вас и сожрать ваше тело. А то ещё могут и не ждать, пока тело ваше станет по-настоящему мертвым. Впрочем, умрете вы в любом случае, и тем самым принесете ещё одну победу злу. И не только троллоки, бывает, что и люди не менее жестоки. Всякие там Друзья Темного. И другие. Причем других гораздо больше, чем я предполагал всего год назад. Только дайте повод носящим белые плащи убедиться в том, что вы, Лудильщики, неподвластны их Свету, – вот тогда и увидите, скольким из вас поможет остаться в живых сила вашей веры.