Оксана Усенко - Дочь Азраи

Алина, поставив велосипед, потащила ее в дом, в комнату со своеобразным озером. Ночь стояла тихая, легкий шепот волн о стены дома придавал таинственность обстановке и как-то расслаблял. Странное состояние спокойствия охватило Ольгу, что было очень непонятно, учитывая, что она находилась глухой ночью в заброшенном старом доме на берегу моря и до сих пор не знала с какой целью. Хорошо хоть с подругой, а то одной наверное было б совсем страшно… Хотя… Одна она сюда б и не поехала…

Алина, оставила Ольгу в комнате у кромки воды, метнулась к противоположной стене. Быстро достала из ниши прикрытой кирпичом, видимо приготовленные раньше свечи, и, перейдя по хлипкому мостику в центр комнаты, где был своеобразный овальный островок, расставила их в каком-то замысловатом порядке. Потом достала маленький серебристый предмет и уложила в центр сложного узора из свечей. Поджигая свечи зажигалкой, видя озадаченный взгляд Ольги, она начала торопливо говорить.

— Понимаешь, Ольга, мне очень нужно провести этот обряд. Его можно провести только сегодня в день рождение моей бабушки, черт бы ее побрал с ее «даром», который совпадает с лунным затмением. Я так люблю Рому, я должна быть с ним, я не могу тратить уйму времени на весь этот рыбный бред. Я не хочу этого, а ты… Это, по-моему как раз по тебе. Ты всегда верила в сказки, несла подобную хрень, как у бабушки в дневнике…О рыбах, русалках дали, глубине, красоте…Кто б мог подумать, что мне подобная «радость» достанется в наследство… Да и ты все равно ничем кроме своих дурацких книг не интересуешься, а начиталась ты их уже, я думаю, достаточно. Терять тебе особо нечего, а я… Я хочу остаться с Ромой… Он такой… Такой… просто необыкновенный. Я, я не могу без него, он меня зовет с ним в Крым, в Ялту. Я хочу поехать, и мне просто необходимо от этого избавится, пока есть такая возможность… Там такие перспективы… Следующая возможность у меня вырваться из этой дыры даже не знаю, может ли быть. Мне эту возможность избавиться от проблемы мать очень вовремя сообщила, правда она сказала, что тот, кто меня сменит должен знать, на что идет, но… Я думаю, ты как-нибудь переживешь. Ты у нас умненькая и тихая. Да и кто тебя кинется? Вот меня да, все пацаны на ушах будут, все окрестности вверх дном перевернут. И что я им скажу, если найдут? Куда я с этим? Как? Нет, мне это точно ни к чему… Не хочу быть посмешищем, я так долго шла к тому, чтоб меня ценили, а тебе то не привыкать… Ты и так не от мира сего…

Ольга слушала сбивчивые объяснения Алины и понимала, что, похоже, вляпалась во что-то нехорошее, вот только во что — никак не могла понять. Разительная перемена Алины ее начинала немного пугать. Она была словно одержимая. Похоже, она собиралась проводить какой-то ритуал, и, в принципе, чтоб ее успокоить она согласна была ей помочь, вот только ее пренебрежительное отношение Ольгу неожиданно «зацепило». Она никогда не думала, что когда-то лучшая подруга теперь так к ней относится. И не только «за компанию» чтоб поддержать свой «статус» — этим грешили многие, а и на самом деле.… Так странно и горько.… А она то до сих пор скучала за их детскими вылазками, жалела, что у них сейчас разные интересы, и нет времени толком пообщаться.

Алина тем временем достала две стеклянные емкости с какой-то жидкостью, глиняный горшочек и две рюмки.

Проведя аккуратно по хлипкой доске и усадив уже больше расстроенную, чем озадаченную Ольгу в центр овального островка посреди комнаты рядом с собой, Алина продолжала быстро говорить уже каким-то слезливо просящим голосом.

— Пожалуйста, Ольга, помоги мне. От тебя особо ничего не требуется только присутствовать и выполнять, что я скажу…Так… Так, луна полностью в тени, Свечи горят, Медальон на месте.… Ой, нож, кровь… и чаши…

Алина рывком подскочила, подбежала вновь к стене и достала еще одну широкую чашу и нож. Ольга не на шутку встревожилась. Но подруга быстро вернулась на место и, схватив руку Ольги, сделала быстрым движением надрез на ладошке. Нож был острый, и Ольга даже не успела вскрикнуть, как Алина выдавила несколько капель крови в чашу, а потом сделала тоже со своей рукой. Потом она добавила в чашу какой-то порошок с горшочка и поочередно жидкости из стеклянных емкостей. Смесь стала темной-темной, а потом пошла сполохами, словно маленькие зарницы осветили жидкость изнутри. В воздухе повис какой-то странный запах…Свечи, которые стояли вокруг, почему-то резко изменили цвет пламени с привычного желтого на изумрудно-голубой. Осторожно взяв в порезанную руку серебристый предмет, который был похоже медальоном с небольшими обоюдными шипами и, положив порезанную руку Ольги на свою с медальоном так, что шипы больно вогнались в руку, а их кровь смешалась, Алина начала что-то говорить. Ольга хотела отдернуть руку, возмутиться, но что-то ее в этом ритуале остановило.… Какой-то внутренний голос мешал ей прервать странное поведение подруги и уйти. Врезавшийся в ладонь шип почему-то не раздражал, а сама боль почти не ощущалась, ладошка, словно онемела. Алина говорила сбивчиво, на каком-то певучем языке, отдаленно смахивающем на французский или итальянский языки. По крайней мере, Ольге, казалось, что они так звучат, в живую она, увы, ни тот ни этот язык не слышала. Кто б мог подумать, что Алина на нем умеет разговаривать! Откуда она его знает? Она же и по-русски писала с жуткими ошибками…

Ольга наблюдала все происходящее как бы со стороны, и единственной ее отчетливой эмоцией было удивление, от сполохов в чаше, от пореза и онемения на руке, от серьезно-вороватого вида Алины и ее знания иностранного языка.

Алина тем временем свободной рукой налила по немного странной смеси в рюмки и, взглянув на луну, которая вот-вот должна была выйти из тени, приказала властно — «Пей» и сама резко опрокинула рюмку.

Ольга, так и не поняла, почему она ее послушалась, что на нее подействовало, абсурдность ситуации, голос, или это просто была судьба… Она никогда не пила ничего залпом, а все сначала пробовала на вкус, консистенцию. Может именно поэтому ее не прельщали мысли о водке, пиве, вине. Она не могла, как ее одноклассники, опрокинув стопку наслаждаться состоянием опьянения, она просто не могла себя заставить выпить больше малюсенького глотка вина, а водка и близко ко рту не доходила, от одного ее запаха Ольгу воротило.

Но эту странную смесь неизвестно чего и крови, сверкающую мини зарницами она выпила и выпила залпом, с изумлением ощутив во рту вкус мяты и чего-то свежего, бодрящего. Вместе с тем появилось ощущение, что она влила в себя море и лунный свет. Ощущение было такое, словно внутри нее распахнулся огромный мир и там есть свое море, своя яркая луна с невообразимым светом. Словно в подтверждение этого она заметила как ее руки и руки Алины стали слабо светится серебристым светом. А потом из тени затмения вышла луна… Ее луч, отразившись от выступающего на краю медальона камня, словно меч резанул их точно по рукам, а сам медальон вспыхнул невообразимо ярким светом и жаром. Последнее, что помнила Ольга, это жуткую боль в руке, которая словно пожар распространялась с невероятной скоростью по всему телу.