Петр Верещагин - Адов Пламень

Страж гробницы не отступил и встретил незваных гостей со сломанным мечом в костлявой деснице. Видно, он был полностью солидарен с первым паладином и полководцем Магнуса, Браном О'Доннелом, который часто заявлял: лучше сломанный клинок, чем вовсе никакого.

– Это же… – прошептала Марион.

Похожий меч все они видели в деле, однако оружие мало что доказывало. Да, тяжелый двуручник альмейнского образца, штука редкая – мало кому под силу такой таскать, – но ведь не меч они искали здесь.

Куда важнее был массивный обруч, что венчал череп стража-скелета. Широкий обруч из нарочито тусклой, словно бы покрытой копотью бронзы, с вызолоченными львиными лапами, которые приходятся хозяину на виски – точнее, туда, где у человека должны быть виски, в голове стража там зияли два отверстия…

– Клянусь распятием, Корона Льва!.. – воскликнул Лох-Лей.

Марион эхом отозвалась:

– Леорикс!..

Скелет остановился. Опустил обломок меча. Медленно, поскрипывая суставами, шагнул вперед и склонился над Робином – ростом он превосходил Малыша Йэна на добрую ладонь, именно таким при жизни был Король-Лев.

Вожак разбойников убрал меч в ножны, опустился на правое колено и покорно наклонил голову. Этого правителя он был готов приветствовать по всем правилам этикета, жив он там или мертв. Марион последовала его примеру, Йэн и Вильхельм ограничились неловкими поклонами. Тромм также решил поклониться, однако все же был готов в любой момент воспользоваться новообретенным умением. Живого Леорикса он уважал, и весьма, – и как короля, и как доброго собутыльника и соратника, когда еще не знал, что перед ним рикс Лоррейна, – но теперь перед ним был мертвец, беспокойник, а сходиться с такими ближе необходимого Тромм нисколько не собирался.

Скол меча уперся в каменные плиты и процарапал черту. Еще одну, и еще. Наконец скелет отступил назад, к гробу, и скрестил лишенные плоти руки на груди.

– «COLPA», – прочел монах, – «Рази»?…

Тромм перевел взгляд на Короля-Льва (теперь-то он был абсолютно уверен, перед ними стоял именно владыка Лоррейна). Тот кивнул с какой-то мрачной торжественностью.

– Requiescatis in pacem, Rex Lorraines, – вздохнул монах и нанес удар. – Amen.

Переход

Коронация

Верден гудел, как пчелиный улей, только вместо меда и воска тут копились слухи и предположения. То есть никто особенно не сомневался, что на престол сядет принц Ян, также известный в народе как Святоша. Нет, не личные достоинства принца были причиной такой уверенности – Ян поспокойнее и более рассудителен, чем его сводный брат Леорикс, но во всем остальном Льву несомненно уступал. И уж конечно Святоша будет править не потому, что больше некому: даже если сын Леорикса, Альбрехт-Львенок, действительно погиб, да упасут от такого все святые, – Ян не единственный в роду Лотара Хромого, у кого есть права на лоррейнский трон. А ведь есть еще и такие потомки Лотара Хромого, которые более близкие родичи и покойному Леориксу, и его папеньке, другому Лотару, а что их матери и отцы не произносили брачных обетов у алтарей святой церкви – так ведь в законах Лоррейна, составленных как смесь гэльских и франкских обычаев с италийскими и альмейнскими сводами права, сей юридический казус прописан далеко не так прочно, как в Италии или у византийцев.

И все-таки борьбы за престол не будет. За место у престола и при дворе – да, конечно, это как водится, но не за сам престол. Ибо в Лоррейне есть другие претенденты на корону, однако нету сил, способных соперничать с теми, которые поддерживают Яна.

Силы эти не скрывались.

Не к лицу такое его преосвященной светлости Хюммелю, епископу Верденскому, святейшему и бесспорному главе лоррейнской церкви во всем, кроме разве что титула, – каковой безусловно придет, как только сойдет в могилу архиепископ Лудуна, девяностолетний Эрвард. Споспешествовать же этому Хюммель подчеркнуто не желал: зачем? он не торопится, он и подождать может, истинная власть и так в его руках, и князья лоррейнской церкви, когда придет время, назовут именно его имя, ибо других не знают.

До недавнего времени от света скрывалась другая сила, ее величество королева-мать Изельде, третья и последняя жена Лотара Святомордого, которая настолько прочно держала в своих руках двор, что умудрилась это заглазное прозвище старого короля сделать его официальным титулом, еще пока тело ее покойного мужа только готовили к погребению. До недавнего времени – да, но не теперь. Ведь маменька всегда будет всячески помогать любимому и ненаглядному сыночку, и уж конечно, убедит своего любовника – ах, простите великодушно, верного и преданного друга, – сделать то же самое…

Потому-то они Яна Святошу и поддерживали. Потому-то он и будет новым риксом.

Нет, вопрос престолонаследия был скорее не «кто», а «как». Об этом-то и спорили, на это-то и делали ставки, где из рук в руки могло перейти скромное состояние.

Взойти на престол, принять звание рикса – означает, в частности, принять в свои руки символ власти над искомым краем. А тут имели место некоторые… загвоздки. Цепочка которых тянулась уже лет так триста…

Если вкратце, дело было так:

– Самая древняя из регалий лоррейнских владык, скипетр Серебряной Руки, была украдена ловким арденнским воришкой, и когда прознатчики незадачливого Хильдебранда-Растяпы (это прозвище в летописи вошло еще при его жизни) взяли похитителя, Рука Ноденса уже оказалась перепродана в Альбион, таинственному древнему племени Рожденных-под-Звездами, которых гэлы называли эльфами, служители церкви – демонами, а прочие вообще старались лишний раз не поминать. Разумеется, вора прилюдно и устрашающе казнили, но скипетра это не вернуло.

– Хильдебранд заказал у италийских мастеров новый скипетр, из драгоценного горного хрусталя, однако уже его дочери Катрин вновь довелось выбирать для Лоррейна символ власти – из-за небрежности слуги от скипетра осталась лишь жалкая кучка осколков (виновника, естественно, запороли насмерть, но это уже ничего не могло поправить).

– Катрин избрала Солнечный венец, и обруч чистого золота с орнаментом в виде солнечных дисков и лучей служил лоррейнским правителям полтора столетия, пока меч Магнуса не разрубил его вместе с черепом Ивина Дальнозоркого. Сверхъестественное умение рикса прозревать находящееся вдали не предупредило его: ты совершишь роковую ошибку, о король, предав Магнуса Франкского в его походе против саксов. Кампанию Магнус проиграл, однако обрушился затем на вероломного соратника силами чуть ли не всех франков и альмов, и присоединил к своей Новой Империи почти весь Лоррейн, за вычетом горной Аосты. Впрочем, несколько лет спустя император франков и ее включил в состав вассального королевства, наследником которого сделал малолетнего Лотара, сына Ивина.