Дмитрий Жуков - Путь сквозь жизнь (СИ)

— Благородная госпожа, прими мою благодарность за все, что ты сделала для меня. Мое имя Джутаро.

Сказав это, он не сразу поднял голову, ожидая, пока чародейка не скажет ему что-нибудь в ответ. Однако ответа не последовало, поэтому Джутаро неуверенно приподнял свою лохматую голову с длинной гривой нечесаных черных волос, надеясь, что он никоим образом не оскорбил таинственную незнакомку. Глядя немного исподлобья, он скорее казался смешным, чем напуганным. Когда их взгляды встретились, Джутаро увидел, что его госпожа улыбается. Все в ней буквально светилось. Облегчено вздохнув, он тоже улыбнулся. Ничто не напоминало ему о том надменном и холодном взгляде, которым она щедро одаривала работорговца.

— Я рада, Джутаро, что ты наконец-то пришел в себя, — у его госпожи был нежный и приятный голос, совсем не такой, каким прежде она обращалась к нему. Ему вдруг показалось, что тогда виной тому была непростая ситуация. Сразу вспомнилась роща, грабители, преследовавшие их. Возможно, было что-то еще, о чем он совершенно не подозревал.

— Ты голоден, Джутаро? Поешь. У нас еще будет время насладиться беседой, — ее голос звучал так, словно убаюкивал. Рядом с ней Джутаро не ощущал ни беспокойства, ни волнения, ни страха. Он совершенно не знал ее, но она не казалась ему чужой.

В руке его таинственной госпожи появился кувшин, а перед нею — две чаши, которые она мгновенно наполнила вином. Его аромат Джутаро мгновенно ощутил. Арзул научил его разбираться в винах, как и во многом другом. Вслед за вином появилась и еда — фрукты, мясо и блюда, которые Джутаро никогда не пробовал раньше.

Пока он ел и пил, за ним внимательно наблюдали. Хотя Джутаро с радостью набросился бы на еду и питье и проглотил бы все мигом, Арзул отточил манеры юного варвара, привитые еще отцом и дедом. Джутаро незаметно вновь окунулся в воспоминания. Это были воспоминания из далекого детства. Те самые, когда отец и дед были живы, и они жили втроем в самом сердце прекрасного мира среди свободных людей, почитавших свой суровый край. Возможно они были диким народом — не таким, как другие люди, но они чтили и оберегали священный мир, что даровали им их варварские боги.

— Джутаро, сколько раз тебе говорить — не разбрасывай руки, словно курица крылья. Так ты быстро получишь в нос и проиграешь схватку, — недовольно пробурчал отец Джутаро.

— Полегче с ним, Зовар. Ты слишком требователен. Он же еще совсем мал, — дед Джутаро поднялся и подошел к обоим — сыну и внуку. — Вам обоим следует научиться терпению.

— Будешь учить меня воспитывать сына? — недовольно проворчал отец Джутаро, могучий кузнец и лучший воин их деревни.

Старик от души рассмеялся:

— Конечно, буду! Тебя еще самого воспитывать, Зовар.

Окончательно раздосадованный, Зовар махнул рукой и направился в кузницу, бормоча себе под нос, что во всем виноват Орвал, который обращался с внуком, словно тот — девчонка. Маленький Джутаро готов был расплакаться и хлюпал носом. Старик опустился перед ним на колени и, вытерев выступившие слезы обиды, ласково потрепал внука по голове.

— Эй, малыш, хватит. Ты это чего? Не надо расстраиваться. Папа не хотел тебя обидеть, он просто слишком любит тебя и хочет, чтобы ты был сильным и бесстрашным. Просто он уж такой… Понимаешь?

— Он меня не любит, — с детской обидой в голосе произнес Джутаро. — Я его ненавижу, — с этими словами Джутаро окончательно разревелся и убежал.

Старик не стал останавливать внука. Варвары жестоко воспитывали своих детей — как дочерей, так и сыновей, но временами старику казалось, что его сын перегибает палку. Он догадывался о причинах, но никогда не спрашивал сына об этом, потому что Зовар молчал. И не потому, что не хотел говорить, а потому что так было лучше. Для всех.

Когда Зовар после нескольких лет странствий наконец-то вернулся с младенцем на руках, старик понял, что это знак свыше. Орвал уже не надеялся увидеть Зовара, а тот вернулся вместе с сыном, которому уже успел дать имя. Отец не спрашивал сына, почему он один и где мать ребенка. Он знал, что Зовар скажет сам, если пожелает. Зовар же вернулся к простой оседлой жизни и работе в кузнице — своему любимому занятию. Работать приходилось много, но очень скоро их кузница начала снабжать всем необходимым и соседние деревни. Впрочем, Зовар так и не женился.

Старик заменил Джутаро мать. Едва тот начал говорить, Орвал начал обучать мальчика грамоте и чтению. Он познакомил внука с силами природы, когда понял, что в нем скрыт магический дар. К сожалению, старик не мог дать ему слишком много, но старался изо всех сил. Когда Джутаро пошел пятый год, Зовар посчитал, что сыну пора познакомиться с теми вещами, которые делают мальчика мужчиной. Эти уроки частенько оканчивались слезами Джутаро.

В этот раз все было точно так же. Старик знал, что сын хочет как лучше. Впрочем, лучше не означало правильно. Нужно было как следует поговорить с Зоваром. Когда-то старик обучил сына кузнечному мастерству, а теперь сын превзошел в этом умении отца. Только Зовар еще пока не понимал, что воспитывать детей это такое же искусство, как ковать хорошие мечи и топоры. Следовало дать понять Зовару, что свой самый главный меч он выкует не в кузнице.

Старик вскоре нашел мальчика.

— Джутаро, — обратился он к внуку. — Ты забрался высоко, — одобрительно подмигнув ему, старик продолжил. — Никогда не думал, почему?

Мальчуган сердито посмотрел на деда, но ничего не ответил и отвернулся. Его печальный взгляд был устремлен туда, где солнце прощалось с миром на целую ночь. Глаза Джутаро, красные от слез и еще мокрые, говорили о том, что плакал он долго. Однако слезы прекратили литься сами по себе, а быть может потому, что и солнце ночью прекращает светить и мрак опускается на землю, чтобы наутро вчерашняя грусть ушла, оставив лишь печальное воспоминание о том, что ушло и по-другому, наверное, быть просто не могло.

Орвал давно заметил, что Джутаро не похож на остальных детей их деревни. Он часто думал о том, кто же на самом деле мать Джутаро? Что за женщина могла родить такое необычное дитя? Старик посмотрел на заплаканное лицо внука. В глазах Джутаро, казалось, собралось столько печали и гнева одновременно, что Орвалу даже стало на мгновение не по себе от этого взгляда. Не мог ребенок смотреть так! Не могло во взгляде мальчика быть столько силы и печали одновременно, столько слабости и вместе с тем внеземной решительности, что заставила его, человека повидавшего виды, дрогнуть под этим взглядом.

— Все еще сердишься. В нашем мире много зла, грусти и печали, — старик печально вздохнул. — Да, это так. Но это до тех пор, пока они в тебе самом. Хочешь, я кое-что покажу тебе, Джутаро?