Татьяна Гуськова - Семейная жизнь драконья

  - А потом что? - удивился я.

  - Потом надо обзавестись настоящим боевым конем. Я хочу в турнире поучаствовать.

  - Где ты на него денег возьмешь? Он дорогой.

  - Ты дашь, - ответил этот наглец.

  Я аж задохнулся от возмущения.

  - Перебьешься. У меня лишних денег тебе на коня нет!

  - Не жадничай. Найди просто какой-нибудь клад.

  - Сверкалка, не забывайся! Я больше не дракон и клады не чувствую.

  - А жена драконша тебе на что? - спокойно спросил этот ужаснейший из единорогов.

  Мне ничего не оставалось, кроме как замолчать, а то с этим спорить - себе дороже. А коня ему все равно не куплю!

  Ночевать мы остановились на берегу спокойной полноводной реки. Берега были не болотистыми, плотными, их украшали раскидистые плакучие ивы. Походную еду несколько разнообразил суп из рыбы. Это Мелфа, купаясь, поймала несколько остроносых, зубастых щук. Щучье мясо пахло тиной, но после нескольких дней на вяленом мясе и сухарях, оно пошло на ура. Потом мы с моей девочкой отправились погулять вдоль реки. Солнце садилось. Над водой прогревшейся за день, плыли язычки тумана. Ветер гнал их с мелководья на глубину, а там, где мы гуляли, было глубоко, поэтому казалось, что на нас наступает туманное воинство.

  - Красиво... - потянула Мелфа, глядя на несколько сиреневых облачков на горизонте.

  - Красиво, - согласилась я.

  - Полетать хочешь? - заискивающе спросила драконша.

  - Не. Слишком наелся, - я похлопал себя по животу и присел на толстый сук, что полоскал свои ветви в воде. Мелфа свернулась клубочком рядом.

  - Но ты же не сам полетишь, я тебя понесу. А мне не тяжело будет, даже если ты очень сильно объешься.

  - Зато мне тяжело будет. Люди, они такие несовершенные, - я с ненавистью осмотрел свои руки и ноги.

  - Нет, ты совершенный! Как бы не выглядел!

  - Ты тоже!

  Мы проболтали о всякой ерунде всю ночь. Когда солнце окончательно село и стало холодно, я перебрался Мелфе на бок, под крылышко. И нас никто не беспокоил, и было нам хорошо, несмотря на то, что она была драконом, а я человеком.

  - А синячищи-то какие под глазами! - встретил нас радостный вопль Сверкалки, когда мы утром вернулись в лагерь. - Человеческий друг мой, ты никакой способ совмещения людей с драконами не изобрел? - единорог сделал какой-то непонятный, но явно пошлый жест.

  Я опешил от такой наглости, не зная, что ответить. И тут вдруг Мелфа скромно так спросила:

  - Можно я его съем?

  Сверкалка осекся. Похлопал глазами, посмотрел на драконшу, и замолчал. Как раз вовремя, потому что все три рыцаря моей прекрасной дамы уже собрались вызвать его на поединок, если еще хоть слово.

  - Не ешь его, - сказал я. - От такой гадости еще живот заболит.

  - Да ладно тебе, - единорог таскался за мной, пока я собирался. - Ну не обижайся. Ну ляпнул, не подумав. Прости ты его, - не выдержал, наконец, Ральф. - А то он уже надоел своим занудством.

  - Никакого почтения к старшим, - покачал Сверкалка головой, печально глядя на юношу.

  - Почтение надо заслужить, - буркнул я. - Сверкалка, холостой ты был как-то лучше и добрее.

  Единорог развел руками.

  - Чего же ты хочешь? Постоянное напряжение и стрессы.

  - Бестолковые вы. Сами себе проблемы выдумываете. И чего вам душа в душу не живется, все же благоприятствует? От этих моих слов единорог сник и надолго замолчал, видимо сравнил свою семью и мою. Так что мы с Ральфом смогли спокойно собраться и присоединиться к давно поджидавшим нас рыцарям.

  В этот день ехалось мне тяжело. Глаза так и норовили закрыться после бессонной ночи, а сам я несколько раз пытался свалиться с лошади. Ральф меня расталкивал, а Мелфа предложила перебраться к ней на спинку. Я не соглашался, пока, наконец, все-таки не свалился, дождавшись момента, когда Ральф отвлечется.

  - Все! Я тебя повезу, - заявила Мелфа, усаживая меня на спину. Но встряска меня несколько взбодрила, и я сам принялся беспокоиться о самочувствии драконши.

  - Мелфочка, я тебе не тяжело? А ты не проголодалась? А между крыльев не тянет? А ты сама подремать не хочешь? Не устала?

  - Ты ее еще спроси, не кружится ли у нее голова, не тошнит ли и не хочется ли солененького! - не выдержал, наконец, Сверкалка.

  - Да, солененького я бы сейчас съела, - мечтательно потянула Мелфочка.

  - Что? - опешил я.

  Единорог мерзко заржал.

  - Ты мне с кем изменяла, неверная?!! - с драконьей спины я попытался заглянуть драконше в глаза.

  - Ты о чем? - не поняла Мелфа.

  - Не делай вид, что не понимаешь?!! - бушевал я.

  Никто не мог понять из-за чего сыр бор, один единорог наслаждался.

  - Вот видишь, и у вас началось! А ты говоришь, чего не хватает, чтобы жить душа в душу.

  - Это ты во всем виноват! - накинулась на Сверкалку Мелфа.

  - Провокатор! - поддержал я супругу.

  - Совести у него нет! - горячилась драконша.

  - Так и быть, съешь его! А мы тебе потом какое-нибудь лекарство от живота найдем!

  Перед нашим двойным напором Сверкалка сдался, решив, что с двоими связываться себе дороже.

  - Но ты, правда, не беременна? - переспросил я у Мелфочки. - Ты не волнуйся. Даже если беременна, я усыновлю ребеночка...

  - Да не беременная я! Как ты подумал, что я могла тебе изменить?! - возмутилась драконша.

  - Какие высокие отношения! - восхищенно потянул в сторонке барон Закап, вытирая кольчужной рукавицей слезу умиления. Как бы не заржавел.

  Между тем, мы все ближе подъезжали к столице. И на пути нам начали попадаться другие отряды рыцарей, спешащих на турнир. И тут оставалось только благодарить пращуров за то, что нас сопровождает веселая троица, а особенно барон Закап. Стоило только на горизонте замаячить кому-нибудь в кольчуге или панцире, как он пришпоривал коня, вырывался вперед и вываливал на несчастную жертву, или жертв, если рыцари путешествовали отрядом, нашу историю. После его рассказов на Мелфу нападать никто не собирался, все сочувствовали несчастной даме, предлагали свою помощь. Я скромно отказывался, но рыцари отставать не спешили, потихоньку следуя за нашим отрядом. Вскоре наш обоз напоминал огромную гусеницу, растянувшуюся на несколько миль. И чем ближе к столице, тем все длиннее и толще становилась эта гусеница. Селяне пугались и разбегались, когда рыцарский табор останавливался на ночлег. Разожженные в ночи костры походили на Млечный Путь.

  И когда мы, наконец, добрались до Врома, стражники отказались открывать ворота, решив, что это вторжение. Пришлось немало подождать, пока все выяснилось. Открывать ворота явился сам Варин Второй, больше никто не осмелился.