Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)

Хозяин всего этого великолепия восседал в широком кресле возле огня. То был человек с узкими щелками вместо глаз, надменно выпяченной нижней губой и совершенно лысый, как моё колено. Одет лорд был затейливо и старомодно. Длинный камзол свободно облегал грузную фигуру, широкий кожаный пояс туго стягивал массивный живот.

— Значит, вы и есть охотники? — низким голосом прорычал хозяин вместо приветствия, предварительно изучив каждого из нас долгим, внимательным, не слишком-то доброжелательным взглядом. — Мы ждём вас уже несколько недель. Нельзя сказать, чтобы вы были расторопны, господа.

— Мы пустились в путь сразу, как только получили приказ из Департамента, — возразил Ланджой.

Лорд снова скользнул по нему тяжелым взглядом:

— Мои крестьяне упорно распускают слухи, — процедил он, — что по окрестностям гуляют волкодлаки. Я, как лорд этой деревни, пытаюсь принять меры, честно исполняя свой долг. Но правительство, как всегда, проявляет заботу о людях лишь на словах… мало того, что ваши услуги я должен буду оплатить из личной казны, вы ещё и заставляете ждать себя.

— Не в наших правилах медлить, уверяю вас, — отвечал Ланджой. — Для людей нашей профессии время — это деньги. Но сейчас, сами видите, мои люди вымотаны, они устали с дороги. Нам необходима сухая одежда, пища и отдых.

Лорд выпятил нижнюю губу ещё дальше, хотя это и казалось невозможным:

— В этих краях законы гостеприимства святы. О ваших людях позаботятся, — процедил он величаво.

Слуги повели нас через очередной узкий коридор. Миновав несколько окованных железом дверей, мы оказались в пустом круглом помещении с голыми каменными стенами, лишь в узкой толще окон лежали покрытые циновками лежанки. Ничего не скажешь, королевские апартаменты.

— Не слишком-то радостно нас здесь встречают! — прорычал Оукмар. — Может быть, обидеться и завтра убраться отсюда подобру-поздорову? И хрен с ними, с деньгами, а?

— Что тут скажешь? — ухмыльнулся Джейман, — Пусть крестьян неприветливого лорда волкодлаки сожрут живьём, всех до одного. Он из-за своего скопидомства вполне заслуживает остаться без вассалов.

Слуги лорда, тем временем, складывали сухие дрова, растопку и бересту в камин. Зажав кремень и трут, они высекли огонь и принялись раздувать его маленьким мехом. В трубе завывал ветер, загоняя клубы дыма обратно.

Подумать только, сколько усилий? Мне достаточно просто взглянуть, чтобы этот паучий камин разнесло взрывом вдребезги. Хотя взглянуть — это я, конечно, немного преувеличила. Камин взорвался бы только в том случае, если бы я выплеснула в него всё скопившиеся за последние дни раздражение. Чего я делать, конечно же, не собиралась.

Компаньоны и соратники принялись стаскивать мокрые сапоги, доспехи и одежду. Мы с Мел забились в укромный уголок, где в свой черёд, с удовольствием сбросили мокрые тряпки.

Я особо не скромничала. После бешеной скачки, грязная, далекая от всего, что принято считать в обществе привлекательным, я считала, что надёжно застрахована от мужского внимания. Судя по заинтересованным взглядам и вытянутым шеям недооценила я игру мужских гормонов.

Интересные всё-таки зверьки эти мужчины. Мне вот сейчас, например, было глубоко плевать на все их телесные достоинства. Хоть они голыми туда-сюда перед моим носом ходи, будет ноль реакции. А у них, — ведь, поди ж ты! — всё совсем иначе.

После перехода тело нестерпимо ныло. А ведь я далеко не изнеженная комнатная девочка, да и в Академии Магии нас гоняли — будь здоров! Но вот она, разница между учебой и тем, что уже по-настоящему. На тренировочной арене, устав и вымотавшись, ты просто сдашься, потому что, как не суровы условия обучения, в конце любого спарринга ставится лишь оценка, а в конце боя таится чья-то смерть.

Колокол позвал к ужину, отвлекая меня от размышлений, а мужчин — от подглядывания.

В столовой было по-настоящему уютно. Звуки разыгравшейся непогоды сюда почти не проникали. В жирандолях горели восковые свечи, а сам стол ломился от еды: рыба, дичь, мясо, овощи, варенье, караваи хлеба, всевозможные лепёшки, вино или простокваша на любой вкус — всё было тут.

— Садитесь и отужинайте, — пригласил лорд, указывая Ланджою место напротив себя.

Рядом с лордом, по правую его руку, сидела высокая чопорная дама средних лет. Одета она была с претензией на хороший вкус.

— Добро пожаловать к нашему столу, господа, — скупо уронила хозяйка замка.

За дамой расположились молодые люди, оба не старше двадцати пяти лет, одетые по последней столичной моде: камзолы, шейные платки. У обоих были длинные волосы, причем собственные, а не парик, что говорило в пользу их хорошего вкуса.

— Мы рады вам, — проговорила единственная, если не считать меня, девушка за столом. Видимо, хозяйская дочка. — Вы ведь убьёте этих чудовищ, господа, правда?

— Не беспокойтесь, маэра. Убьём. Это наша работа, — ответил Ланджой.

Девушка, слегка покраснев, мило заулыбалась, продемонстрировав очаровательные ямочки на щёчках.

— Возможно, ваши люди не боятся волков, — вскинул голову один из сыновей лорда. Тот, у которого были прекрасные золотистые локоны. — Но этот зверь — особенный.

— Обычно волкодлаки не делают различий между людьми, ведь так? — произнесла дочка лорда. — Но этот как будто специально выбирает лишь женщин и детей.

— Вы видели его? — спросил Ланджой.

— Нет.

— Полагаете, волкодлак здесь в единственном числе?

— Мы на это надеемся. В противном случае ваши услуги обойдутся нам ещё дороже, не так ли? — усмехнулся лорд.

— Понимаю ваш скептицизм, маэстро, — кивнул Ланджой. — Но такова жизнь. Если хочешь, чтобы грязную и опасную работу за тебя сделал кто-то другой, приходится платить.

— Мы собрали для вас сведения о пострадавших, — подал голос темноволосый сын лорда, предпочитающий до сего момента отмалчиваться. — Как только отужинаем, принесут документы, чтобы вы могли просмотреть их и сами сделать выводы.

Сквозь звуки бури прорвался леденящий душу волчий вой. Он почти всегда и на всех нагоняет тоску и ужас, боги знают почему? Живые волки зачастую не представляют для людей опасности, а мёртвые — никогда не воют.

Жена лорда вздрогнула и нервно промокнула губы салфеткой:

— Линуар, дорогая моя, — обратилась она к дочери, — поиграй, пожалуйста, на клавесине. Уверена, гости будут рады послушать музыку.

Рады, как же! Терпеть не могу музыку. Волчий вой, конечно, тоже не сахар, но уж лучше он, чем жалкие потуги провинциальной девочки на музицирование.

Линуар не заставила себя просить дважды. Она направилась к инструменту, и вскоре из-под её тоненьких пальчиков полилась монотонная однообразная мелодия. Клавесин особенно хорош тем, что не способен передавать музыкальные оттенки.