Михаил Бабкин - Проклятье старой ведьмы

– Ну, двоюродным внукам, – пояснил Тим, сам удивляясь своей глупой речи. – Они очень любят такие игрушки. Особенно резиновые, в красных штанах. И с дырками в тапках. – Тимыч нашел и показал пальцем на рваное отверстие в ноге игрушки. Хозяин утробно расхохотался, обхватив живот руками, передник прыгал за стойкой вместе с брюхом.

– Ой, уморил! – Толстяк обтер лицо крепкой ручищей. – Да бери, бери. А что взамен дашь? – Тимыч показал монету.

– Ладно, – быстро согласился хозяин и поспешно схватил деньги. – Бери игрушку, пацан, я вам наверх еще и завтрак велю подать. Но мой тебе совет: никогда не сори деньгами, коли цену их не знаешь. За эту монету лошадь купить можно! А ты мне ее за резиновую цацку отдал. Эх, дите, – корчмарь сердито вздохнул, отвернулся, взял полотенце и стал гонять мух. Он явно потерял интерес к Тимычу.

Мальчик разбудил Хозяйственного как раз вовремя, когда поспел завтрак и его принесли к ним в комнату. Бонифаций с удовольствием навернул двойную порцию, удивляясь щедрости толстого хозяина: Тимыч ничего не стал рассказывать рыцарю, пока они не отъехали далеко от корчмы.

Боня, услышав про покупку, так разорался от злости, что Люпа остановилась и стала опасливо оглядываться по сторонам: может, враги напали? Постепенно Хозяйственный остыл и буркнул:

– Эх, Тим, Тим. Дурак ты, братец, не умеешь денег ценить. Ну ладно, покажи, чего ты там за золото купил? – Он повертел человечка в руках, растянул его за ноги, отпустил и со вздохом вернул мальчику.

– Нет, Боня, – заволновался Тим, – он глазами шевелил. Честное слово!

– Да? – усомнился Боня. – Тпру-у! – Он остановил лошадь, слез с тележки. – Дай-ка сюда. – Хозяйственный небрежно взял человечка за голову, нашел в своем бездонном возке резиновый клей и умело заделал дырку на ноге игрушки специальной нашлепкой с велосипедным ниппелем.

– Сейчас поглядим, что это такое. – Хозяйственный прикрутил к ниппелю шланг насоса и быстро, отбрасывая кивками пот со лба, принялся накачивать игрушку воздухом. Фигурка постепенно раздулась и стала ростом почти с Тима.

– Спасибо, – прошипел вдруг резиновый человечек. – Подкачайте еще, пожалуйста.

– Что? – от неожиданности подпрыгнул Боня. – Тим, это ты?

– Нет, – ответила ожившая игрушка, – это я. Качайте, качайте!

Тимыч нетерпеливо носился вокруг качающего Хозяйственного, а Люпа неодобрительно косилась на забавную троицу: радостного Тима, потного Боню и раздутого, как дирижабль, резинового человечка. Неожиданно резиновый сказал: «Ух!» – и сам отвинтил от себя шланг насоса. Теперь резиновый человечек стоял перед путешественниками в полной красе: у него была задорная курносая физиономия, ярко-желтая кепка, синяя рубаха и красные штаны-шаровары. Все, конечно, резиновое.

– Здрасте! – радостно крикнул человечек. – Я опять живой, ура! Ура мне! Ура всем!

– Вот так футбольный мячик, – озадаченно поскреб в затылке Боня. – Зря я тебя, Тим, получается, ругал. Ты, оказывается, умеешь делать покупки. Экого говорящего пузыря приобрел, да-а.

– Я не пузырь, – кротко возразил резиновый человечек. Он поклонился и чуть не упал от порыва ветра. – Я Шут. Королевский шут.

– Когда я тебя купил, ты был во какой махонький, не Шут, а Шутик. – Тим-Тимыч показал пальцами. – Во какой! Шут-Шутик, Шутовинка.

– Ну-ка, подожди, – осадил мальчика Боня. Он с подозрением оглядел Шута, ткнул его пальцем. Резиновый легко отлетел на шаг в сторону и запротестовал:

– Не надо драться, ну что вы! Я хороший.

