Андрей Завадский - Выбор

И все же чародей добился успеха. Он сумел убедить Умберто не ввязываться в междоусобицу, причем это оказалось не так легко. Ризайлус смог добиться самого ценного. Он выиграл время, неподвластное никакой магии. И когда Кратус, а также еще один маг, тот, кому келотский чародей верил больше даже, чем самому себе, сойдутся в бою, они станут биться один на один. Никто не вмешается в войну, не сможет перевесить чаши весов, а значит, победа достанется сильнейшему. И пусть мятежный ученик, ставший Ризайлусу роднее даже сына, которого, впрочем, волшебник не имел никогда, был дорог придворному магу Умберто, путь, выбранный взбалмошным мальчишкой, вел только к гибели, и сам Кратус не мог не сознавать этого. Он жаждал власти, и вся сила убеждения Ризайлуса оказалась ничтожна перед этим стремлением. Что ж, теперь все в руках Судии.

Так, пребывая мыслями весьма далеко от Харвена с его шумными улицами, не замечая ничего вокруг и лишь машинально отвечая на приветственные поклоны попадавшихся навстречу дворян и зажиточных горожан, Ризайлус добрался до своего дома. В этих стенах он всегда чувствовал себя гораздо увереннее, чем вне их, и старался без нужды не покидать свое жилище. Пусть шепчутся за его спиной простолюдины, пусть считают его странным чудаком, неважно! Он, великий Ризайлус, был и останется одним из самых могущественных чародеев этого мира, и это главное.

Захлопнулись двери, замыкая тесный, но такой уютный мирок чародея, его личную вселенную. На пороге своего хозяина, как обычно, встречал верный Джованни, дворецкий и страж в одном лице. В прочем, о совей безопасности Ризаулс мог позаботиться и сам, слуга же был не более, чем данью моде.

  - Маэстро, - плечистый лакей поклонился, приветствую своего господина. Он до сих пор был в восторге от того, что служит самому Ризайлусу, человеку, имя которого известно в Келоте каждому. - Маэстро, позвольте напомнить, что сегодня вас должен посетить мастер Ружеро.

  - Ах, да, - чародей часто закивал. Что-то он становился забывчивым в последнее время. - Верно!

Еще одним чудачеством, кроме отшельничества, была страсть чародея к фехтованию, во всяком случае, людям несведущим эта его забава казалась несколько странноватой. На самом деле маг прожил столь долго, что уже никто не мог вспомнить о его благородном происхождении. И хотя Ризайлус, вступив в магический орден, отказался от всего, от герба, от имени, и тем более от наследства, он не мог заставить себя расстаться еще и с оружием, верным спутником любого благородного сеньора здесь и во всем известном мире. И потому каждые три дня в доме чародея появлялся этот человек, Ружеро, знаменитый на весь Харвен боец, успевший побывать наемником и на деле усвоивший многое из того, чему он сейчас обучал великовозрастных недорослей из знатных семей столицы.

Самому Ризайлусу, в прочем, едва ли чему-то нужно было учиться. За свою долгую жизнь он сменил немало наставников, освоим многие тайны боя. Поэтому нынешние его встречи со знаменитым мастером были лишь развлечением, не более. Оба, и ученик, и учитель, получали бездну удовольствия от этих стремительных схваток, которые вели на пределе собственных возможностей. И чародей вновь мог ощутить себя молодым, словно сбросив груз прожитых лет. Да он и не был похож на старика, в свои девяносто лет такой же прямой, крепкий и легкий, что и в тридцать. И не только магия, но и стальная воля позволяли ему оставаться таким. Ризайлус не думал, что когда-нибудь ему придется отстаивать свою жизнь с клинком в руках, но был уверен, что выйдет победителем из схватки с любым противником, даже с рыцарем, ведь он и сам мог бы стать рыцарем. Но потомок древнего рода однажды избрал иной путь, путь познания этого мира, и до сей поры ему ни разу не пришлось пожалеть об этом.

  - Мастер Ружеро пришел чуть раньше, чем обычно, - сообщил слуга. - И я взял смелость проводить его в фехтовальный зал, маэстро.

  - Все правильно, - согласился маг. - Негоже заставлять его томиться у порога. Мастер Ружеро - всегда желанный гость в этом доме, и впредь оказывай ему не меньшее почтение, чем сейчас. А сейчас ступай, предупреди маэстро, что я скоро приду к нему.

  - Слушаюсь, господин. - Джованни согнулся в глубоком поклоне, а маг, не обращая на его внимания, двинулся в свои покои, туда, куда не смел войти даже слуга.

Справедливости ради нужно сказать, что Ризайлус тоже не решился испытывать терпение своего партнера. Ружеро был не слугой, тем более, не рабом, и золото, что принимал он из рук чародея, было не платой за покорность, а только знаком уважения, поскольку такой боец, как он, иного отношения и не заслуживал.

  - Маэстро, - войдя в фехтовальный зал, Ризайлус поклонился, и его наставник полонился в ответ. - Прошу простить, маэстро, что не смог лично принять вас. Я был во дворце.

Чародей успел сменить камзол на узкие бриджи длинно по щиколотку, и легкую рубаху из чистого шелка с завязками на рукавах, чтобы не стеснять движения.

  - О! - понимающе воскликнул фехтовальщик. - Разумеется. Не смею даже спрашивать, зачем вы понадобились нашему государю.

Ружеро, предупрежденный слугой, уже облачился в "доспехи", представлявшие собой длинную куртку, набитую волосом. На сгибе локтя он держал шлем с сетчатым забралом для защиты лица. Такая одежда хорошо предохраняла от ударов, ведь схватка велась пусть и затупленным оружием, но в полную силу, а наставнику еще нужно было здоровье чтобы учить высокому искусству боя прочих своих нанимателей, тем более ценивших мастера, что его услугами пользовался сам Ризайлус.

  - Правильно, - усмехнулся маг. - Не нужно спрашивать. Давайте же приступим к тому, ради чего вы и посещаете мое скромно жилище. Право, ваши визиты в последнее время стали самыми запоминающимися событиями в моей скучной жизни.

Чародей также натянул стеганку, сняв со стены два учебных меча. Увесистые бруски незакаленного железа размерами и формой повторяли боевое оружие, и за счет своего веса могли служить замечательными дубинами, даже без заточки нанося страшные увечья, ломая кости и отбивая внутренности. Ризайлус не терпел снисхождений, и только благодаря мастерству бойцов пока их поединки завершались без заметных травм.

  - Что ж, маэстро, - начнем! - Чародей, став напротив своего наставника, отсалютовал ему клинком, приняв затем боевую стойку. - Сегодня я намерен обезоружить вас с третьего удара, мой друг.

Маг был собран, сосредоточен, точно перед настоящим боем. Сейчас он, победивший само время, чувствовал себя полным сил. И он знал, что схватка начинается не только здесь, среди шумного Хаврена, но и в далеком карюю, диком, необжитом, называемом Альфионом. И от исхода того сражения зависело очень многое. А самому Ризайлусу пока оставалось лишь ждать, надеясь лишь, что его мятежный ученик остановится, не заставляя убивать себя. В прочем, он очень хорошо знал Кратуса, лучше многих, и не сомневался, что тот пойдет до конца.