Алексей Корепанов - Круги рая

Вокруг нестройно захлопали. Растрепанная женщина продолжала говорить, но ее голос тонул в хаосе разнообразных звуков.

Я попытаяся подняться, но понял, что не сумею. Ноги не слушались, тело отяжелело, стены качались, лица расплывались, превращаясь в бледные бесформенные пятна. Я тряхнул головой, с трудом стараясь удержаться в границах осознания реальности. Кто-то сунул мне в лицо бокал, приговаривая:

– Пей, пей – будет легче, будет лучше…

Меня мучила жажда и я с жадностью сделал несколько глотков – но это оказалась все та же обжигающая жидкость. Над головой засмеялись и кто-то высоким звенящим голосом затянул нараспев:

– Идут в кромешной мгле… Глаза пустые сонны… Идут в унылой мгле – глаза темны, бездонны… – Голос невыносимым звоном врывался в голову, и голова разбухла и стала тянуть вниз расслабленное тело. – Уходят в пустоту, не плачут, не смеются… Шагают в пустоту… Зови – не отзовутся… – Голос витал над криками, смехом и бормотанием и я никак не мог отыскать глазами его обладателя. – За ними монотонно другие прочь, прочь… В колодец тот бездонный, в ночь… В ночь… Уныло, равнодушно шаги звучат… Бредут, бредут послушно… Спят… Спят… И черный свет струится… Свет… Свет… Вернетесь ли обратно? Нет… Нет…

Звонкий голос перешел в крик и в нем зазвучали слезы:

– Куда идете, люди? Там нет тепла!..

И нестройный хор проревел:

– Одна лишь мгла повсюду… Мгла! Мгла…

«Когда же закричат петухи?» – с трудом подумал я, борясь с головокружением. Нужно было вставать и я сосредоточил все силы на этом занятии.

Не помню, сколько раз я безуспешно пытался подняться, и в конце концов мне это удалось. Вокруг кривлялись бледные и багровые рожи, словно соскочившие с майки поклонника Агадона, прыгали по столам, подмигивали из-под кресел, мертвыми глазами смотрели с пола. Я пробирался к выходу, придерживаясь за столики и кресла, и до меня долетало невнятное бормотание: «Жили долго и беззаботно… И умерли в один день… А он уже холодный… Закричали и провалились… Яма, а в яме огонь бледный…»

Бр-р? Когда же закричат петухи?

Дверь не хотела поддаваться, но я все-таки справился с ней и выбрался на улицу. Куда идти? К старику? Нет, надо искать другое место для ночлега…

Я брел, и в голове моей неотвязно звучали грустные слова: «Там нет тепла… Одна лишь мгла повсюду… Мгла… Мгла…»

Я шел бесконечно долго, осторожно отталкиваясь от стен, и наконец свернул за угол. Качнулся в первый же попавшийся подъезд, потолкал двери, но все они были заперты. Почти засыпая, преодолел лестницу и, сосредоточившись, вошел в чью-то квартиру. Стены и потолок качались и расплывались перед глазами. Я пошатнулся и вцепился в дверную ручку – единственную более или менее надежную опору в зыбком мире чужой прихожей.

– Что надо? – спросили откуда-то издалека.

В противоположном конце прихожей стояла, скрестив руки, невысокая светловолосая девушка в темной рубашке с широким распахнутым воротом и потертых на коленях джинсах. Лицо ее я видел не очень четко, словно она была по другую сторону залитого дождем окна.

Я набрал побольше воздуха и с трудом проговорил:

– Извините… Если я сейчас не лягу спать… то упаду…

Девушка подошла ближе и насмешливо осмотрела меня с головы до ног.

– Оплакиваешь конец света? – спросила она о презрением. – Поминки по жизни устраиваешь?

– Нет, – я помотал головой. – Не устраиваю. Это вы устраиваете. Хотя что с вас взять? Подопытные кролики… Жертвы давнего эксперимента…

Девушка прищурила зеленые глава и как-то по-новому посмотрела на меня. Более внимательно. Изучающе. Я с трудом держался на ногах.

– Кто жертвы эксперимента? Мы?

Ее голос звучал словно из-за стены.

– Куда идете, люди? Там нет тепла… – прошептал я, и перед глазами вновь замаячили кривляющиеся лица. – Мгла…

– Ладно, пошли.

Уже в тяжелом полусне я почувствовал, как девушкa взяла меня за руку и потянула за собой. Потом сообразил, что она укладывает меня на диван… Ощутил под щекой мягкое прикосновение подушки и моментально погрузился в черный сон… Я падал в черный колодец и чей-то пронзительный голос торжествующе кричал, нестерпимой болью отдаваясь в голове: «Мгла! Мгла!» – и кто-то хохотал в черной глубине…

4

Свой очередной день в Городе я начал в чужой квартире. Лежал, вспоминая вчерашнее, и с силой тер виски. Голова тупо ныла, во рту пересохло. Делать ничего не хотелось, но я пересилил себя, сел и прислушался. За дверью тихо разговаривали.

Нужно было торопиться в мэрию и попытаться использовать свой, вероятнее всего, единственный шанс в поисках Печальных Братьев.

Я неслышно пересек комнату по пружинящему ковру и открыл дверь.

– Проснулся? – насмешливо произнесла светловолосая девушка с зелеными глазами и я с некоторым трудом вспомнил, что, кажется, именно она встретила меня вчера в прихожей.

Девушка сидела за круглым столом и помешивала ложечкой в чашке с коричневым напитком. Она была не одна. Два хмурых парня склонились над чашками по обе стороны от нее, а третий сидел ко мне спиной. Спина была широкая, плотно обтянутая белым свитером. Свитера были и на двух других парнях, у одного зеленый, у другого синий. И вообще эти двое очень смахивали друг на друга слегка вьющимися каштановыми волосами, резко очерченными упрямыми ртами, крепкими подбородками.

– Здравствуйте. Проснулся, – несколько смущенно ответил я.

– Садись, – сказала Светловолосая, отодвинула стул и выпорхнула из комнаты.

Пока я устраивался за столом, чувствуя себя неловко в этой бессловесной компании, она вернулась и поставила передо мной чашку.

– Помогает от головной боли, – с усмешкой пояснила она и вновь села на свое место.

Некоторое время все мы молча отхлебывали из чашек. Я украдкой взглянул на парня в белом свитере. У него были задумчивые и в то же время какие-то злые глаза, вздернутый нос и пухлые, почти девичьи губы.

– Бери, – Светловолосая придвинула ко мне тарелку с бутербродами и снова наша трапеза потекла в полном молчании.

Мы завтракали так тщательно и неторопливо, словно у нас была уйма времени и словно на подоконнике не лежала свежая газета со знакомым сообщением, напечатанным крупным шрифтом.

Наконец Зеленый и Синий отодвинули свои чашки, положили руки на стол и вопросительно посмотрели на девушку. Светловолосая аккуратно поставила чашку точно в центр блюдца и уперла подбородок в ладони. Белый продолжал неторопливо жевать бутерброд.

– Ну так что ты говорил о жертвах эксперимента? – спросила Светловолосая, внимательно рассматривая меня зелеными глазами.