Хозяйственный криво улыбнулся:

– А, может, ты Лурде служишь. Объясни-ка, мил человек, откуда ты такой взялся.

– Хорошо, – кивнул Шут, – только дайте мне насос. А то когда я говорю, из меня воздух выходит. Буду сам себя накачивать.

Боня немного поколебался, потом развел руками – мол, куда от вас деться! – и подарил резиновому насос. Шут немного подкачал себя и приступил к повествованию:

– Родился я очень давно. Даже давнее, чем сам помню. Знаю одно: когда-то добрый волшебник Олаф пускал с балкона своего замка резиновые пузыри. Он очень любил выдувать мыльные пузыри, но они быстро лопались. Вот и придумал он особенную резиновую пену, из которой получались долговечные воздушные шары. Они летали по всему Королевству, легкие, разноцветные. Люди видели их и говорили: «У волшебника хорошее настроение!»

Однажды Олафу стало скучно, он взял и выдул меня – голову, руки, ноги, – раскрасил волшебными красками и отпустил летать по миру. Я стал свободен, плыл по небу, легко шагал по облакам, а потом опустился возле замка короля. Как раз в это время Король возвращался с охоты. Он увидел меня и забрал к себе в свиту. Ему очень понравилось, что я воздушный и необычный. Опять же – меня сколько хочешь бей, ничего со мной не станет. Резина, она и есть резина. К тому же я могу стать очень большим, если меня как следует надуть, и очень маленьким… – Шут скорбно поглядел на Тимыча. – Таким, каким я был недавно. Меня тогда и в карман засунуть можно, и в трубочку свернуть, я ничего сделать не смогу. Даже слова сказать. – Резиновый человечек еще раз подкачал себя: он снова стал уменьшаться, при каждом слове из него выходил воздух.

Боня и Тим сочувственно глядели на Шута. Им стало жалко этого радостно пестрого, но такого несчастливого человечка.

– Что же с тобой дальше случилось? – спросил Тим. – Тебя что, резиновая моль погрызла?

– Нет, что вы! – замахал руками Шут и чуть не упал в траву. – Все гораздо хуже. Однажды король устроил охоту на оленей и случайно налетел на Чоса…

– Как это? – Лицо у Тимки вытянулось. – Охота на часы? Не понимаю. – Боня повернулся к мальчику:

– Темнота! Чос – это громадный человек-оса, сообразил? Слуга колдуньи. Он сам картонный, как осиный улей, и без головы, но умеет ходить, машет руками, как живой. А осы живут в нем. Страшные, большие и очень злые! Если картонному человеку грозит опасность, осы вылетают из его живота и жалят всех, кто есть рядом. Людей, коней. Даже лягушек. Насмерть. Жала у ос как пики!

– Ой-ой, – пискнул Тим, – я с ними знакомиться не хочу.

– Так вот, – с обидой на прошлую несправедливость продолжил Шут и сердито подкачал себя, – охота тогда выдалась славная. Король убил двух оленей, много уток. Но когда возвращался с болот, в камышах он налетел на Чоса и сбил его с ног. Конечно, король вовсе не собирался ловить картонного великана! Но кто же мог подумать, что человек-оса окажется под копытами его коня? Из Чоса вылетела гигантская ядовитая оса. Сам картонный человек уже давно ушел в камыши и там пропал, но оса! Она пыталась ужалить короля или его коня. Его величество отмахивался мечом, а я прыгал рядом, пытался закрыть короля от смертельного жала, и мне это удалось, – Шут показал на дырявую ногу, – я спас его! Оса, ужалив меня, улетела. Я же превратился в тряпочку. Король… – Шутик шмыгнул носом, – король же со смехом глядел, как я сдуваюсь, а потом швырнул меня в болото. И уехал. Сказал только: «Храбрый Шут у меня был. Но теперь дырявый и негодный». После меня подобрал один рыбак, долго хранил в лодке: то ли на снасти хотел пустить, то ли для чего другого припасал, не знаю. Потом меня подарили хозяину постоялого двора, и теперь, – резиновый весело подпрыгнул, – я с вами!