Дэвид Эддингс - Обретение чуда

– А кто такие мерги?

– Жители Ктол Мергоса, – коротко ответил Волк. – Южные энгараки.

– Те, которых мы побили в сражении при Во Мимбре? Но почему они здесь?

– Мерги занимаются торговлей, – нахмурился Волк. – Не ожидал увидеть их в такой отдалённой деревушке. Ну что ж, придётся войти. Таллы видели нас и посчитают странным, если мы сейчас повернём назад. Не отходи от меня, малыш, и ничего не говори.

Они миновали таллов и вошли в лавку. Толнедриец оказался худым лысым человеком в коричневом, перехваченном поясом одеянии, доходившем до самого пола. Он явно нервничал, взвешивая несколько пакетов, от которых исходил дразнящий запах.

– Добрый день! – приветствовал он Волка. – Подождите, пожалуйста, я сейчас займусь вами.

Торговец говорил слегка пришепетывая, что показалось Гариону крайне странным.

– Не беспокойтесь, – заверил Волк надтреснутым жалобным голосом.

Гарион обернулся к нему и поразился: плечи старика согнулись, голова по-дурацки тряслась.

– Спроси, что им надо, – приказам посетитель, темнолицый, широкоплечий мужчина в кольчуге и с коротким мечом, прикреплённым к поясу. Скулы его сильно выдавались вперёд, лицо было покрыто уродливыми шрамами, зато от цепкого, пронзительного взгляда, казалось, ничто не ускользало; говорил он хрипло, с сильным акцентом, – Не волнуйтесь, я не спешу, – повторил Волк всё так же жалобно.

– Моё дело займёт много времени, – холодно ответил Мерг, – и я предпочитаю не торопиться. Говори, старик, что тебе нужно.

– Спасибо, – прокудахтал Волк. – У меня здесь список. Хозяин дал мне его.

Надеюсь, дружище, ты сможешь прочесть? Сам-то я не умею!

Он наконец вынул листок и протянул толнедрийцу. Тот просмотрел список.

– Это займёт минуту, не больше, – сказал он мергу.

Мерг кивнул и каменным взглядом уставился на Волка и Гариона. Глаза его чуть сузились, выражение внезапно изменилось.

– Красивый мальчик! Как тебя зовут? – спросил он Гариона.

До этого момента Гарион ни разу в жизни не лгал, но поведение Волка открыло ему целый мир обманов и уловок. Где-то в глубине души зазвучал остерегающий голос, сухой, спокойный, говоривший, что положение с каждой минутой становится всё опаснее и нужно придумать, как защитить себя. Малыш глуповато приоткрыл рот, непонимающе уставясь на мерга.

– Рандориг, ваша честь, – промямлил он.

– Арендское имя, – заметил тот, ещё больше сузив глаза. – Но на аренда ты не похож.

Гарион по-прежнему тупо глазел на него.

– Ты аренд, Рандориг? – продолжая допрашивать мерг.

Гарион нахмурился, как бы пытаясь понять, о чём идёт речь; мысли лихорадочно метались. Сухой голос немедленно предложил выход.

– Отец был арендом, – сказал наконец мальчик. – Мать – сендарка, и люди говорят, я на неё похож.

– Ты сказал «был», – быстро перебил мерг. – Значит, он умер?

Покрытое шрамами лицо напряглось. Гарион с глупым видом закивал:

– Рубил дерево, а оно придавило его. Давно уже. Мерг неожиданно потерял всякий интерес к разговору.

– Вот тебе медный грош, мальчик, – равнодушно сказал он, кинув мелкую монету на пол к ногам Гариона. – На ней изображён бог Торак. Может, она принесёт тебе удачу или по крайней мере хоть немного разума Волк быстро наклонился и поднял монету, но Гарион почему-то получил из его рук обыкновенный сендарийский грош.

– Поблагодари доброго человека, Рандориг, – просипел старик.

– Спасибо, ваша честь! – повторил Гарион, крепко зажав в кулаке монету.

Мерг пожал плечами и отвернулся.

Волк заплатил толнедрийцу, и они вышли из лавки.

– Опасную игру ты вёл, мальчик, – заметил старик, когда они отошли на безопасное расстояние.

– Мне показалось, ты не хотел, чтобы они знали, кто мы, – пояснил Гарион.

– Не знаю почему, но я решил сделать то же самое. Не нужно было?

– Ты очень сообразителен, – одобряюще кивнул Волк. – Думаю, нам удалось перехитрить мерга.

– Почему ты подменил монету? – спросил Гарион.

– Иногда энгаракские монеты совсем не то, чем кажутся. Лучше тебе их вообще не видеть. А теперь пойдём за лошадью. До фермы Фолдора путь неблизкий.

– Я думал, мы здесь заночуем.

– Планы изменились. Торопись, парень. Пора убираться отсюда.

Лошадь очень устала и медленно тянула тележку вверх по холму, навстречу заходящему солнцу.

– Всё-таки почему ты не отдал мне энгаракский грош? – настаивал Гарион, всё ещё недоумевая.

– В этом мире многие вещи кажутся не тем, что представляют собой в действительности, – мрачно процедил Волк. – Не доверяю я энгаракам, а особенно мергам. Если ты вообще никогда не будешь иметь ничего такого, что носило бы изображение Торака, это только к лучшему.

– Но война между Западом и энгараками закончилась пятьсот лет назад, – возразил Гарион. – Все так говорят.

– Вовсе не все, – ответил Волк. – Теперь возьми этот плащ и закутайся получше. Твоя тётка никогда мне не простит, если схватишь простуду.

– Ладно, если так хочешь, – согласился Гарион, – но мне совсем не холодно и спать тоже не хочется. Лучше побеседуем ещё немного.

– С удовольствием, малыш, – согласился Волк.

– Господин Волк, – немного погодя начал Гарион, – ты знал моих родителей?

– Да, – спокойно ответил старик.

– Мой отец тоже умер?

– Боюсь, что так. Гарион глубоко вздохнул.

– Я так и думал. Жаль, что совсем их не помню. Тётя Пол говорит, я был ещё маленьким, когда… – Он сглотнул, не в силах продолжать дальше. – Я пытался вспомнить маму, но не смог.

– Ты был совсем крошкой, – сказал Волк.

– Какими они были? Старик поскрёб в бороде.

– Обыкновенными. Ты даже и не подумал бы к ним присматриваться. Гарион обиделся.

– А тётя Пол говорит, мама была красавицей, – возразил он.

– Это правда.

– Тогда почему ты говоришь, что она как все?

– Твоя мать не была благородной дамой. Как и твой отец. Обычные сельские жители – молодой человек с юной женой и младенцем, вот и всё, что видели окружающие. Должны были видеть.

– Не понимаю, – озадаченно нахмурился Гарион.

– Всё это очень сложно.

– А как выглядел отец?

– Среднего роста, тёмные волосы. Очень серьёзный молодой человек. Мне он нравился.

– Он любил маму?

– Больше всего на свете.

– А меня?

– Конечно.

– Где же они жили? – продолжал спрашивать Гарион.

– В небольшой деревне, – начал Волк, – у подножия гор, вдали от торговых путей. У них был домик в конце улицы, маленький, но крепкий. Твой отец сам построил его. Он работал каменотёсом. Я часто останавливался у них, когда проходил мимо.