Яна Алексеева - О жизни такой непростой…

— Дальше по коридору… — подобострастный, испуганный голос сопровождающего.

Дверь захлопнулась. Скрежет засова.

И Свист, шипя сквозь зубы, осел на пол, в отчаянии обхватив голову руками.

— За что?? — простонал он. — За что?! Мой Бог…

Я невольно усмехнулась дрожащими губами. Вот оно, осознание… а я уже прошла эту стадию, и горечь в душе сидит мерзлым комком, а не выплескивается бессильными слезами…

Ремеш, кряхтя, поднялся, окинул отчаявшегося Свиста недовольным взглядом.

— Не такой смерти я для себя хотел, — заметил он как-то слишком флегматично.

— А как-кой? — спросила, едва не прикусив язык. Хоть как-то надо обозначить для себя, что я еще жива и борюсь…

Ответил алхимик:

— Он хотел героической смерти… а я, я вообще не хочу умирать! Мой бог…

— Бог тут тебе не поможет! — резко оборвал северянина воин. — Может, стоит облегчить нашу участь? Я могу… — он выразительно поиграл мышцами.

Убить нас? Чтоб мы не достались некромантам? Желай я смерти… может быть, сочла бы такую возможность избежать Звезды Хаоса за удачу, но я хочу жить… И надежда еще теплится в глубине души. Прошу, боги, пусть этот некромант сдержит свое обещание… Северянин окинул нас полубезумным взглядом, почти соглашаясь. Ему, истовому единобожцу, самоубийство казалось грехом. А предстоящее страшило так сильно, что простая смерть от руки товарища казалась благом. Я потрясла головой, сбрасывая оцепенение, и засунула ладони подмышки. Не для того я согласилась на предложение магистра, чтоб погибнуть от меча, то есть удавки, если не друга, то хотя бы соратника…

— Х-хватит уж! Еще не окончена ночь, и утро еще нескоро наступит… все может из-змениться…

Как я на это надеюсь! До боли в прокушенной губе, до звона в ушах. А вот товарищи по несчастью смотрят на меня как на сумасшедшую. Не верят. Их право! Но свой шанс на сомнительную честь умереть легко я менять не собираюсь. Мой шанс… шанс… шанс…

— Не хочешь? Не могу тебя винить… — почему в голосе такая снисходительность? Может, он думает, что я слишком глупа и не понимаю, что нас ждет? Понимаю… и получше некоторых. Я ведь какой-никакой маг.

Проваливаясь в забытье, услышала скрип двери, звуки шагов, лязганье, стук. Кто-то вошел… легкое оцепенение завладело телом. И голос:

— Что бы все съели, иначе накормим насильно…

Шаги… Тишина…

Ждать, ждать, ждать… жить…

Аромат какого-то варева, медленно распространяющийся по помещению, вырвал меня из опасной дремы. Нервно вздрогнув, уставилась на неглубокую миску, полную серой жижи. Опять! Но теперь, всесторонне обдумав свое положение, брезговать едой не стала. Подняв голову, посмотрела на ребят, мрачно сидящих по углам. Хрипло прокашлялась и сказала:

— Вы бы поели, а?

— И не подумаю, — буркнул воин.

— Доставлять радость некромантам — ни за что! — из противоположного угла согласно подал голос алхимик. Именно его рубашка покоилась на моих плечах.

— Как хотите, — равнодушно пожав плечами, запустила руку в миску. Зажмурившись, проглотила… терпимо. Кисло, но терпимо… Я ведь хочу уйти отсюда? И из империи этой… Да, а потому нужно кушать… Так я себя уговаривала и глотала, глотала…

Полюбовавшись на мое перекошенное, страдальческое лицо, соратники мрачно переглянулись, а в глазах у них зажглись нехорошие огни.

— Ты что-то знаешь? — вкрадчиво поинтересовался воин, подходя ко мне.

Я не обратила на его слова внимания, прислушиваясь к тому, что происходит внутри меня. Мелкая дрожь начала утихать, холод медленно отступал… кажется чужеродная энергия так сказать, медленно переваривается… Покачала головой, не желая говорить.

— Куда тебя на самом деле водили? — подступил с другой стороны алхимик, в голосе которого уже не было сочувствия, а только подозрительность.

— Что тебе сказали? Предложили? Что?! — Ремеш вздернул меня вверх и встряхнул. — Что с тобой сделали, магиня?

— Ничего… — прошептала я, сдувая с лица волосы.

— Может быть, расскажешь? — чуть брезгливо морщась, алхимик погладил меня по спине.

Я дернулась вперед и вниз, выскальзывая из захвата воина и подхватывая с пола миску. Размахнулась и заехала ей в лицо Свисту.

— Не тронь меня! — из пальцев посыпались черепки.

— С-с-с-сволочь! — прошипел алхимик, прижимая руку к лицу. — Глаз!

— А чего переживать, завтра все равно умреш-шь! — не отстала я.

— Успокойтесь, оба, — пресек нашу нелепую ссору Ремеш, — ты была у Повелителя, я правильно понял?

Киваю, прижавшись спиной к стене.

— И не хочешь рассказывать о том, что там произошло?

Снова киваю. И обессилено сползаю вниз. Снова хочется плакать… Что произошло? Да если бы знали!

Хватит уж жалеть себя, соберись! Ты же Лиссаэль Огненная, у тебя есть все шансы убраться отсюда… и отомстить. А все остальное… уважение, признание, грядущая ненависть…. Не важно. Переживу. Одергивая себя таким образом, принялась ощупывать ошейник, что хоть чем-то заняться. Не снимается… по краям полосы из зачарованного серебра выгравирован затейливый узор. Заклинание, блокирующее ауру, встроено прямо в основу металла… Даже если его снять. Еще больше суток я не смогу колдовать…

Почему-то вспомнился Шаен, такой, каким он был еще месяц назад. Спокойный и рассудительный, умелый воин и маг… Он навсегда останется здесь, лишенный права перерождения. Никто не даст ему второго шанса. Погибшие здесь навсегда лишаются этого права. Единственный, кто был ко мне если не добр, то, по крайней мере, равнодушен… Как глупо!

Снова шаги… Воин замер у двери в пустой надежде вырваться отсюда. Дверь распахнулась, и в комнату шагнули зомби, на лету подхватывая попытавшегося атаковать Ремеша. Некромант, удивительно похожий на магистра, скользнул внутрь, и я поморщилась… От него отчетливо несло мертвечиной.

Огляделся. Небрежно махнул рукой, отчего тело скрутило судорогой.

— Ай — ай — ай! Не покушали? Регир, Мароя!

В комнату скользнули синекожие личи, подхватили с пола миски и неторопливо двинулись в сторону ребят, замерших под действием чар. С ловкостью, вызванной, вероятно, многолетней практикой, влили в горло бешено вращающему глаза алхимику похожее на кисель варево. Тощая костистая рука сжала горло и заставила сглотнуть. Воин, видя бесполезность сопротивления, смирился…

Некромант, от вида которого внутри меня все почему-то сжималось в комок ужаса, прошелся по помещению. Цокнул языком при виде осколков у камина. Посмотрел на меня, забившуюся под его колючим взглядом в самый дальний угол. Подобрав ноги, я пыталась оттереть с лица липкую паутину страха…