Наталья Смирнова - Вторая в Семье

— … собственно, перехожу к сути, зачем я пришла. Мне трудно тебе это говорить. Но я, как старшая сестра, обязана была всё это тебе сказать, хоть мне и больно. Я хочу, чтобы ты адекватно восприняла известие. Это касается отца…

Мэл замолчала. Было видно, как она внутренне подбирает нужные слова. Наконец глубоко вздохнув, произнесла:

— Это ужасно, — всхлипнула она. И по её щеке тут же скатилась одинокая слезинка, — я даже представить не могу, как это произошло. Папа…

Дальнейшие её слова утонули в рыдании.

— Мэл. Мэл! — Засуетилась Рэн, подсовывая сестре платок. — Что с отцом? Он не здоров?

— Ху-у-уже-е-е-е… — Всхлипнула она. — Намного хуже.

— Да что же с ним?

В голове Рэн пронеслось куча ужасных вещей, которые могли произойти с отцом. Она уже успела двадцать семь раз простить отца за то, как он с ней обошелся, и столько же раз проклясть себя, за то, что всё время на него злилась, хотя продолжала любить, наверное, даже больше, чем до разрыва. Как вдруг Мэл прекратила слёзы и тихо прошептала:

— Он женится, Дайян. Женится. Причем на вдове!

Это, наверное, самое ужасное, что может произойти, особенно для старшей сестры. Так как у Андриана и Тины Валт не было сыновей, но зато целых три дочки, старшей сестре не только доставалось огромное приданое, но и после смерти графа её дети получали всё состояние. Конечно, у Мэл пока не было потомства, да и мужа тоже. Ну, так это только «пока». Жених имелся, как и полная уверенность в себе плюс официальное одобрение королевского лекаря в том, что она может произвести на свет здоровых и крепких детей. Правда, отцу всегда могло придти в голову завещать свое состояние Дайян или Сэй.

Но к Сэйми он относился весьма прохладно. Именно после её рождения у матери ухудшилось здоровье, а четыре года спустя она умерла. Граф Валт так и не смог простить младшую дочь, хотя её вины в этом и не было.

Таким образом, именно Дайян раньше была её главной соперницей: граф Андриан больше всех любил именно еёе. Особенно после смерти Тины — их матери — отец стал позволять ей практически все. Любые прихоти. Любой каприз. Возможно, поэтому она и стала себялюбивой стервой, считавшей, что ей все дозволено. Отец действительно прощал ей любое сумасбродство, он души в ней не чаял.

А теперь Дайян нет: осталась только Рэн, которая более не имела никакого права называться его дочерью и уж тем более претендовать на наследство.

И вот на сцене появляется некая вдова, решившая женить на себе их отца. По лицу Мэллиандры можно было догадаться, что у этой самой женщины есть ещё и дети. А это серьезная угроза для сестры.

У Рэн губы невольно дрогнули в улыбке:

— И в чём проблема?

— Но как же ты не понимаешь? — Негодующе восклицает сестрица, делая круглые глаза. — Как он мог предать память матушки? И ладно бы как вся знать — женился бы на молодой девушке, младше его лет на двадцать и сразившей его божественной красотой в одном из придорожных трактиров. Так нет, он решил связать себя с вдовой, да ещё и старше его на несколько лет! Нет, ты представляешь?

Рэн пожала плечами.

С её уходом из дома ничего, оказывается, не изменилось. Столица всегда отличалась некоторым сумасшествием, мягко называемым — эксцентричностью. А уж что говорить про людей из благородных семейств, где каждый второй — моральный урод. Сама такой была.

— Он её любит — это главное. Разве нет? И всё же я не понимаю, зачем ты здесь, дорогая Мэл?

— Тиффи Арин. Её зовут так. Она много, очень много слышала о маме, о её красоте и что ты на неё сильно похоже. Она хочет видеть тебя. Боже, она даже папу сумела уговорить, чтобы он пригласил тебя на помолвку! А ты же его знаешь, он слышать ничего о тебе не хо…

— Что?! - Грубо прервала её Рэн.

— Да! Она имеет огромное влияние на папу. Тиффи Арин убедила его, что вам нужно помириться. Поэтому я здесь.

Мэл опустила кружку с чаем, так ни разу и не сделав глотка. Её руки дрожали, она выглядела очень расстроенной и немного напряжённой, словно боялась, что Рэн на неё накричит.

Но та в ответ не могла произнести ни слово. Она была несказанно счастлива, но и одновременно поражена новостью, и напряжена, так как чувствовала, что сестра ей упорно чего-то не договаривает.

— Мэл. И всё же, как ты здесь оказалась? Как нашла меня? Ты упорно избегаешь этой темы.

Сестра поджала губы так, что они превратились в тонкую ниточку. Спина её стала еще более прямой — хотя казалось, что прямее уже некуда — и напряжённой. Глаза, отсыревшие от слёз, медленно стекленели.

— Мэл, — Рэн ужасно испугалась, что сказала что-то не так. Обидела каким-то словом или чем-то оскорбила, сама того не желая? — Мэл. Послушай, я ничего плохого не хотела сказать! Ты моя сестра. Расскажи, что случилось, я пойму. Ты можешь мне доверять.

Мэллиандра чуть-чуть успокоилось, это было видно по её слегка расслабившимся плечам. Она на секунду опустила глаза, как будто что-то рассматривая в кружке с остывшим чаем. Потом посмотрела на среднюю сестру. На мгновение Рэн решила, что увидит в её глазах свое отражение, но единственное, что в них разглядела, так это бездонный океан печали.

— Я не знала, где тебя искать. Никто не знал, понимаешь? Никто! Даже маги потерпели фиаско, выискивая тебя. Кое-кто уже решил, что ты умерла. А я надеялась. Надеялась и потому наняла одного тёмного колдуна, — (снова всхлип), - и попросила отправить меня в Закатный Город.

Ещё всхлип. Осторожный косой взгляд. Всхлип. Недоверчиво поднимает глаза. Не заметив на лице Дайян ни капли осуждения, Мэл продолжила свой рассказ:

— Он так и сделал. А потом поинтересовался о цели моего визита и предложил бесплатно проводить к одному знакомому. А я, дурочка такая, согласилась! Предупреждали же меня не связываться с колдунами.

Сестра ладонью прикрыЛА глаза и тяжело дышит.

— И что? Что он сделал, Мэл? — Рэн уже догадалась, но все ещё не могла поверить.

— Он вёл меня по разным закоулкам, а мне стало так дурно. Такая тяжесть внутри и как будто всё разрывается на мелкие кусочки. Ой, я всё так плохо помню. Наконец, привел меня к кому-то. Низенький такой, в капюшоне. Виард. Наверное, только такие твари и умудряются там находиться. Эта тварь согласилась помочь за… как же он сказал? Ах, да. За Имя, за Слово, за капельку Крови, частичку Себя и Плоти немного… Как-то так. Потом он достал медный медальон и уколол мой палец какой-то ржавой иглой! Я назвала своё имя, и он рассказал, где тебя найти.

Рэн молчала, чувствуя, что теперь сестра уже внимательно её изучает. Мысленно выругалась: Великая Тьма и все её твари! Мэл себе и представить не может, что она натворила.